"Улица Холодова", Евгения Некрасова
/ "Поляндрия No Age", 2025 /
Тридцать лет назад, 17 октября 1994 года, молодой журналист Дмитрий Холодов был убит при взрыве бомбы в редакции газеты «Московский комсомолец».
В те времена такое наглое убийство журналиста, расследовавшего коррупцию в армии и пытавшегося предотвратить Первую чеченскую войну, еще было чем-то из ряда вон выходящим. Удалось задержать нескольких подозреваемых в его убийстве, все они были сотрудниками спецназа. Их окончательно оправдали за недостатком доказательств в 2004 году.
Убийство Дмитрия Холодова остается нераскрытым. Ему было 27 лет.
Имена всех, чьи схемы нелегальной торговли оружием он раскрывал в своих статьях, хорошо известны.
Евгения Некрасова выросла в том же подмосковном городе Климовске, где вырос Дмитрий Холодов. В честь него назвали улицу и школу, где она училась. Сейчас это, наверное, единственный город, где имя Дмитрия еще помнят.
Писательница не пытается рассказать историю жизни отважного журналиста и борца за правду. На первых же страницах она признается:
Это книга не о Дмитрии Холодове, это книга обо мне, о влиянии Холодова на меня, о времени моего взросления. Этот текст еще и о журналистской профессии, которую я всегда чрезвычайно уважала, а сейчас, в это неприспособленное для свободы слова время, смогла разглядеть и понять еще лучше. В этой прозе я выстраиваю свою ментальную "улицу Холодова", на которой прямо сейчас живут и работают современные русскоязычные журналисты. Они не боятся, или боятся и очень устают, но продолжают писать.
Причудливым орнаментом автофикшн-зарисовки из жизни писательницы сплетаются с эпизодами из жизни Дмитрия Холодова, с тем, как его смерть затронула российское общество и повлияла на журналистику как профессию. Это книга еще и обо всех тех, кого он вдохновил, для кого стал героем. А особенная изюминка книги — орнаментальный, образный язык, которым она написана, и черно-белые графические иллюстрации Веры Ломакиной, художницы тоже родом из Климовска.
Книга меня поразила до глубины души, и я очень рада, что прочитала её, потому что никогда до этого не слышала имя Дмитрия Холодова. Снова и снова во время прочтения он представлялся мне в образе героя русских народных сказок, словно бесстрашный Иван Царевич, смело сражающийся со злом, и не проигрывающий ему даже после своей смерти.
Живает-бывает Дима. Война видит Диму и не может забыть его. Потому что выдранный с неба ангел. Высота, худоба, доблесть, светлые волосики (общий светлый облик клишово относится к ангельскому в том числе у Войны), светлые тоже, мирные, перегруженные добротой глаза. Слушается родителей, слушается учителей, не перечит, не хулиганит, не ленится, хорошо учится, любит всё живое, обожает кошек. Непонятно, как Война подтаскивает к нему свой гнойный взгляд, но в СССР она прячется много где.
Этот текст — невероятно важное высказывание, и мне кажется, его необходимо прочитать всем, как и книгу "Моя любимая страна".
/ "Поляндрия No Age", 2025 /
Тридцать лет назад, 17 октября 1994 года, молодой журналист Дмитрий Холодов был убит при взрыве бомбы в редакции газеты «Московский комсомолец».
В те времена такое наглое убийство журналиста, расследовавшего коррупцию в армии и пытавшегося предотвратить Первую чеченскую войну, еще было чем-то из ряда вон выходящим. Удалось задержать нескольких подозреваемых в его убийстве, все они были сотрудниками спецназа. Их окончательно оправдали за недостатком доказательств в 2004 году.
Убийство Дмитрия Холодова остается нераскрытым. Ему было 27 лет.
Имена всех, чьи схемы нелегальной торговли оружием он раскрывал в своих статьях, хорошо известны.
