Безопасность на второй план, зато «свобода вероисповедания» — башкирский муфтият выступил против якобы нарушающего права мусульман запрета на никабы
Муфтий Башкирии Айнур Биргалин выразил «глубокую обеспокоенность» даже по поводу самой возможности запрета никаба среди мусульман. По его мнению, это нарушит права верующих и станет серьезным препятствием для свободы вероисповедания, несмотря на то что дагестанский муфтият поддержал запрет ношения никабов в последнем шариатском решении. Более того, там уточнили, что мусульманские ученые-богословы и религиозные лидеры вправе рекомендовать отказаться от этого одеяния. Как бы ни говорил башкирский муфтий про чувство защищенности, даже его коллеги по религиозному лагерю признают отсутствие такового, в особенности для граждан России, не исповедующих ислам (таких, к слову, в нашей стране большинство).
Однако Биргалин в своем пассаже призвал аж к конституционным принципам, начав заворачивать про «идентичность» и «рост ксенофобии». При этом часто никаб используется преступниками, чаще всего мужчинами вроде закладчиков или террористов, планировавших сбежать с места бойни. Да и одеяние не является традиционной одеждой для мусульман кавказских и тем более других европейских регионов нашей страны, где проживают татары и башкиры. Сам по себе никаб имеет арабские корни и обладал практическим значением только в пустынях. Пресловутого обеспечения безопасности граждан удастся достигнуть только путем запрета этого одеяния. На межконфессиональных отношениях видение лица никак не скажется, как бы ни пытался воззвать к этому Биргалин, учитывая, что в той же Чечне предпринимают все меры по изживанию древних чужеродных обычаев.
Безопасность на второй план, зато «свобода вероисповедания» — башкирский муфтият выступил против якобы нарушающего права мусульман запрета на никабы
Муфтий Башкирии Айнур Биргалин выразил «глубокую обеспокоенность» даже по поводу самой возможности запрета никаба среди мусульман. По его мнению, это нарушит права верующих и станет серьезным препятствием для свободы вероисповедания, несмотря на то что дагестанский муфтият поддержал запрет ношения никабов в последнем шариатском решении. Более того, там уточнили, что мусульманские ученые-богословы и религиозные лидеры вправе рекомендовать отказаться от этого одеяния. Как бы ни говорил башкирский муфтий про чувство защищенности, даже его коллеги по религиозному лагерю признают отсутствие такового, в особенности для граждан России, не исповедующих ислам (таких, к слову, в нашей стране большинство).
Однако Биргалин в своем пассаже призвал аж к конституционным принципам, начав заворачивать про «идентичность» и «рост ксенофобии». При этом часто никаб используется преступниками, чаще всего мужчинами вроде закладчиков или террористов, планировавших сбежать с места бойни. Да и одеяние не является традиционной одеждой для мусульман кавказских и тем более других европейских регионов нашей страны, где проживают татары и башкиры. Сам по себе никаб имеет арабские корни и обладал практическим значением только в пустынях. Пресловутого обеспечения безопасности граждан удастся достигнуть только путем запрета этого одеяния. На межконфессиональных отношениях видение лица никак не скажется, как бы ни пытался воззвать к этому Биргалин, учитывая, что в той же Чечне предпринимают все меры по изживанию древних чужеродных обычаев.
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors.
from br
