Захар Прилепин, «Тума»
В русской исторической романистике существуют две крайности, назову их «архаизация» и «актуализация». Обе, как правило, бессмысленны и беспощадны. В первом случае автор настолько увлечён воссозданием контекста, что о читателе забывает: в его текстах деревянные персонажи, задуманные как типы могутные и брадатые, двигаются на невидимых миру шарнирах и произносят бесконечные «гой еси», которые отнюдь не стилизация, а вымороченные и подчас неряшливые эксперименты с архаизацией русской речи в духе Алексея Ремизова и его школы десятых-двадцатых годов недавнего века.
Другой вариант, когда писатель, сочиняя о делах давно минувших дней, как будто ведёт трансляцию из современных офисных интерьеров со стеклянными перегородками: в лучшем случае видишь провинциальных актёров, напяливших зипуны, кафтаны и ферязи, обычно же – это коллеги, соседи и знакомые автора, вовсе без зипунов обошедшиеся и говорящие косноязычной полупрозой.
Для меня пример великолепной органики и пластики при воссоздании исторической реальности – произведения Алексея Н. Толстого, который давал разглядеть читателю и кафтаны, и складки на них, и выражения лиц персонажей, нимало не фальшивящих в слове. При том граф не позволял себе никаких насильственных приближений картинки, кроме собственной особой писательской оптики. Назову в качестве примера даже не «Петра Первого» с его слишком очевидной инженерной и идеологизированной композицией, но такие замечательные вещи, как «День Петра» и «Хроника Смутного времени». Этой толстовской манере и оптике уверенно и с блеском наследует Прилепин, где-то и, рискну сказать, превосходя учителя – если Алексей Николаевич использует чаще театральный, реже – армейский тактический бинокль, то Захар работает с приборами ночного видения и тепловизором.
Скоро будет большая рецензия.
Кстати, вижу определённую проблему в критическом осмыслении романа «Тума» - слишком эмоционально он воспринимается, независимо от читательских кондиций и потенций. Перевести подобный набор эмоций и лихую радость от чтения в аналитику довольно затруднительно. Тем любопытнее будут результаты.
В русской исторической романистике существуют две крайности, назову их «архаизация» и «актуализация». Обе, как правило, бессмысленны и беспощадны. В первом случае автор настолько увлечён воссозданием контекста, что о читателе забывает: в его текстах деревянные персонажи, задуманные как типы могутные и брадатые, двигаются на невидимых миру шарнирах и произносят бесконечные «гой еси», которые отнюдь не стилизация, а вымороченные и подчас неряшливые эксперименты с архаизацией русской речи в духе Алексея Ремизова и его школы десятых-двадцатых годов недавнего века.
Другой вариант, когда писатель, сочиняя о делах давно минувших дней, как будто ведёт трансляцию из современных офисных интерьеров со стеклянными перегородками: в лучшем случае видишь провинциальных актёров, напяливших зипуны, кафтаны и ферязи, обычно же – это коллеги, соседи и знакомые автора, вовсе без зипунов обошедшиеся и говорящие косноязычной полупрозой.
Для меня пример великолепной органики и пластики при воссоздании исторической реальности – произведения Алексея Н. Толстого, который давал разглядеть читателю и кафтаны, и складки на них, и выражения лиц персонажей, нимало не фальшивящих в слове. При том граф не позволял себе никаких насильственных приближений картинки, кроме собственной особой писательской оптики. Назову в качестве примера даже не «Петра Первого» с его слишком очевидной инженерной и идеологизированной композицией, но такие замечательные вещи, как «День Петра» и «Хроника Смутного времени». Этой толстовской манере и оптике уверенно и с блеском наследует Прилепин, где-то и, рискну сказать, превосходя учителя – если Алексей Николаевич использует чаще театральный, реже – армейский тактический бинокль, то Захар работает с приборами ночного видения и тепловизором.
Скоро будет большая рецензия.
Кстати, вижу определённую проблему в критическом осмыслении романа «Тума» - слишком эмоционально он воспринимается, независимо от читательских кондиций и потенций. Перевести подобный набор эмоций и лихую радость от чтения в аналитику довольно затруднительно. Тем любопытнее будут результаты.
Forwarded from Центр Пешков
Горькая новость. Погибла Инна Теплова, чудесная поэтесса из Калуги.
Прощание состоится 12 июня в 12:15 у храма на Литвиновском кладбище г.о. Калуга (информация от мамы Инны).
🕯❤️
От Москвы до самых до окраин
отмираем сердцем, вымираем.
Не нарочно, но овладеваем
высокохудожественным лаем.
Если и звоню, звоню по ком я?
Инфополе точит, скалит колья.
Крышка, хохоча, встречает комья.
Выродись, привычное безволье.
Отомри, бедняга-недогойя,
вырядись во что-нибудь другое:
вон закат кровавого подбоя,
вон алеет знамя трудовое.
Ты ступай в обуглившийся вечер,
чёт уже сменяется на нечет.
Крепко спит порода человечья.