Евгения Некрасова выросла в том же подмосковном городе Климовске, где вырос Дмитрий Холодов. В честь него назвали улицу и школу, где она училась. Сейчас это, наверное, единственный город, где имя Дмитрия еще помнят.
Писательница не пытается рассказать историю жизни отважного журналиста и борца за правду. На первых же страницах она признается:
Это книга не о Дмитрии Холодове, это книга обо мне, о влиянии Холодова на меня, о времени моего взросления. Этот текст еще и о журналистской профессии, которую я всегда чрезвычайно уважала, а сейчас, в это неприспособленное для свободы слова время, смогла разглядеть и понять еще лучше. В этой прозе я выстраиваю свою ментальную "улицу Холодова", на которой прямо сейчас живут и работают современные русскоязычные журналисты. Они не боятся, или боятся и очень устают, но продолжают писать.
Причудливым орнаментом автофикшн-зарисовки из жизни писательницы сплетаются с эпизодами из жизни Дмитрия Холодова, с тем, как его смерть затронула российское общество и повлияла на журналистику как профессию. Это книга еще и обо всех тех, кого он вдохновил, для кого стал героем. А особенная изюминка книги — орнаментальный, образный язык, которым она написана, и черно-белые графические иллюстрации Веры Ломакиной, художницы тоже родом из Климовска.
Книга меня поразила до глубины души, и я очень рада, что прочитала её, потому что никогда до этого не слышала имя Дмитрия Холодова. Снова и снова во время прочтения он представлялся мне в образе героя русских народных сказок, словно бесстрашный Иван Царевич, смело сражающийся со злом, и не проигрывающий ему даже после своей смерти.
Живает-бывает Дима. Война видит Диму и не может забыть его. Потому что выдранный с неба ангел. Высота, худоба, доблесть, светлые волосики (общий светлый облик клишово относится к ангельскому в том числе у Войны), светлые тоже, мирные, перегруженные добротой глаза. Слушается родителей, слушается учителей, не перечит, не хулиганит, не ленится, хорошо учится, любит всё живое, обожает кошек. Непонятно, как Война подтаскивает к нему свой гнойный взгляд, но в СССР она прячется много где.
Этот текст — невероятно важное высказывание, и мне кажется, его необходимо прочитать всем, как и книгу "Моя любимая страна".
Лена Костюченко — общероссийский ангел, тоже выдранный с неба, протащенный по глинистой земле русской реальности. Когда-нибудь нас спросят, где мы были, что мы думали и делали, когда все это происходило, все это - это и то, что случилось еще раньше, до катастрофы, в повседневной жизни страны — за стенами ПНИ, в станице Кущевская, в здании заброшенной Ховринской больницы, в Норильске во время разлива нефтяного топлива, и всюду, и всегда. Мы ответим, что мы работали, боялись впасть в нищету нашего детства, платили наши ипотеки, учили языки, пили чертов латте, смотрели нетфликс, занимались своим делом и своими делами, лечили свои травмы, заботились о своих семьях и о себе, даже пытались помогать кому-то в беде или просто в серости. Но у нас была Лена Костюченко, которая писала обо всем, чего мы не сумели предотвратить, а мы читали или читаем сейчас.
(с) "Улица Холодова", Евгения Некрасова
(с) "Улица Холодова", Евгения Некрасова
"Золотой мальчик", Екатерина Манойло
/ Альпина. Проза, 2025 /
Третий роман Кати Манойло оказался чем-то похожим на второй: из него тоже получился бы отличный сезон сериала "Фарго". Действие начинается в крохотном поселке Штормовом на Колыме, где ручьи полны золота, а глухие леса — злых духов. Выросший там мальчик Витя умеет чувствовать близость золота, но дар оказывается для него опасным, когда о нем узнают недобрые люди. Семья вынуждена бежать, бросив свой дом, после чего отчаянно пытается наладить жизнь на новом месте. Не зная, что бежать от преследователей им придется еще не один раз...
