По поводу событий в Сирии отметились все кому не лень. Одни выдвигают на первый план религиозный аспект, другие сетуют по поводу того, что Россия, как ни крути, «потеряла лицо», что на Востоке порой важнее любой прагматики и т.д. Есть и такие, кто радуется тому, что мы избавились, наконец, от обременительного груза в лице режима Башара Асада. Некоторые предлагают интересный и квалифицированный анализ сложной внутренней ситуации в Сирии, одновременно рассказывая о постепенной деградации режима, который с годами потерял идеологическое наполнение арабского «национального социализма» и сильно коррумпировался. Все это, бесспорно, можно и нужно обсуждать. Однако хотелось бы обратить внимание на аспект, который игнорируется подавляющим большинством комментаторов.
Начнем с того, что до сих пор не все хорошо понимают, зачем и почему российский воинский контингент оказался в Сирии. Некоторые глубокомысленно размышляют здесь о нашем «альтруизме». Ситуация, бесспорно, многоаспектна, но ключевым, как представляется, был следующий фактор.
Россия на сегодняшний день – крупнейшая энергетическая держава мира. Хорошо или плохо то, что доходы от экспорта энергоносителей, при всех санкциях, до сих пор составляют главную статью доходов нашего бюджета – отдельный вопрос. На наш взгляд, это, бесспорно, плохо. В частности, речь следует вести об экспорте газа.
После начала СВО по российским интересам в этой области было нанесено два удара. Первый – это подрыв «Северных потоков», совершенный скорее всего британскими боевыми пловцами при участии США. Второй – это захват силами ВСУ ГИС «Суджа», что вскоре может поставить под удар и газопровод «Дружба», по которому Россия поставляет газ, в частности, для Австрии, Венгрии и Словакии, чьи режимы относятся к нашей стране гораздо терпимее европейских либералов в лице, например, явно управляемых Макрона и Шольца, не говоря уже о британцах.
На этом фоне «Турецкий поток» (то есть южное направление газового экспорта) имеет для нас особо важное значение.
Газовые месторождения в небольшом Катаре, расположенном в юго-восточной части побережья Аравийского полуострова, огромны. Этот газ дешевле российского в силу значительно меньших издержек при добыче (небольшая территория, почти идеальное местоположение, минимальные издержки на логистику, климат несоизмеримо теплее российского и т.д.). Существует давний проект трубопровода с территории Катара через Саудовскую Аравию, север Израиля и Сирию в Турцию. Если он будет реализован, России с ее более дорогим газом придется серьезно потесниться на рынке.
Асад, как наш стратегический союзник, в свое время отказался пропускать этот трубопровод через свою территорию, в каком-то смысле «вписавшись» за «старшего брата». Подлинная причина вспыхнувшей вскоре войны против него именно в этом. Понятно, что Россия «вписалась» за своего союзника, прислав войска и вместе с шиитским Ираном серьезно потеснив радикальных исламистов суннитского толка.
Однако дело не было доведено до конца. За восемь лет, прошедших после 2016 года, в главном анклаве радикалов – Идлибе, скорее всего, при участии американских и британских инструкторов под вывеской запрещенных в России исламистских объединений были подготовлены профессиональные отряды, которые и были пущены в ход в момент, когда главной проблемой для России является СВО, на которую отвлечены основные усилия нашей армии, а аффилированная с Ираном Хесболла истекает кровью в войне с Израилем на юге Ливана.
Теперь, после падения режима Асада, никаких препятствий для строительства газопровода из Катара в Турцию нет. Когда он будет достроен, Турция станет гигантским газовым хабом и сможет играть с российскими «друзьями» с использованием демпинговых цен, что станет сильнейшим ударом по нашей газовой отрасли, а следовательно, и по всей российской экономике. Таким образом, Россия в данной ситуации, наряду с Ираном, является проигравшей стороной. Помимо явно выигравших Турции и Катара, выиграл и Израиль, захвативший стратегически важные для него территории и уничтоживший огромные запасы сирийского оружия.
