Министерство энергетики США отчиталось о десятикратном (!) росте производства урана в прошлом году. Но абсолютную цифру производства в своем отчете не приводит, важна динамика. Производство оксида урана (желтого кека) – утраченная отрасль в США. Имея самый крупный парк АЭС в мире, 97% оксида урана американцы импортируют. В прошлом году самый крупный поставщик – Канада, на втором месте Казахстан, третий, с долей рынка 12% - российский «Росатом». Такая позиция делает госкорпорацию абсолютно санкцииустойчивой компанией. Очевидно, у американцев есть огромное желание отвязаться в этой критически важной отрасли от поставок из России, но сделать они этого не могут. И проблема даже не в добыче урана, стран с запасами этого металла много, тот же Нигер. Проблема с обогащающими уран технологиями. Коммерческий рынок обогащения очень узкий, и в США для коммерческих нужд не обогащают ни грамма этого металла. Все топливо, сгорающее на АЭС США импортируется, и доля России на этом премиальном рынке доминирующая – 43%.
Министерство энергетики США отчиталось о десятикратном (!) росте производства урана в прошлом году. Но абсолютную цифру производства в своем отчете не приводит, важна динамика. Производство оксида урана (желтого кека) – утраченная отрасль в США. Имея самый крупный парк АЭС в мире, 97% оксида урана американцы импортируют. В прошлом году самый крупный поставщик – Канада, на втором месте Казахстан, третий, с долей рынка 12% - российский «Росатом». Такая позиция делает госкорпорацию абсолютно санкцииустойчивой компанией. Очевидно, у американцев есть огромное желание отвязаться в этой критически важной отрасли от поставок из России, но сделать они этого не могут. И проблема даже не в добыче урана, стран с запасами этого металла много, тот же Нигер. Проблема с обогащающими уран технологиями. Коммерческий рынок обогащения очень узкий, и в США для коммерческих нужд не обогащают ни грамма этого металла. Все топливо, сгорающее на АЭС США импортируется, и доля России на этом премиальном рынке доминирующая – 43%.
"Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change.
from br