"Золотой мальчик" понравится всем любителям остросюжетных, динамичных жанровых романов с мистическими нотками. Прямо напрашивается сравнение с "Лисьими бродами" (те же невероятные описания таежной природы и жизни в затерянных северных поселениях с трагичным прошлым) и "С ключом на шее" (дети дружно борются с Древним Злом). По эмоциональному воздействию этот роман не стал для меня таким же мощным переживанием, как "Отец смотрит на запад", но тем не менее прочитала я его не отрываясь за пару вечеров, а потом еще долго искала на карте Магадан, реку Колыму, озеро Джека Лондона и другие топонимы из книги, рассматривала фотографии северных сопок и гуглила, почему в тех краях остальную Россию именуют "материком".
/ Альпина. Проза, 2025 /
Третий роман Кати Манойло оказался чем-то похожим на второй: из него тоже получился бы отличный сезон сериала "Фарго". Действие начинается в крохотном поселке Штормовом на Колыме, где ручьи полны золота, а глухие леса — злых духов. Выросший там мальчик Витя умеет чувствовать близость золота, но дар оказывается для него опасным, когда о нем узнают недобрые люди. Семья вынуждена бежать, бросив свой дом, после чего отчаянно пытается наладить жизнь на новом месте. Не зная, что бежать от преследователей им придется еще не один раз...
"Золотой мальчик" понравится всем любителям остросюжетных, динамичных жанровых романов с мистическими нотками. Прямо напрашивается сравнение с "Лисьими бродами" (те же невероятные описания таежной природы и жизни в затерянных северных поселениях с трагичным прошлым) и "С ключом на шее" (дети дружно борются с Древним Злом). По эмоциональному воздействию этот роман не стал для меня таким же мощным переживанием, как "Отец смотрит на запад", но тем не менее прочитала я его не отрываясь за пару вечеров, а потом еще долго искала на карте Магадан, реку Колыму, озеро Джека Лондона и другие топонимы из книги, рассматривала фотографии северных сопок и гуглила, почему в тех краях остальную Россию именуют "материком".
А северная природа — все-таки самая невероятная и вдохновляющая, согласитесь? 😍
The Book You Wish Your Parents Had Read (and Your Children Will Be Glad That You Did), Philippa Perry
/ 2020, Penguin /
("Как жаль, что мои родители об этом не знали (и как повезло моим детям, что теперь об этом знаю я)", Филиппа Перри, Бомбора, 2022)
Помню, когда-то я поучаствовала в популярном флэшмобе книжных блогеров и составила свой читательский геном: список из 40 книг, которые меня сформировали. И знаете, какая была единственная нехудожественная книга в этом списке?
«Тайная опора: Привязанность в жизни ребенка» Людмилы Петрановской.
Людмила Петрановская — моя героиня и ролевая модель, еще с тех пор, когда я десять лет назад, во время первой беременности, открыла её книгу по совету подруги. Она в буквальном смысле изменила мою жизнь и полностью перевернула всё в моей голове.
Книга эта стала для меня настольной, с тех пор я читаю всё, что Людмила пишет, включая все её посты во всех соцсетях. Кстати, очень рекомендую подписаться на её прекраснейший телеграм-канал, если вы по какому-то недоразумению вдруг еще не.
Так вот, во время моей второй беременности я с огромным удивлением осознала, что книг, подобных "Тайной опоре", на английском языке, похоже, нет. И моему мужу, не читающему на русском, мне подсунуть нечего.
С тех пор много лет я искала что-то похожее и не могла найти. Научно-сложных книг, пестрящих психологическими терминами, а также прикладных и полных конкретных советов по родительству — полно. А вот именно такой — не заумной и претенциозной, не по-американски деловитой и зацикленной на списках и рецептах — а написанной простым и доступным языком, но при этом проникающей в самое сердце своей мудростью и глубиной — нет.
