Честно, профессию сценариста сложно любить. Это любовь сквозь страдания, жертвенная любовь, если угодно. Без неё делать то, что делает сценарист каждый день, невозможно.
Сейчас я в достатке. Наверное, получаю чуть больше рынка, хотя еще далек от звезд, как от звезд. Первый раз я понял, что могу стабильно этим зарабатывать, случилось буквально в прошлом году. Понадобилось 10 лет какой-то маниакальной веры в то, что ты делаешь.
Сейчас осознаю, что я, как какой-то бешеный сталкер с официальным запретом на приближение, маниакально пытался влезть во все места, где только может находиться эта профессия.
Она манит, она привлекает и кажется такой недоступной… Кто-то бросает всё это, кто-то начинает любить другое, но не ты. Ты какого-то хрена всё ждёшь и ждёшь взаимности. Думаешь: «Ну чего же тебе надо, сука такая?!»
Оказывается, нужен ты. Ты настоящий. Настоящий ТЫ, если угодно. Ты должен быть ей интересен, в меру эрудирован, свободен. Ты должен быть человеком, который говорит правду. Не врёт себе, в первую очередь. Громко? Зато честно.
Добившись первого внимания, ты, как угорелый, обречён всю жизнь на рост. Невозможно оставаться в этой профессии, не учась, не уча, не пытаясь ежедневно анализировать, перечитывать, переписывать, отсматривать. Стагнация — пошёл в жопу, ты не нужен.
Сидеть по ночам и выходным, смиряться с конкуренцией и цензурой, пить кофе, принимать антидепрессанты, мучаться с желудком, мучаться с никотиновой зависимостью, выслушивать отказы, выслушивать нарративы, выслушивать бредовые идеи, хорошие идеи, средние идеи, выслушивать себя, заставлять себя сидеть, гуглить ретриты, мечтать съездить на ретриты, собирать команду, распускать команду, смотреть, как твои идеи рушатся, пытаться на каждом этапе улучшать свои идеи, ругаться с продюсерами, дружить с продюсерами, пытаться выискивать капельку одобрения (да, нужно хвалить сценаристов! Вы знали?), пытаться оставаться человеком, бросать курить, винить себя за бездействие, винить себя за то, что ты проводишь время с семьёй, идти каждый понедельник к КПТ-психологу, потому что спустя несколько лет понял, что гештальт-терапия — это недоказательная, мать её, психология. Открывать Word, или что там у вас, оптимизировать, расширять, начинать курить снова, винить себя за это, покупать пятый блокнот, хотя остальные не заполнены и на четверть, и писать, писать, писать (нужное ударение подчеркнуть), но любить то, что ты делаешь. Это сложно. Это очень и очень сложно.
Все, кто мешает этому — вы идите нахер, пожалуйста. Отстаньте от сценаристов. Их мало, они незаметные, ранимые душевные стриптизёры, которые пытаются зажечь своими идеями сотни людей, мечтатели, чьи фантазии исполняются в актёрах и декорациях. Они незаменимые и сумасшедшие, их очень много, но постоянно не хватает. Не мешайте сценаристам любить свою работу, потому что на такой вот бескорыстной больной любви всё и держится.
Честно, профессию сценариста сложно любить. Это любовь сквозь страдания, жертвенная любовь, если угодно. Без неё делать то, что делает сценарист каждый день, невозможно.
Сейчас я в достатке. Наверное, получаю чуть больше рынка, хотя еще далек от звезд, как от звезд. Первый раз я понял, что могу стабильно этим зарабатывать, случилось буквально в прошлом году. Понадобилось 10 лет какой-то маниакальной веры в то, что ты делаешь.
Сейчас осознаю, что я, как какой-то бешеный сталкер с официальным запретом на приближение, маниакально пытался влезть во все места, где только может находиться эта профессия.
Она манит, она привлекает и кажется такой недоступной… Кто-то бросает всё это, кто-то начинает любить другое, но не ты. Ты какого-то хрена всё ждёшь и ждёшь взаимности. Думаешь: «Ну чего же тебе надо, сука такая?!»
Оказывается, нужен ты. Ты настоящий. Настоящий ТЫ, если угодно. Ты должен быть ей интересен, в меру эрудирован, свободен. Ты должен быть человеком, который говорит правду. Не врёт себе, в первую очередь. Громко? Зато честно.
Добившись первого внимания, ты, как угорелый, обречён всю жизнь на рост. Невозможно оставаться в этой профессии, не учась, не уча, не пытаясь ежедневно анализировать, перечитывать, переписывать, отсматривать. Стагнация — пошёл в жопу, ты не нужен.
Сидеть по ночам и выходным, смиряться с конкуренцией и цензурой, пить кофе, принимать антидепрессанты, мучаться с желудком, мучаться с никотиновой зависимостью, выслушивать отказы, выслушивать нарративы, выслушивать бредовые идеи, хорошие идеи, средние идеи, выслушивать себя, заставлять себя сидеть, гуглить ретриты, мечтать съездить на ретриты, собирать команду, распускать команду, смотреть, как твои идеи рушатся, пытаться на каждом этапе улучшать свои идеи, ругаться с продюсерами, дружить с продюсерами, пытаться выискивать капельку одобрения (да, нужно хвалить сценаристов! Вы знали?), пытаться оставаться человеком, бросать курить, винить себя за бездействие, винить себя за то, что ты проводишь время с семьёй, идти каждый понедельник к КПТ-психологу, потому что спустя несколько лет понял, что гештальт-терапия — это недоказательная, мать её, психология. Открывать Word, или что там у вас, оптимизировать, расширять, начинать курить снова, винить себя за это, покупать пятый блокнот, хотя остальные не заполнены и на четверть, и писать, писать, писать (нужное ударение подчеркнуть), но любить то, что ты делаешь. Это сложно. Это очень и очень сложно.
Все, кто мешает этому — вы идите нахер, пожалуйста. Отстаньте от сценаристов. Их мало, они незаметные, ранимые душевные стриптизёры, которые пытаются зажечь своими идеями сотни людей, мечтатели, чьи фантазии исполняются в актёрах и декорациях. Они незаменимые и сумасшедшие, их очень много, но постоянно не хватает. Не мешайте сценаристам любить свою работу, потому что на такой вот бескорыстной больной любви всё и держится.
BY Прокрастинавторы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform.
from br
