Сотрудники ИК-3 Костромской области оказывают давление на 21-летнюю Валерию Зотову, вынуждая её признать вину. Валерия отказывается это делать. У неё чаще, чем у других осуждённых проводят обыски, случаются конфликты с другими заключёнными. Девушка находится в подавленном состоянии, хочет посетить психиатра. По её словам, визит к психологу в колонии ей не помог. Об этом нам сообщила мама Валерии.
Семья политзаключённой планирует писать жалобы на действия сотрудников колонии.
Маме Валерии не отдали письма, которые ей присылают со всего мира. Якобы девушка неправильно заполнила заявление на их передачу: нужно было перечислить все письма, которые нужно передать родным, а их за время заключения у Валерии скопилось уже очень много.
📨 Пожалуйста, поддержите Леру письмом:
156511, Костромская обл., п. Прибрежный, ул. Мира, д. 1, ФКУ ИК-3 УФСИН России по Костромской области, отряд № 3, Зотовой Валерии Игоревне 2003 г. р.
Сотрудники ИК-3 Костромской области оказывают давление на 21-летнюю Валерию Зотову, вынуждая её признать вину. Валерия отказывается это делать. У неё чаще, чем у других осуждённых проводят обыски, случаются конфликты с другими заключёнными. Девушка находится в подавленном состоянии, хочет посетить психиатра. По её словам, визит к психологу в колонии ей не помог. Об этом нам сообщила мама Валерии.
Семья политзаключённой планирует писать жалобы на действия сотрудников колонии.
Маме Валерии не отдали письма, которые ей присылают со всего мира. Якобы девушка неправильно заполнила заявление на их передачу: нужно было перечислить все письма, которые нужно передать родным, а их за время заключения у Валерии скопилось уже очень много.
📨 Пожалуйста, поддержите Леру письмом:
156511, Костромская обл., п. Прибрежный, ул. Мира, д. 1, ФКУ ИК-3 УФСИН России по Костромской области, отряд № 3, Зотовой Валерии Игоревне 2003 г. р.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from br