Один из переломных моментов моего вторичного родительства был такой. Мой муж взял на работе месяц декретного отпуска, когда нашей дочке было пять месяцев, и я снова вышла на работу на полный день (к счастью, из дома). Как-то раз я услышала её истошные вопли и вышла "на кухню за водичкой", потому что сосредоточиться на работе было совершенно невозможно. Муж сидел на полу рядом с вопящим младенцем и смотрел в телефон. Когда я спросила, а почему, собственно, он не берет дочку на ручки и не утешает, он неохотно оторвался от телефона, перевел на меня наивный, непонимающий взгляд и спросил:
— А зачем мне её брать и утешать? Вот же я, сижу прямо тут, рядом, и вижу, что ничего страшного с ней не происходит. Никаких причин кричать у неё нет.
И тут я с новой силой стала шерстить книги по родительству. Потому что в тот самый момент я поняла, что и сама могла бы так ответить, если бы до этого не прочитала книги Людмилы Петрановской. И что никакие мои страстные объяснения не подействуют так, как её спокойные, кристально ясные и при этом выразительные слова.
И вот, наконец, мои руки дошли до этой книги с ярко-оранжевой обложкой. Которую, как я уже задним числом поняла, мне давным-давно персонально порекомендовала на goodreads читающая подруга (привет, Оля!) Возвращаю долг, paying forward. Не пропускайте эту книгу, это чистое золото! (Ох, как легко пропустить прекрасную книгу, если она вышла в феврале 2020...)
Это то, что я так долго искала — Людмила Петрановская в её британской реинкарнации. Для тех, кто разделяет её идеи по воспитанию детей (и себя!) и хочет познакомиться с их изложением устами другого человека. Такого же мудрого, светлого и прекрасно умеющего эти мудрость, свет и гуманизм донести до других.
Кому я это рекомендую прочитать в первую очередь? Родителям и тем, кто собирается ими когда-нибудь стать. Всем, кто регулярно общается с детьми других людей. И всем, у кого были родители, и кто сам когда-то был ребенком. Ну вы поняли.
#parenting
/ 2020, Penguin /
("Как жаль, что мои родители об этом не знали (и как повезло моим детям, что теперь об этом знаю я)", Филиппа Перри, Бомбора, 2022)
Помню, когда-то я поучаствовала в популярном флэшмобе книжных блогеров и составила свой читательский геном: список из 40 книг, которые меня сформировали. И знаете, какая была единственная нехудожественная книга в этом списке?
«Тайная опора: Привязанность в жизни ребенка» Людмилы Петрановской.
Людмила Петрановская — моя героиня и ролевая модель, еще с тех пор, когда я десять лет назад, во время первой беременности, открыла её книгу по совету подруги. Она в буквальном смысле изменила мою жизнь и полностью перевернула всё в моей голове.
Книга эта стала для меня настольной, с тех пор я читаю всё, что Людмила пишет, включая все её посты во всех соцсетях. Кстати, очень рекомендую подписаться на её прекраснейший телеграм-канал, если вы по какому-то недоразумению вдруг еще не.
Так вот, во время моей второй беременности я с огромным удивлением осознала, что книг, подобных "Тайной опоре", на английском языке, похоже, нет. И моему мужу, не читающему на русском, мне подсунуть нечего.
С тех пор много лет я искала что-то похожее и не могла найти. Научно-сложных книг, пестрящих психологическими терминами, а также прикладных и полных конкретных советов по родительству — полно. А вот именно такой — не заумной и претенциозной, не по-американски деловитой и зацикленной на списках и рецептах — а написанной простым и доступным языком, но при этом проникающей в самое сердце своей мудростью и глубиной — нет.
