С начала войны в суды поступило почти 3 тысячи исков о признании российских военных погибшими и пропавшими без вести. Их число резко выросло в 2024 году
Семьи военных и командиры воинских частей с начала полномасштабного вторжения в Украину как минимум 2 847 раз обращались суды России и аннексированного Крыма с просьбой признать солдат и офицеров умершими или пропавшими без вести, выяснила «Вёрстка».
Число исков стало стремительно расти в 2024 году. В каждом четвертом иске о признании гражданина России умершим или пропавшим без вести, поданным в суд в этом году, речь идёт о военнослужащем. Половину заявлений инициировали воинские части. Им приходится идти в суд, чтобы иметь возможность получить пополнение. Пока в списках личного состава числятся пропавшие и погибшие бойцы, часть не будут доукомплектовывать.
Чаще всего в исках фигурирует часть № 22179 из Новочеркасска, на базе которой действует подразделение «Шторм Z». Много исков подали также две воинские части из Клинцов Брянской области — (№ 12721 и № 91704), воинская часть № 61899 из Москвы и № 06705 из Забайкальского края.
Этой процедурой пользуются, когда военный пропал во время штурма, разведки или отступления, а также если в ходе боёв его тело пострадало настолько сильно, что эвакуировать труп невозможно. Без решения суда родственники не могут оформить «гробовые» выплаты, а командиры воинских частей не имеют права исключить военного из списков личного состава.
С начала войны в суды поступило почти 3 тысячи исков о признании российских военных погибшими и пропавшими без вести. Их число резко выросло в 2024 году
Семьи военных и командиры воинских частей с начала полномасштабного вторжения в Украину как минимум 2 847 раз обращались суды России и аннексированного Крыма с просьбой признать солдат и офицеров умершими или пропавшими без вести, выяснила «Вёрстка».
Число исков стало стремительно расти в 2024 году. В каждом четвертом иске о признании гражданина России умершим или пропавшим без вести, поданным в суд в этом году, речь идёт о военнослужащем. Половину заявлений инициировали воинские части. Им приходится идти в суд, чтобы иметь возможность получить пополнение. Пока в списках личного состава числятся пропавшие и погибшие бойцы, часть не будут доукомплектовывать.
Чаще всего в исках фигурирует часть № 22179 из Новочеркасска, на базе которой действует подразделение «Шторм Z». Много исков подали также две воинские части из Клинцов Брянской области — (№ 12721 и № 91704), воинская часть № 61899 из Москвы и № 06705 из Забайкальского края.
Этой процедурой пользуются, когда военный пропал во время штурма, разведки или отступления, а также если в ходе боёв его тело пострадало настолько сильно, что эвакуировать труп невозможно. Без решения суда родственники не могут оформить «гробовые» выплаты, а командиры воинских частей не имеют права исключить военного из списков личного состава.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." NEWS Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from br
