2025. — …Эта война пористая и состоит из трёх фаз — что-то вроде тезиса, антитезиса и синтеза: в первой фазе борются с вирусом, во второй — с русскими, в третьей — с инопланетянами. Ибо ещё в Конституции Метароссии сказано: «…потерпев провал в авантюре с вирусом, государство прибегнет к квазинаучным — то есть всё еще в какой-то степени научным — рассказам для осуществления контроля над множествами, типа угрозы инопланетного вторжения». А что касается этих, то их можно только пожалеть — отверстий для выделения, типа ануса и уретры, у них нет, отходы они выводят через экскреторные поры на коже с высокой концентрацией аммиака, поэтому такой запах... — Учитель, о ком он? — спросил Фома, кивая на уличного проповедника. — О нечеловеках, — пожал плечами Учитель, — как выражаются нынче законодатели. О существах из смежного знакового слоя. — А они вообще существуют? — Кто, инопланетчики? Ну, так же примерно, как вирус и как русские, — улыбнулся Учитель. Шёл сезон за сезоном, Параболическая весна сменялась Остановившимся летом, Остановившееся лето — Электрической осенью, а в Метаиерусалиме всё было по-прежнему, как ослепительные две тысячи лет назад, в непрозрачном сиянии пустынь, в ледяном тумане, в застывшей воде, как тысячу лет назад, в твоём сне, как вчера. — А правда, что по строению внешнего покрова они схожи с рептилиями? — спросил проповедника кто-то из толпы. — Правда. Но работают они скорее на детей, тоже любят везде лазить. Какая-то форма неотенизации Адама Кадмона. Неслучайно американцы так их и называли, когда они вместе реверс-инжинирили тарелки в Неваде в метавосьмидесятых, — kids. А потом ещё этот контакт с учениками из школы «Ариэль» в Зимбабве... — А какого они тогда пола или гендера? — Не знаю, какого гендера они, а мой гендер — Юрий Юлианович Шевчук! — неожиданно ответил проповедник. — Так, всё, хватит, — сказал Павел. — Идём отсюда. Учитель с четырьмя учениками побрели дальше. — А инопланетчиков победят? — спросил Матфей. — И вирус победят, и русских победят, и инопланетчиков, всё будет хорошо. — ответил Учитель. — А потом Метароссия. — Когда уже... — вздохнул Пётр.
Однажды, в конце Самотрансформирующейся зимTransfer interrupted
2025. — …Эта война пористая и состоит из трёх фаз — что-то вроде тезиса, антитезиса и синтеза: в первой фазе борются с вирусом, во второй — с русскими, в третьей — с инопланетянами. Ибо ещё в Конституции Метароссии сказано: «…потерпев провал в авантюре с вирусом, государство прибегнет к квазинаучным — то есть всё еще в какой-то степени научным — рассказам для осуществления контроля над множествами, типа угрозы инопланетного вторжения». А что касается этих, то их можно только пожалеть — отверстий для выделения, типа ануса и уретры, у них нет, отходы они выводят через экскреторные поры на коже с высокой концентрацией аммиака, поэтому такой запах... — Учитель, о ком он? — спросил Фома, кивая на уличного проповедника. — О нечеловеках, — пожал плечами Учитель, — как выражаются нынче законодатели. О существах из смежного знакового слоя. — А они вообще существуют? — Кто, инопланетчики? Ну, так же примерно, как вирус и как русские, — улыбнулся Учитель. Шёл сезон за сезоном, Параболическая весна сменялась Остановившимся летом, Остановившееся лето — Электрической осенью, а в Метаиерусалиме всё было по-прежнему, как ослепительные две тысячи лет назад, в непрозрачном сиянии пустынь, в ледяном тумане, в застывшей воде, как тысячу лет назад, в твоём сне, как вчера. — А правда, что по строению внешнего покрова они схожи с рептилиями? — спросил проповедника кто-то из толпы. — Правда. Но работают они скорее на детей, тоже любят везде лазить. Какая-то форма неотенизации Адама Кадмона. Неслучайно американцы так их и называли, когда они вместе реверс-инжинирили тарелки в Неваде в метавосьмидесятых, — kids. А потом ещё этот контакт с учениками из школы «Ариэль» в Зимбабве... — А какого они тогда пола или гендера? — Не знаю, какого гендера они, а мой гендер — Юрий Юлианович Шевчук! — неожиданно ответил проповедник. — Так, всё, хватит, — сказал Павел. — Идём отсюда. Учитель с четырьмя учениками побрели дальше. — А инопланетчиков победят? — спросил Матфей. — И вирус победят, и русских победят, и инопланетчиков, всё будет хорошо. — ответил Учитель. — А потом Метароссия. — Когда уже... — вздохнул Пётр.
Однажды, в конце Самотрансформирующейся зимTransfer interrupted
(Евангелие от рассеянного)
BY Записки технотеолога в миру
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from br