Один из переломных моментов моего вторичного родительства был такой. Мой муж взял на работе месяц декретного отпуска, когда нашей дочке было пять месяцев, и я снова вышла на работу на полный день (к счастью, из дома). Как-то раз я услышала её истошные вопли и вышла "на кухню за водичкой", потому что сосредоточиться на работе было совершенно невозможно. Муж сидел на полу рядом с вопящим младенцем и смотрел в телефон. Когда я спросила, а почему, собственно, он не берет дочку на ручки и не утешает, он неохотно оторвался от телефона, перевел на меня наивный, непонимающий взгляд и спросил:
— А зачем мне её брать и утешать? Вот же я, сижу прямо тут, рядом, и вижу, что ничего страшного с ней не происходит. Никаких причин кричать у неё нет.
И тут я с новой силой стала шерстить книги по родительству. Потому что в тот самый момент я поняла, что и сама могла бы так ответить, если бы до этого не прочитала книги Людмилы Петрановской. И что никакие мои страстные объяснения не подействуют так, как её спокойные, кристально ясные и при этом выразительные слова.
И вот, наконец, мои руки дошли до этой книги с ярко-оранжевой обложкой. Которую, как я уже задним числом поняла, мне давным-давно персонально порекомендовала на goodreads читающая подруга (привет, Оля!) Возвращаю долг, paying forward. Не пропускайте эту книгу, это чистое золото! (Ох, как легко пропустить прекрасную книгу, если она вышла в феврале 2020...)
Это то, что я так долго искала — Людмила Петрановская в её британской реинкарнации. Для тех, кто разделяет её идеи по воспитанию детей (и себя!) и хочет познакомиться с их изложением устами другого человека. Такого же мудрого, светлого и прекрасно умеющего эти мудрость, свет и гуманизм донести до других.
Кому я это рекомендую прочитать в первую очередь? Родителям и тем, кто собирается ими когда-нибудь стать. Всем, кто регулярно общается с детьми других людей. И всем, у кого были родители, и кто сам когда-то был ребенком. Ну вы поняли.
#parenting
“So much of what we have inherited sits just outside of our awareness. That makes it hard sometimes to know whether we are reacting in the here and now to our child’s behavior or whether our responses are more rooted in our past.”
“Remember: when there is a problem, do not just concentrate on the child and do not think the problem just lies with them. Look at your relationship and what’s happening between you. That’s where you’ll find your answer.”
“What really matters is being comfortable with your child, making them feel safe and that you want to be around them. The words we use are a small part of that; a bigger part is our warmth, our touch, our goodwill, and the respect we show them: respect for their feelings, their person, their opinions, and their interpretation of their world. In other words, we need to show the love we feel for them when they are awake, not just when they look beautiful asleep.”
"Having a child to me feels a bit like this: one minute you are making very slow progress down the road because your toddler’s little legs can only take tiny steps. Then for a short while you will be going along at the same pace, and then they will overtake you and you’ll have to run to catch up. That last bit – that’s the longest bit. That’s the bit that all this investment of time, care, consideration, respect and love has been about. That’s when they reap the benefits of having a secure attachment style, curiosity about the world and an ability to know what they feel, so that they can work out what they want and need in life and you have the benefits of watching them go for it."
(c) The Book You Wish Your Parents Had Read by Philippa Perry
“Remember: when there is a problem, do not just concentrate on the child and do not think the problem just lies with them. Look at your relationship and what’s happening between you. That’s where you’ll find your answer.”
“What really matters is being comfortable with your child, making them feel safe and that you want to be around them. The words we use are a small part of that; a bigger part is our warmth, our touch, our goodwill, and the respect we show them: respect for their feelings, their person, their opinions, and their interpretation of their world. In other words, we need to show the love we feel for them when they are awake, not just when they look beautiful asleep.”
"Having a child to me feels a bit like this: one minute you are making very slow progress down the road because your toddler’s little legs can only take tiny steps. Then for a short while you will be going along at the same pace, and then they will overtake you and you’ll have to run to catch up. That last bit – that’s the longest bit. That’s the bit that all this investment of time, care, consideration, respect and love has been about. That’s when they reap the benefits of having a secure attachment style, curiosity about the world and an ability to know what they feel, so that they can work out what they want and need in life and you have the benefits of watching them go for it."
