У 15-летней девочки, ранее не болевшей, в течение 6 месяцев наблюдалось прогрессирующее ухудшение зрения с обеих сторон. В первую очередь появилась неспособность видеть далёкие предметы, но в течение предыдущего месяца ситуация быстро ухудшилась, что потребовало обращения к офтальмологу.
В ходе обследования выяснилось, что у неё в течение 1,5 лет наблюдались полиурия, полидипсия и полифагия, однако потери массы тела не наблюдалось. В семье не было сообщений о наличии сахарного диабета в анамнезе. При амбулаторном обследовании был установлен диагноз катаракта и пациентка направлена в офтальмологическое отделение.
Острота зрения пациентки при поступлении характеризовалась «движением руки» – она могла визуализировать движение руки перед собой, но не могла сосчитать, сколько пальцев на руке. Обследование глаз показало наличие двусторонней катаракты (рис. 1), которая препятствовала визуализации сетчатки, но ультразвуковое исследование заднего сегмента было ничем не примечательным.
У 15-летней девочки, ранее не болевшей, в течение 6 месяцев наблюдалось прогрессирующее ухудшение зрения с обеих сторон. В первую очередь появилась неспособность видеть далёкие предметы, но в течение предыдущего месяца ситуация быстро ухудшилась, что потребовало обращения к офтальмологу.
В ходе обследования выяснилось, что у неё в течение 1,5 лет наблюдались полиурия, полидипсия и полифагия, однако потери массы тела не наблюдалось. В семье не было сообщений о наличии сахарного диабета в анамнезе. При амбулаторном обследовании был установлен диагноз катаракта и пациентка направлена в офтальмологическое отделение.
Острота зрения пациентки при поступлении характеризовалась «движением руки» – она могла визуализировать движение руки перед собой, но не могла сосчитать, сколько пальцев на руке. Обследование глаз показало наличие двусторонней катаракты (рис. 1), которая препятствовала визуализации сетчатки, но ультразвуковое исследование заднего сегмента было ничем не примечательным.
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital.
from br
