- К слову, как вообще у вас складывалось сотрудничество с Михаилом Успенским, насколько вы вообще довольны циклом “Гиперборейская Чума”?
Прекрасно складывалось. Хотя бы потому, что писатель Лазарчук-Успенский не похож ни на Лазарчука, ни на Успенского. Что касается трилогии, то она могла получиться и лучше. Но поскольку на рынке она вот уже четверть века, то, значит, работали не зря.
- Также, вместе с Михаилом Успенским вы написали трилогию «Весь этот джакч», в основе которой – «Обитаемый остров». А какое еще произведение Стругацких вам хотелось бы развить таким же образом?
Никакое. Это был межавторский проект, то есть инициатива принадлежала издателю. До этого мы участвовали в подобном же проекте «Время учеников», но порознь. Так бывает: тебе предлагают тему, и ты или соглашаешься работать, или отказываешься.
- В романе «Все способные держать оружие» войну выиграла Германия. Это было ваше желание сконструировать альтернативную историю и понять «а что было бы, если»? Или побудительный мотив был иным? Как читатели и критики встретило столь смелую идею?
Фантастика, а в данном случае её подраздел «альтернативная история» - это всегда литературная отмычка к настоящему. Замечу только, что роман начал писаться ещё в СССР, а закончен был уже в России. Критики, я думаю, его не заметили, а читатели – восприняли кто как. Были и такие, которые писали доносы в прокуратуру. Но, в общем, роман имел успех, ибо отразил в себе и перестройку, и разруху, и русскую реконкисту (которая хоть с запозданием, но происходит сейчас). По-моему, это самый тиражный мой роман.
- В «Мосте Ватерлоо» нередки поэтические моменты, типа рассуждения о лете, которое держалось до последнего патрона, об алмазной грани осенних ночей. Но далее в ваших произведениях таких мест почти нет, какова причина их отсутствия?
Не люблю повторяться в приёмах. Впрочем, в «Транквилиуме» я кое-где позволил себе это сделать – но там героиня писала стихи и временами думала стихами.
- А как вы отнеслись к падению СССР? Тогда в конце 1980-ых и как оцениваете это время теперь?
Как к неизбежности. Можете не поверить, оригинал не сохранился, предъявить нечего – но в одной из тетрадок черновиков к «Жестяному бору» от 1982-го года был набросан таймлайн произведения, и там была дата: «Распад СССР, 15 мая 1991» (в первоначальном варианте романа действие происходило в нашей продлённой реальности). Когда всё начало разваливаться, думал: как можно быстрее и без крови. Потому что уже были Сумгаит, Баку и Карабах, Приднестровье, Тбилиси… в общем, всё летело к чертям. И я ненавидел нашу правящую верхушку, которая ничего не могла, а хотела только, чтобы всё как-то само утряслось. Всё как в феврале 17-го. Впрочем, я думаю, они уже действительно ничего не могли сделать, процесс развала шёл давно, просто подспудно – как торфяной пожар. В 91-м тушить было поздно, и в 85-м поздно… может быть, в самом начале 70-х ещё можно было всё радикально поменять, но политбюро испугалось Праги-68 и не придумало ничего лучшего, чем затягивание гаек. Про свои иллюзии после развала я уже писал.
- Как вы сегодня вспоминаете Перестройку? Насколько это было временем надежд? Что наш взгляд было самым необычным в это время?
Наверное, какие-то надежды были, но уж очень робкие. Оттепель, как известно, это всегда слякоть и грязь. Вспоминаю свою тогдашнюю работу: год от года ухудшается снабжение, персонала всё больше не хватает, то есть нагрузка повышается кратно, поэтому денег много, но тратить не на что… С другой стороны, именно тогда я начал издаваться и смог уйти на вольные хлеба. Вот это действительно было необычно.
- На Ваш взгляд, а почему всё-таки не сложилось у России и Украины как-то мирно выйти из этого кризиса? Ведь с Белоруссией как-никак а сумели создать если не союзное государство, то как минимум взаимопонимание есть. Почему Украина на ваш взгляд не смогла стать большой Белоруссией?