(c) The Book You Wish Your Parents Had Read by Philippa Perry
"Бесконечно длинная весна", Лида Стародубцева
/ Black Sheep Books, 2024 /
Книга, которую я еще прошлым летом купила в Стокгольме, в чудесном магазине Interbok.
Меня крайне заинтересовал тот факт, что эта книга была изначально написана на шведском, получила прекрасные отзывы в шведской прессе, и только потом был сделан авторский перевод на русский. Меня всегда завораживают такие истории, когда кто-то умудряется выучить иностранный язык так хорошо, чтобы писать на нём художественную прозу! Сразу хочется залезть в голову этому человеку и узнать, как это вообще, может, и я так когда-нибудь научусь? (Спойлер: не узнала)
Книга состоит из девяти рассказов, и многие из них явно автофикциональные. Вот девушка, выросшая в Карелии, приезжает в другую страну, по ту сторону моря, к человеку, которого любит, а он не пускает её переночевать, и она бродит по чужому городу без денег на ночлег и в итоге ночует у абсолютного незнакомца. Вот её же пытаются завербовать спецслужбы, чтобы она рассказывала им о сепаратистких настроениях среди коренных карелов. Вот она находит способ уехать учиться по стипендии в другой стране, но своей там себя не чувствует. А вот пронзительный рассказ о детстве с отцом-алкоголиком, который порой — любимый папа, а порой — страшный чужак, живущий на своей половине квартиры, которому нельзя открывать дверь, и который того и гляди спалит весь дом, заснув со включенной плиткой. Этот рассказ, "Выпустить птичку", для меня был самым мощным в сборнике, от него я сама дрожала, как девочка-автогероиня, как птичка, случайно залетевшая в их квартиру:
Обивка шуршит по линолеуму, за порогом стоит высокая Машина мама в черных сапогах на длинных каблуках, и её красный рот, похожий на Машин, говорит:
— Детка, — говорит ласковый красный рот, - если мама дома, скажи ей, что ваш папа там за нашим домом, где дорога. Где троллейбусы поворачивают. Лежит. В кустах.
Ресницы Машиной мамы нежно моргают: "скажи, скажи маме", и я что-то отвечаю, или не отвечаю, или киваю, или говорю спасибо, или не говорю. И сапоги Машиной мамы уходят, четыре ступеньки вниз. Длинные, ловкие каблуки.
Дверь смотрит на меня всеми своими обивочными гвоздиками, а меня нет.
А заканчивается сборник невероятно прекрасным рассказом о материнстве под названием "Ребенок девочка ребенок", вот правда, один из лучших рассказов о материнстве, что я читала, хоть он и ужасно неуютный. Но завершается на светлой ноте, освещая собой весь этот темный, тревожный сборник.
При этом не могу не отметить, что с писательницей мы как будто по-разному мыслим, ни одно из её предложений для меня не звучало естественно, она как будто рассуждает на другом языке, не таком прямолинейном и примитивном, как мой. В общем, это был очень необычный читательский опыт — неуютный, напрягающий и триггерящий, но от этого не менее ценный.
#nordicbooks #motherhood
/ Black Sheep Books, 2024 /
Книга, которую я еще прошлым летом купила в Стокгольме, в чудесном магазине Interbok.