Хочется порадовать, но нечем.
Прощание состоится 12 июня в 12:15 у храма на Литвиновском кладбище г.о. Калуга (информация от мамы Инны).
🕯❤️
От Москвы до самых до окраин
отмираем сердцем, вымираем.
Не нарочно, но овладеваем
высокохудожественным лаем.
Если и звоню, звоню по ком я?
Инфополе точит, скалит колья.
Крышка, хохоча, встречает комья.
Выродись, привычное безволье.
Отомри, бедняга-недогойя,
вырядись во что-нибудь другое:
вон закат кровавого подбоя,
вон алеет знамя трудовое.
Ты ступай в обуглившийся вечер,
чёт уже сменяется на нечет.
Крепко спит порода человечья.
Хочется порадовать, но нечем.
Forwarded from Saratov Project
Саратов, 1980-е годы. Балкон дома №63 по улице Советской. Фотография Юрия Пузанова
Стихотворение дня
Я молюсь, как умею молюсь,
если справлюсь, солдату приснюсь.
В серебристом рождественском свете
спят спокойно калужские дети.
Это безоговорочный плюс.
Ты мне пишешь "Не бойся, прорвусь!"
Я читаю - и очень боюсь.
Ночь сегодня святая такая,
ты мне пишешь, мол смерть не пугает.
Это плюс, но сомнительный плюс.
Я бояться могу за двоих,
я молиться хочу за своих.
Пусть сегодня в рождественском свете
спят спокойно бойцы, словно дети.
Сбереги же, Господи, их.
Инна Теплова
Я молюсь, как умею молюсь,
если справлюсь, солдату приснюсь.
В серебристом рождественском свете
спят спокойно калужские дети.
Это безоговорочный плюс.
Ты мне пишешь "Не бойся, прорвусь!"
Я читаю - и очень боюсь.
Ночь сегодня святая такая,
ты мне пишешь, мол смерть не пугает.
Это плюс, но сомнительный плюс.
Я бояться могу за двоих,
я молиться хочу за своих.
Пусть сегодня в рождественском свете
спят спокойно бойцы, словно дети.
Сбереги же, Господи, их.
Инна Теплова
Forwarded from РИА Новости
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from РИЧ
РИЧ — Гимн полка
Поэт и воин Дмитрий Филиппов обратился ко мне с просьбой написать для его подразделения гимн полка. Мы оба из Санкт-Петербурга — так же, как и его сослуживцы, именно поэтому появился новый военный бэнгер с питерским колоритом.
СЛУШАТЬ
Слова: Дмитрий Филиппов, РИЧ
Музыка: Лора
Запись, сведение, мастеринг: БО
Обложка: Алиса Юфа
Поэт и воин Дмитрий Филиппов обратился ко мне с просьбой написать для его подразделения гимн полка. Мы оба из Санкт-Петербурга — так же, как и его сослуживцы, именно поэтому появился новый военный бэнгер с питерским колоритом.
СЛУШАТЬ
Слова: Дмитрий Филиппов, РИЧ
Музыка: Лора
Запись, сведение, мастеринг: БО
Обложка: Алиса Юфа
Forwarded from «КПД» (Колобродов, Прилепин, Демидов)
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
6 июня на Красной Площади прошла встреча, посвященная литературной критике. Участники – Олег Демидов, Алексей Колобродов, Андрей Рудалёв, Вячеслав Коновалов.
00:31 – Вячеслав Коновалов представляет участников дискуссии.
03:12 – Алексей Колобродов о состоянии лит.критики в советское время и в современном мире.
05:38 – О премии «Неистовый Виссарион».
06:29 – О книге «55. Новое и лучшее».
09:18 – «Колобродовский взгляд» – что это?
11:57 – Андрей Рудалёв о книге «Время героя» и эпохе начала нулевых.
17:06 – «Мы живём в эпоху Захара Прилепина» – Андрей Рудалёв.
21:32 – О литературоведческой деятельности Олега Демидова.
25:15 – Главные поэты второй половины XX века.
28:15 – Алкоголь зажигает талант или его тушит?
35:50 – Издательская группа КПД.
38:14 – Когда ожидать сборник стихотворений Леонида Губанова?
40:21 – Совместима ли коммерция или литературная критика?
43:46 – Соц.заказ в литературе.
45:05 – О книге «Россия и Запад: Война миров» Дмитрия Орехова».
👉🏼 Запись на VK-видео 👈🏼
00:31 – Вячеслав Коновалов представляет участников дискуссии.
03:12 – Алексей Колобродов о состоянии лит.критики в советское время и в современном мире.
05:38 – О премии «Неистовый Виссарион».
06:29 – О книге «55. Новое и лучшее».
09:18 – «Колобродовский взгляд» – что это?
11:57 – Андрей Рудалёв о книге «Время героя» и эпохе начала нулевых.
17:06 – «Мы живём в эпоху Захара Прилепина» – Андрей Рудалёв.
21:32 – О литературоведческой деятельности Олега Демидова.
25:15 – Главные поэты второй половины XX века.
