Трое российских военных, которых Генпрокуратура Украины обвинила в «Бучинской резне» — давно ушли из армии и никогда не были в Буче
Сегодня Генпрокуратура Украины огласила список из 10 военнослужащих РФ, якобы причастных к пыткам мирных людей в Буче. Ирина Венедиктова (генпрокурор Украины) также опубликовала фотографии . Двое из них — Сергей Пескарев и Дмитрий Сергиенко — уволились из армии несколько лет назад и не были в Буче, жена третьего военного — Михаила Кашина — также подтвердила его безучастность в кровавых событиях.
Дмитрий Сергиенко действительно служил в 64-й мотострелковой бригаде, упомянутой украинской Генпрокуратурой, но покинул ее еще три года назад. Сейчас мужчина работает в гражданской отрасли и с сослуживцами давно не общается.
Сергей Пескарев сказал, что его фотография, опубликованная Венедиктовой, датирована 2016 годом. По его словам, в Буче он не был, а из вооруженных сил уволился три года назад — в 2019 году и сейчас находится дома.
Михаил Кашин уволился со службы пять лет назад, это подтвердила его жена Ксения. По ее словам, он «жив-здоров и находится дома», пять лет уже не служит.
Трое российских военных, которых Генпрокуратура Украины обвинила в «Бучинской резне» — давно ушли из армии и никогда не были в Буче
Сегодня Генпрокуратура Украины огласила список из 10 военнослужащих РФ, якобы причастных к пыткам мирных людей в Буче. Ирина Венедиктова (генпрокурор Украины) также опубликовала фотографии . Двое из них — Сергей Пескарев и Дмитрий Сергиенко — уволились из армии несколько лет назад и не были в Буче, жена третьего военного — Михаила Кашина — также подтвердила его безучастность в кровавых событиях.
Дмитрий Сергиенко действительно служил в 64-й мотострелковой бригаде, упомянутой украинской Генпрокуратурой, но покинул ее еще три года назад. Сейчас мужчина работает в гражданской отрасли и с сослуживцами давно не общается.
Сергей Пескарев сказал, что его фотография, опубликованная Венедиктовой, датирована 2016 годом. По его словам, в Буче он не был, а из вооруженных сил уволился три года назад — в 2019 году и сейчас находится дома.
Михаил Кашин уволился со службы пять лет назад, это подтвердила его жена Ксения. По ее словам, он «жив-здоров и находится дома», пять лет уже не служит.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from br
