Людям, не лишенным способности к анализу и рефлексии, бывает очень больно в ходе своего анализа вдруг увидеть, что, оказывается, нельзя всю свою дичь оправдывать тяжёлым прошлым. Не получится всегда сваливать причинность хуйни на отголоски пережитой боли. Болезненно приходит и понимание, что люди, не закрывшиеся от определенных сфер реализации после первого сильного негативного опыта, получают от жизни больше, чем те, кто живëт в жëстком панцире. Страшно осознавать, что кто-то пошел дальше, в то время как ты решил остановиться в страхе перед жизнью.
Страшно понять, что твоя так и не принятая Тень — это не разрушительная мощь Тëмного Властелина, а "всего-навсего" чувствительность, доброта и нежность.
Я тоже прошла через ярое отрицание своего благодушия в период подросткового бунта и первого самостоятельного опыта столкновения с реальностью, когда мне казалось, что я больше взрослых понимаю о жестокости и несправедливости этого мира, а единственный жизненный выбор лежит между суи@%дом и стоицизмом, как завещал великий русский поэт Оксимирон. Я помню, как зачитывалась Ницше и обмазывалась фантазиями о том, как убив в себе всë человеческое, обрету сверхсилу и уберволю, напрочь игнорируя его же цитаты, навроде "Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду". Каноническое событие, что тут скажешь.
Я уже писала, что каждый справляется в меру своих сил и ресурсов, у каждого свой предел натяжения нервных волокон, свой жизненный опыт. Но не стоит абсолютно всë ставить на последнее.
Мы не являемся узниками в тюрьме нашего прошлого опыта. Никакой опыт нас не обуславливает и не предрешает наше будущее. Мы всегда больше, чем сумма пережитых нами эпизодов. И мы должны искать в себе силы пойти дальше наших страхов, даже если на каком-то этапе это казалось невыносимым. Иногда даже ненависть к чужой непонятной устойчивости — это маяк на пути к собственным опорам.
Всегда есть поле вероятностей, к которым нас может приближать или удалять тот или иной наш опыт. Но у нас также есть воля и возможность выбирать. И чтобы делать этот выбор правильно, нужно инвестировать в чистоту познания и понимания происходящего с вами.
Возвращаясь к тому, с чего начинался пост — почему так много непринятия и враждебности к светлому и деликатному в русскоязычном духовном и эзотерическом комьюнити? Думаю, многие уже и без вывода всë поняли, но я, на всякий случай, уточню.
Сила — не в преуменьшении значимости светлых моментов и обесценивании периодов уязвимости. Сила не в отрицании чувственности и сентиментальности. Сила не в уравнивании доброй открытости с неискушенностью.
Если вам кажется, что что-то не так в утверждениях о том, что богообщение, путь духовности или сверхчувственный мистический опыт должны быть обязательно полны болезненных трансформаций, жестких инициаций, священного ужаса, сокрушительных испытаний, опасных ловушек, где цена ошибки непомерно высока, богам вы интересны только когда корчитесь в преодолевании, испытываете свой болевой предел на прочность и духовно преображаетесь через страдание, а всë, что не включает эти обязательные этапы жести — херня из-под коня, куцый опыт дурака, иллюзия, несерьëзный балаган и эскапизм, который не только бесполезен, но и вреден — то, скорее всего, вам не кажется.
Людям, не лишенным способности к анализу и рефлексии, бывает очень больно в ходе своего анализа вдруг увидеть, что, оказывается, нельзя всю свою дичь оправдывать тяжёлым прошлым. Не получится всегда сваливать причинность хуйни на отголоски пережитой боли. Болезненно приходит и понимание, что люди, не закрывшиеся от определенных сфер реализации после первого сильного негативного опыта, получают от жизни больше, чем те, кто живëт в жëстком панцире. Страшно осознавать, что кто-то пошел дальше, в то время как ты решил остановиться в страхе перед жизнью.
Страшно понять, что твоя так и не принятая Тень — это не разрушительная мощь Тëмного Властелина, а "всего-навсего" чувствительность, доброта и нежность.
Я тоже прошла через ярое отрицание своего благодушия в период подросткового бунта и первого самостоятельного опыта столкновения с реальностью, когда мне казалось, что я больше взрослых понимаю о жестокости и несправедливости этого мира, а единственный жизненный выбор лежит между суи@%дом и стоицизмом, как завещал великий русский поэт Оксимирон. Я помню, как зачитывалась Ницше и обмазывалась фантазиями о том, как убив в себе всë человеческое, обрету сверхсилу и уберволю, напрочь игнорируя его же цитаты, навроде "Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду". Каноническое событие, что тут скажешь.
Я уже писала, что каждый справляется в меру своих сил и ресурсов, у каждого свой предел натяжения нервных волокон, свой жизненный опыт. Но не стоит абсолютно всë ставить на последнее.
Мы не являемся узниками в тюрьме нашего прошлого опыта. Никакой опыт нас не обуславливает и не предрешает наше будущее. Мы всегда больше, чем сумма пережитых нами эпизодов. И мы должны искать в себе силы пойти дальше наших страхов, даже если на каком-то этапе это казалось невыносимым. Иногда даже ненависть к чужой непонятной устойчивости — это маяк на пути к собственным опорам.
Всегда есть поле вероятностей, к которым нас может приближать или удалять тот или иной наш опыт. Но у нас также есть воля и возможность выбирать. И чтобы делать этот выбор правильно, нужно инвестировать в чистоту познания и понимания происходящего с вами.
Возвращаясь к тому, с чего начинался пост — почему так много непринятия и враждебности к светлому и деликатному в русскоязычном духовном и эзотерическом комьюнити? Думаю, многие уже и без вывода всë поняли, но я, на всякий случай, уточню.
Сила — не в преуменьшении значимости светлых моментов и обесценивании периодов уязвимости. Сила не в отрицании чувственности и сентиментальности. Сила не в уравнивании доброй открытости с неискушенностью.
Если вам кажется, что что-то не так в утверждениях о том, что богообщение, путь духовности или сверхчувственный мистический опыт должны быть обязательно полны болезненных трансформаций, жестких инициаций, священного ужаса, сокрушительных испытаний, опасных ловушек, где цена ошибки непомерно высока, богам вы интересны только когда корчитесь в преодолевании, испытываете свой болевой предел на прочность и духовно преображаетесь через страдание, а всë, что не включает эти обязательные этапы жести — херня из-под коня, куцый опыт дурака, иллюзия, несерьëзный балаган и эскапизм, который не только бесполезен, но и вреден — то, скорее всего, вам не кажется.
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from br
