Вся суть нынешнего структурного кризиса в США и Европе на одном графике: зарплаты растут заметно быстрее производительности труда.
То есть выплаченные за работу деньги ничем не обеспечены. И, конечно, результат такой политики — инфляция. Но что важнее — долгосрочная деградация и потеря мирового лидерства. Говоря проще, научно-технологический прогресс и инновации больше не «пушат» ВВП в США и Европе. И что делать с этим — непонятно!
В США дела еще более-менее: с 2010 года производительность труда выросла на 20%, но основной прирост пришелся на прошлую декаду. В этом десятилетии темпы роста снизились до 0,8% в год, тогда как среднемировой показатель растет на 1,5% в год. Впрочем, это тоже ниже былых темпов, доходивших до 3% в начале века.
Европа — корпоративное кладбище: за 14 лет приросла на 5%. Но в последние годы производительность даже падает, хотя зарплаты растут. Выйти из этого тупика не позволяют ни миграционная политика, ни низкие ставки, ни бюджетные импульсы, ни даже война на Украине.
Вся суть нынешнего структурного кризиса в США и Европе на одном графике: зарплаты растут заметно быстрее производительности труда.
То есть выплаченные за работу деньги ничем не обеспечены. И, конечно, результат такой политики — инфляция. Но что важнее — долгосрочная деградация и потеря мирового лидерства. Говоря проще, научно-технологический прогресс и инновации больше не «пушат» ВВП в США и Европе. И что делать с этим — непонятно!
В США дела еще более-менее: с 2010 года производительность труда выросла на 20%, но основной прирост пришелся на прошлую декаду. В этом десятилетии темпы роста снизились до 0,8% в год, тогда как среднемировой показатель растет на 1,5% в год. Впрочем, это тоже ниже былых темпов, доходивших до 3% в начале века.
Европа — корпоративное кладбище: за 14 лет приросла на 5%. Но в последние годы производительность даже падает, хотя зарплаты растут. Выйти из этого тупика не позволяют ни миграционная политика, ни низкие ставки, ни бюджетные импульсы, ни даже война на Украине.
Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from br
