Первой исторической датой, которая вызвала во мне искренне переживание, было 14 декабря 1825 года – день восстания на Сенатской площади. Сквозь замшелый мох советской исторической науки в этом событии выступало подлинное волнение, – я сопереживал декабристам до слёз. Уже в институтские годы я купил все доступные книги по истории движения декабристов – от войны 1812 года до ссылки и возвращения из Сибири тех, кто дожил. Первый живой образ слова Свобода для меня был – восстание на Сенатской. В давние времена стихотворчества, в 1987 году (заря перестройки пыталась пробиваться сквозь мрак развитого социализма), я написал одно из немногих стихотворений, в которых потом не хотелось ничего переписывать – как в истории, в которой всё равно ничего невозможно переписать.
Площадь. Воздух Свободы. Рассвет – холодный и поздний. Тишина и восторг. Снег хрустит. Хрустит ткань государства, как сукно на парадных мундирах. Войны, книги, сомненья, проекты, друзья – жизнь до самой последней минуты – предисловье короткого зимнего дня, где рассвет не сумел превратиться в торжественный полдень, где рассудок и чувство давнишний не кончили спор, где булыжник безмолвно кричал у подножья собора, где сжимался кулак, неотлитую чувствуя сталь, где смеялась картечь надо льдом, молодым и нестойким, …и вздохнула земля под холодной гранитовой кожей, и… качнулась толпа, и бежала, и слезы глотала, …и чужие доселе сердца пораженье столкнуло, и осталось болеть, точно первая память, как совесть...
Первой исторической датой, которая вызвала во мне искренне переживание, было 14 декабря 1825 года – день восстания на Сенатской площади. Сквозь замшелый мох советской исторической науки в этом событии выступало подлинное волнение, – я сопереживал декабристам до слёз. Уже в институтские годы я купил все доступные книги по истории движения декабристов – от войны 1812 года до ссылки и возвращения из Сибири тех, кто дожил. Первый живой образ слова Свобода для меня был – восстание на Сенатской. В давние времена стихотворчества, в 1987 году (заря перестройки пыталась пробиваться сквозь мрак развитого социализма), я написал одно из немногих стихотворений, в которых потом не хотелось ничего переписывать – как в истории, в которой всё равно ничего невозможно переписать.
Площадь. Воздух Свободы. Рассвет – холодный и поздний. Тишина и восторг. Снег хрустит. Хрустит ткань государства, как сукно на парадных мундирах. Войны, книги, сомненья, проекты, друзья – жизнь до самой последней минуты – предисловье короткого зимнего дня, где рассвет не сумел превратиться в торжественный полдень, где рассудок и чувство давнишний не кончили спор, где булыжник безмолвно кричал у подножья собора, где сжимался кулак, неотлитую чувствуя сталь, где смеялась картечь надо льдом, молодым и нестойким, …и вздохнула земля под холодной гранитовой кожей, и… качнулась толпа, и бежала, и слезы глотала, …и чужие доселе сердца пораженье столкнуло, и осталось болеть, точно первая память, как совесть...
BY Лев Шлосберг
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from br