- К слову, как вообще у вас складывалось сотрудничество с Михаилом Успенским, насколько вы вообще довольны циклом “Гиперборейская Чума”?
Прекрасно складывалось. Хотя бы потому, что писатель Лазарчук-Успенский не похож ни на Лазарчука, ни на Успенского. Что касается трилогии, то она могла получиться и лучше. Но поскольку на рынке она вот уже четверть века, то, значит, работали не зря.
- Также, вместе с Михаилом Успенским вы написали трилогию «Весь этот джакч», в основе которой – «Обитаемый остров». А какое еще произведение Стругацких вам хотелось бы развить таким же образом?
Никакое. Это был межавторский проект, то есть инициатива принадлежала издателю. До этого мы участвовали в подобном же проекте «Время учеников», но порознь. Так бывает: тебе предлагают тему, и ты или соглашаешься работать, или отказываешься.
- В романе «Все способные держать оружие» войну выиграла Германия. Это было ваше желание сконструировать альтернативную историю и понять «а что было бы, если»? Или побудительный мотив был иным? Как читатели и критики встретило столь смелую идею?
Фантастика, а в данном случае её подраздел «альтернативная история» - это всегда литературная отмычка к настоящему. Замечу только, что роман начал писаться ещё в СССР, а закончен был уже в России. Критики, я думаю, его не заметили, а читатели – восприняли кто как. Были и такие, которые писали доносы в прокуратуру. Но, в общем, роман имел успех, ибо отразил в себе и перестройку, и разруху, и русскую реконкисту (которая хоть с запозданием, но происходит сейчас). По-моему, это самый тиражный мой роман.
- В «Мосте Ватерлоо» нередки поэтические моменты, типа рассуждения о лете, которое держалось до последнего патрона, об алмазной грани осенних ночей. Но далее в ваших произведениях таких мест почти нет, какова причина их отсутствия?
Не люблю повторяться в приёмах. Впрочем, в «Транквилиуме» я кое-где позволил себе это сделать – но там героиня писала стихи и временами думала стихами.
- А как вы отнеслись к падению СССР? Тогда в конце 1980-ых и как оцениваете это время теперь?
Как к неизбежности. Можете не поверить, оригинал не сохранился, предъявить нечего – но в одной из тетрадок черновиков к «Жестяному бору» от 1982-го года был набросан таймлайн произведения, и там была дата: «Распад СССР, 15 мая 1991» (в первоначальном варианте романа действие происходило в нашей продлённой реальности). Когда всё начало разваливаться, думал: как можно быстрее и без крови. Потому что уже были Сумгаит, Баку и Карабах, Приднестровье, Тбилиси… в общем, всё летело к чертям. И я ненавидел нашу правящую верхушку, которая ничего не могла, а хотела только, чтобы всё как-то само утряслось. Всё как в феврале 17-го. Впрочем, я думаю, они уже действительно ничего не могли сделать, процесс развала шёл давно, просто подспудно – как торфяной пожар. В 91-м тушить было поздно, и в 85-м поздно… может быть, в самом начале 70-х ещё можно было всё радикально поменять, но политбюро испугалось Праги-68 и не придумало ничего лучшего, чем затягивание гаек. Про свои иллюзии после развала я уже писал.
- Как вы сегодня вспоминаете Перестройку? Насколько это было временем надежд? Что наш взгляд было самым необычным в это время?
Наверное, какие-то надежды были, но уж очень робкие. Оттепель, как известно, это всегда слякоть и грязь. Вспоминаю свою тогдашнюю работу: год от года ухудшается снабжение, персонала всё больше не хватает, то есть нагрузка повышается кратно, поэтому денег много, но тратить не на что… С другой стороны, именно тогда я начал издаваться и смог уйти на вольные хлеба. Вот это действительно было необычно.
- На Ваш взгляд, а почему всё-таки не сложилось у России и Украины как-то мирно выйти из этого кризиса? Ведь с Белоруссией как-никак а сумели создать если не союзное государство, то как минимум взаимопонимание есть. Почему Украина на ваш взгляд не смогла стать большой Белоруссией?
BY УРУС_ХАЙ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from br