Меня крайне заинтересовал тот факт, что эта книга была изначально написана на шведском, получила прекрасные отзывы в шведской прессе, и только потом был сделан авторский перевод на русский. Меня всегда завораживают такие истории, когда кто-то умудряется выучить иностранный язык так хорошо, чтобы писать на нём художественную прозу! Сразу хочется залезть в голову этому человеку и узнать, как это вообще, может, и я так когда-нибудь научусь? (Спойлер: не узнала)
Книга состоит из девяти рассказов, и многие из них явно автофикциональные. Вот девушка, выросшая в Карелии, приезжает в другую страну, по ту сторону моря, к человеку, которого любит, а он не пускает её переночевать, и она бродит по чужому городу без денег на ночлег и в итоге ночует у абсолютного незнакомца. Вот её же пытаются завербовать спецслужбы, чтобы она рассказывала им о сепаратистких настроениях среди коренных карелов. Вот она находит способ уехать учиться по стипендии в другой стране, но своей там себя не чувствует. А вот пронзительный рассказ о детстве с отцом-алкоголиком, который порой — любимый папа, а порой — страшный чужак, живущий на своей половине квартиры, которому нельзя открывать дверь, и который того и гляди спалит весь дом, заснув со включенной плиткой. Этот рассказ, "Выпустить птичку", для меня был самым мощным в сборнике, от него я сама дрожала, как девочка-автогероиня, как птичка, случайно залетевшая в их квартиру:
Обивка шуршит по линолеуму, за порогом стоит высокая Машина мама в черных сапогах на длинных каблуках, и её красный рот, похожий на Машин, говорит:
— Детка, — говорит ласковый красный рот, - если мама дома, скажи ей, что ваш папа там за нашим домом, где дорога. Где троллейбусы поворачивают. Лежит. В кустах.
Ресницы Машиной мамы нежно моргают: "скажи, скажи маме", и я что-то отвечаю, или не отвечаю, или киваю, или говорю спасибо, или не говорю. И сапоги Машиной мамы уходят, четыре ступеньки вниз. Длинные, ловкие каблуки.
Дверь смотрит на меня всеми своими обивочными гвоздиками, а меня нет.
А заканчивается сборник невероятно прекрасным рассказом о материнстве под названием "Ребенок девочка ребенок", вот правда, один из лучших рассказов о материнстве, что я читала, хоть он и ужасно неуютный. Но завершается на светлой ноте, освещая собой весь этот темный, тревожный сборник.
При этом не могу не отметить, что с писательницей мы как будто по-разному мыслим, ни одно из её предложений для меня не звучало естественно, она как будто рассуждает на другом языке, не таком прямолинейном и примитивном, как мой. В общем, это был очень необычный читательский опыт — неуютный, напрягающий и триггерящий, но от этого не менее ценный.
#nordicbooks #motherhood
Вы с младенцем остаетесь в роддоме на пять дней. Время в палате для родивших — свет, белые стены, прозрачная люлька из пластика, спящий темноволосый младенец. Ты кормишь его и засыпаешь, вы оба спите в льющемся потоком дневном свете, в просеянном через шторы свете ночном. Последние сутки июня. Одна из двух соседок по палате показывает, как давать новорожденному мизинец вместо соска, чтобы он успокоился.
— Зачем? — не понимаешь ты.
— Не можешь же ты кормить его при каждом писке, — улыбается она, и тонкая кожа вокруг глаз идет морщинками — сколько же ей лет, до какого возраста вообще рожают детей?
— Почему не могу?
— У тебя и другие дела есть, правда?
Другие дела? Слепой жадный рот сосет кончик мизинца с огромной силой, с абсолютным доверием, и ты понимаешь, что это первый обман в его жизни и что обманула его ты.
(с) "Бесконечно длинная весна", Лида Стародубцева
— Зачем? — не понимаешь ты.
— Не можешь же ты кормить его при каждом писке, — улыбается она, и тонкая кожа вокруг глаз идет морщинками — сколько же ей лет, до какого возраста вообще рожают детей?
— Почему не могу?
— У тебя и другие дела есть, правда?
Другие дела? Слепой жадный рот сосет кончик мизинца с огромной силой, с абсолютным доверием, и ты понимаешь, что это первый обман в его жизни и что обманула его ты.
(с) "Бесконечно длинная весна", Лида Стародубцева