По поводу событий в Сирии отметились все кому не лень. Одни выдвигают на первый план религиозный аспект, другие сетуют по поводу того, что Россия, как ни крути, «потеряла лицо», что на Востоке порой важнее любой прагматики и т.д. Есть и такие, кто радуется тому, что мы избавились, наконец, от обременительного груза в лице режима Башара Асада. Некоторые предлагают интересный и квалифицированный анализ сложной внутренней ситуации в Сирии, одновременно рассказывая о постепенной деградации режима, который с годами потерял идеологическое наполнение арабского «национального социализма» и сильно коррумпировался. Все это, бесспорно, можно и нужно обсуждать. Однако хотелось бы обратить внимание на аспект, который игнорируется подавляющим большинством комментаторов.
Начнем с того, что до сих пор не все хорошо понимают, зачем и почему российский воинский контингент оказался в Сирии. Некоторые глубокомысленно размышляют здесь о нашем «альтруизме». Ситуация, бесспорно, многоаспектна, но ключевым, как представляется, был следующий фактор.
Россия на сегодняшний день – крупнейшая энергетическая держава мира. Хорошо или плохо то, что доходы от экспорта энергоносителей, при всех санкциях, до сих пор составляют главную статью доходов нашего бюджета – отдельный вопрос. На наш взгляд, это, бесспорно, плохо. В частности, речь следует вести об экспорте газа.
После начала СВО по российским интересам в этой области было нанесено два удара. Первый – это подрыв «Северных потоков», совершенный скорее всего британскими боевыми пловцами при участии США. Второй – это захват силами ВСУ ГИС «Суджа», что вскоре может поставить под удар и газопровод «Дружба», по которому Россия поставляет газ, в частности, для Австрии, Венгрии и Словакии, чьи режимы относятся к нашей стране гораздо терпимее европейских либералов в лице, например, явно управляемых Макрона и Шольца, не говоря уже о британцах.
На этом фоне «Турецкий поток» (то есть южное направление газового экспорта) имеет для нас особо важное значение.
Газовые месторождения в небольшом Катаре, расположенном в юго-восточной части побережья Аравийского полуострова, огромны. Этот газ дешевле российского в силу значительно меньших издержек при добыче (небольшая территория, почти идеальное местоположение, минимальные издержки на логистику, климат несоизмеримо теплее российского и т.д.). Существует давний проект трубопровода с территории Катара через Саудовскую Аравию, север Израиля и Сирию в Турцию. Если он будет реализован, России с ее более дорогим газом придется серьезно потесниться на рынке.
Асад, как наш стратегический союзник, в свое время отказался пропускать этот трубопровод через свою территорию, в каком-то смысле «вписавшись» за «старшего брата». Подлинная причина вспыхнувшей вскоре войны против него именно в этом. Понятно, что Россия «вписалась» за своего союзника, прислав войска и вместе с шиитским Ираном серьезно потеснив радикальных исламистов суннитского толка.
Однако дело не было доведено до конца. За восемь лет, прошедших после 2016 года, в главном анклаве радикалов – Идлибе, скорее всего, при участии американских и британских инструкторов под вывеской запрещенных в России исламистских объединений были подготовлены профессиональные отряды, которые и были пущены в ход в момент, когда главной проблемой для России является СВО, на которую отвлечены основные усилия нашей армии, а аффилированная с Ираном Хесболла истекает кровью в войне с Израилем на юге Ливана.
Теперь, после падения режима Асада, никаких препятствий для строительства газопровода из Катара в Турцию нет. Когда он будет достроен, Турция станет гигантским газовым хабом и сможет играть с российскими «друзьями» с использованием демпинговых цен, что станет сильнейшим ударом по нашей газовой отрасли, а следовательно, и по всей российской экономике. Таким образом, Россия в данной ситуации, наряду с Ираном, является проигравшей стороной. Помимо явно выигравших Турции и Катара, выиграл и Израиль, захвативший стратегически важные для него территории и уничтоживший огромные запасы сирийского оружия.
BY ДВИЖЕНИЕ ЦАРСКИЙ КРЕСТ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world.
from br
