Разобщенность православных церквей как бы дублирует мозайку секуляризации, навсегда цементирует состояние атомарного, т. е. внутренне разорванного, индивида¹. В ходе таких рассуждений, Католическая традиция вовсе не предстает перед нами как бы анахронизмом, что цепляется за старую традиционную модель общества, где размежевание частного и публичного - это нонсенс. Но самим фактом совершения Литургии "во имя всей Церкви Твоей Святой", самим фактом изречения преданности одному авторитету и одному Учительству мы намереваемся "схлопнуть" индивидуальное и общественное, вновь свести их в одну точку. Два пути: радикально опрокинуть религию во все сферы жизни так, чтобы вся наша индивидуальная воля была твердо основана на ней и получала свои импульсы от неё; или отдаться потокам бурного течения светской жизни, стать жертвой внутренней разорванности
¹ Та же опасность сопровождает деятельность Католической Церкви на современном этапе. Отсюда христианину как никогда важно прочувствовать грань между инкультурацией и обмирщением.
Разобщенность православных церквей как бы дублирует мозайку секуляризации, навсегда цементирует состояние атомарного, т. е. внутренне разорванного, индивида¹. В ходе таких рассуждений, Католическая традиция вовсе не предстает перед нами как бы анахронизмом, что цепляется за старую традиционную модель общества, где размежевание частного и публичного - это нонсенс. Но самим фактом совершения Литургии "во имя всей Церкви Твоей Святой", самим фактом изречения преданности одному авторитету и одному Учительству мы намереваемся "схлопнуть" индивидуальное и общественное, вновь свести их в одну точку. Два пути: радикально опрокинуть религию во все сферы жизни так, чтобы вся наша индивидуальная воля была твердо основана на ней и получала свои импульсы от неё; или отдаться потокам бурного течения светской жизни, стать жертвой внутренней разорванности
¹ Та же опасность сопровождает деятельность Католической Церкви на современном этапе. Отсюда христианину как никогда важно прочувствовать грань между инкультурацией и обмирщением.
BY Moscow Catholic
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from br
