«Несправедливое преследование Баталхаджинцев в Ингушетии, часть 2»
Всё больше внимания приковано к делу Баталхаджинцев в Южном военном суде. Ни прямых, ни косвенных доказательств вины подсудимых не представлено, а ход следствия вызывает ряд серьёзных вопросов.
Несмотря на завершение представления доказательств со стороны обвинения, в материалах дела нет убедительных улик, подтверждающих вину подсудимых.
Важную роль в обвинительной версии играют показания «секретных свидетелей» – людей, чьи личности скрыты. Их показания нельзя объективно проверить, часто они содержат противоречия и выглядят «заранее заготовленными». Более того, защита не раз фиксировала случаи, когда в суде под чужим именем выступает неизвестный человек.
По мнению правозащитников, подобная практика ставит под сомнение прозрачность судебного процесса: невозможно убедиться в реальности существования этих свидетелей, равно как и в достоверности их слов.
Обвиняемые являются последователями суфийского учения Батал-Хаджи Белхороева. Эксперты по суфизму подчёркивают, не зафиксировано ни одного случая участия Баталхаджинцев в экстремистских структурах, запрещённых в России (например, ИГИЛ). Наоборот, они открыто осуждали любые проявления насилия.
Если бы они действительно были связаны с радикальными группами, такая информация обязательно фигурировала бы в правоохранительных сводках. Однако достоверных данных о причастности к террористическим действиям нет.
Особый резонанс вызывают утверждения обвиняемых о том, что при допросах к ним применялся ряд недозволенных методов: • Избиения и удушение пакетами. • Электрошок (в том числе в паховую область). • Психологическое давление и угрозы пожизненного заключения. • Оскорбления и запугивания в адрес близких родственников.
Подобные действия нарушают права человека и Конституцию РФ. При этом, жалобы на пытки до суда или в ходе процесса остаются без адекватной проверки.
Правоохранительные органы не реагируют должным образом на заявления о применении пыток, угроз и фальсификации. Материалы, где зафиксированы жалобы, в суде якобы рассматриваются «по остаточному принципу» или затягиваются до предела.
Ещё одно серьёзное обвинение, звучащее в адрес силовых структур, – подброс оружия, боеприпасов и кража ценностей.
Правозащитные организации активно следят за развитием ситуации, называя дело баталхаджинцев «лакмусовой бумажкой» для российской судебной системы. Они указывают, что в таких делах жизненно важна прозрачность следствия и суда, а также принцип презумпции невиновности. Однако в данной истории, доминирует закрытость, доказательств нет, а доводы о нарушениях закона игнорируются.
Наблюдатели не исключают, что слишком жёсткое и, по мнению многих, необоснованное преследование религиозной общины может лишь усиливать недоверие к власти. Когда легитимная религиозная община оказывается приравнена к экстремистской без оснований, это усугубит напряжённость в регионе.
Ключевые проблемы, которые выделяют защитники и правозащитники, выглядят следующим образом: 1. Недостаток объективных доказательств. Нет подтверждений террористической или экстремистской деятельности, а также нет фактов, доказывающих реальную вину подсудимых. 2. «Секретные свидетели». Показания лиц с засекреченными данными не поддаются полноценной проверке, содержат противоречия, а иногда указывают на подмену личностей. 3. Использование недозволенных методов. Появляются многочисленные свидетельства о пытках и давлении на подсудимых, однако их рассмотрение затягивается или игнорируется. 4. Подброс оружия и боеприпасов. Найденное «вещественное доказательство» сфабриковано для укрепления обвинительной версии. 5. Отсутствие радикализма у баталхаджинцев. По данным религиозных экспертов и правозащитников, последователи этой общины не связаны с террористическими группировками и ранее не фигурировали в правоохранительной статистике как радикалы.
Сегодня многие эксперты призывают к тщательной и независимой проверке всех этих моментов.
«Несправедливое преследование Баталхаджинцев в Ингушетии, часть 2»
Всё больше внимания приковано к делу Баталхаджинцев в Южном военном суде. Ни прямых, ни косвенных доказательств вины подсудимых не представлено, а ход следствия вызывает ряд серьёзных вопросов.
Несмотря на завершение представления доказательств со стороны обвинения, в материалах дела нет убедительных улик, подтверждающих вину подсудимых.
Важную роль в обвинительной версии играют показания «секретных свидетелей» – людей, чьи личности скрыты. Их показания нельзя объективно проверить, часто они содержат противоречия и выглядят «заранее заготовленными». Более того, защита не раз фиксировала случаи, когда в суде под чужим именем выступает неизвестный человек.
По мнению правозащитников, подобная практика ставит под сомнение прозрачность судебного процесса: невозможно убедиться в реальности существования этих свидетелей, равно как и в достоверности их слов.
Обвиняемые являются последователями суфийского учения Батал-Хаджи Белхороева. Эксперты по суфизму подчёркивают, не зафиксировано ни одного случая участия Баталхаджинцев в экстремистских структурах, запрещённых в России (например, ИГИЛ). Наоборот, они открыто осуждали любые проявления насилия.
Если бы они действительно были связаны с радикальными группами, такая информация обязательно фигурировала бы в правоохранительных сводках. Однако достоверных данных о причастности к террористическим действиям нет.
Особый резонанс вызывают утверждения обвиняемых о том, что при допросах к ним применялся ряд недозволенных методов: • Избиения и удушение пакетами. • Электрошок (в том числе в паховую область). • Психологическое давление и угрозы пожизненного заключения. • Оскорбления и запугивания в адрес близких родственников.
Подобные действия нарушают права человека и Конституцию РФ. При этом, жалобы на пытки до суда или в ходе процесса остаются без адекватной проверки.
Правоохранительные органы не реагируют должным образом на заявления о применении пыток, угроз и фальсификации. Материалы, где зафиксированы жалобы, в суде якобы рассматриваются «по остаточному принципу» или затягиваются до предела.
Ещё одно серьёзное обвинение, звучащее в адрес силовых структур, – подброс оружия, боеприпасов и кража ценностей.
Правозащитные организации активно следят за развитием ситуации, называя дело баталхаджинцев «лакмусовой бумажкой» для российской судебной системы. Они указывают, что в таких делах жизненно важна прозрачность следствия и суда, а также принцип презумпции невиновности. Однако в данной истории, доминирует закрытость, доказательств нет, а доводы о нарушениях закона игнорируются.
Наблюдатели не исключают, что слишком жёсткое и, по мнению многих, необоснованное преследование религиозной общины может лишь усиливать недоверие к власти. Когда легитимная религиозная община оказывается приравнена к экстремистской без оснований, это усугубит напряжённость в регионе.
Ключевые проблемы, которые выделяют защитники и правозащитники, выглядят следующим образом: 1. Недостаток объективных доказательств. Нет подтверждений террористической или экстремистской деятельности, а также нет фактов, доказывающих реальную вину подсудимых. 2. «Секретные свидетели». Показания лиц с засекреченными данными не поддаются полноценной проверке, содержат противоречия, а иногда указывают на подмену личностей. 3. Использование недозволенных методов. Появляются многочисленные свидетельства о пытках и давлении на подсудимых, однако их рассмотрение затягивается или игнорируется. 4. Подброс оружия и боеприпасов. Найденное «вещественное доказательство» сфабриковано для укрепления обвинительной версии. 5. Отсутствие радикализма у баталхаджинцев. По данным религиозных экспертов и правозащитников, последователи этой общины не связаны с террористическими группировками и ранее не фигурировали в правоохранительной статистике как радикалы.
Сегодня многие эксперты призывают к тщательной и независимой проверке всех этих моментов.
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe.
from br