28:15 – Алкоголь зажигает талант или его тушит?
35:50 – Издательская группа КПД.
38:14 – Когда ожидать сборник стихотворений Леонида Губанова?
40:21 – Совместима ли коммерция или литературная критика?
43:46 – Соц.заказ в литературе.
45:05 – О книге «Россия и Запад: Война миров» Дмитрия Орехова».
👉🏼 Запись на VK-видео 👈🏼
Обещанная рецензия на "Туму". На Russia Today. https://russian.rt.com/opinion/1491256-kolobrodov-prilepin-tuma-roman-recenziya
RT на русском
Другой Разин
«Захар Прилепин резко меняет сложившийся канон. Возможно, в следующих книгах заявленной трилогии будут и каспийский рейд, и поход на Москву, и Астрахань с Арзамасом, но в «Туме» Захар отматывает историю на три-четыре десятилетия назад; детство братьев Разиных…
Forwarded from Абзац. Мнения
Теплова на сердце: почему мы не успеваем говорить добрые слова поэтам
Воспоминаниями об Инне Тепловой делится ее коллега обозреватель «Абзаца» Игорь Караулов.
«Вы знали о поэте Инне Тепловой? Думаю, до вчерашнего дня не знали. По крайней мере, подавляющее большинство из вас. А кто знал, не так уж часто о ней задумывался. Она не была «притчей на устах у всех».
И до минувшего вторника, когда пришло известие о ее смерти, последний раз те, на кого я подписан в Telegram, упоминали о ней лишь 19 января, после поэтического концерта «Настоящие» во МХАТ им. Горького, в котором она участвовала, радуя зрителей.
Сегодня и эти люди, и другие пишут о ней, вспоминают все, что в их жизни было связано с Инной. Пишут газеты и новостные сайты. И я вместе с ними.
Впрочем, вечный плач, когда умирает поэт: «Почему не сказали добрых слов при жизни? Почему при жизни не помогли, ведь могли же наверняка?» Опять опоздали, и не стряхнуть с себя вины.
Но тут речь еще и о красоте...» (полный текст читайте здесь)
Подпишитесь на «Абзац. Мнения» | Добавьте «Абзац» в ленту «Дзена»
Воспоминаниями об Инне Тепловой делится ее коллега обозреватель «Абзаца» Игорь Караулов.
«Вы знали о поэте Инне Тепловой? Думаю, до вчерашнего дня не знали. По крайней мере, подавляющее большинство из вас. А кто знал, не так уж часто о ней задумывался. Она не была «притчей на устах у всех».
И до минувшего вторника, когда пришло известие о ее смерти, последний раз те, на кого я подписан в Telegram, упоминали о ней лишь 19 января, после поэтического концерта «Настоящие» во МХАТ им. Горького, в котором она участвовала, радуя зрителей.
Сегодня и эти люди, и другие пишут о ней, вспоминают все, что в их жизни было связано с Инной. Пишут газеты и новостные сайты. И я вместе с ними.
Впрочем, вечный плач, когда умирает поэт: «Почему не сказали добрых слов при жизни? Почему при жизни не помогли, ведь могли же наверняка?» Опять опоздали, и не стряхнуть с себя вины.
Но тут речь еще и о красоте...» (полный текст читайте здесь)
Подпишитесь на «Абзац. Мнения» | Добавьте «Абзац» в ленту «Дзена»
Forwarded from Saratov Project
Саратов, 26 июля 1953 года. Открытие памятника Чернышевскому. Фотография Л.В. Крушинского из собрания Музея-усадьбы Н.Г. Чернышевого
Стихотворение дня
Я в детстве был отъявленным лжецом:
врал о себе немыслимые вещи, от которых
немела мелкосортная шпана
спас-клепиковского детдома. Нынче
мне кажется, что в них никто не верил. Но неважно:
в июле я сбежал.
Торфяники горели. Это было страшно:
на первый взгляд как будто просто дым —
ну, стелется, ну, застревает в горле.
Но глянешь в сторону, а там в провале, в топке,
вращается неслышимый огонь.
И молча проседает вдруг дорога,
летит в разлом — ух! Искры на лету.
И смерть в лицо дохнула.
А на разъезде били цыганят.
Они кружили, бегали, вились
вокруг детины в рваной гимнастёрке,
а тот держал за шкирку на весу
задрипанного шкета. Я прошёл.
Во мне закрылось сердце для обиды.
Я разучился помнить зло и боль,
гудел внутри, как будто свежим тёсом,
который долго держит каждый звук,
но слышит сам себя. Мне было десять.
Всё начиналось с этой нищеты.
Геннадий Русаков
Я в детстве был отъявленным лжецом:
врал о себе немыслимые вещи, от которых
немела мелкосортная шпана
спас-клепиковского детдома. Нынче
мне кажется, что в них никто не верил. Но неважно:
в июле я сбежал.
Торфяники горели. Это было страшно:
на первый взгляд как будто просто дым —
ну, стелется, ну, застревает в горле.
Но глянешь в сторону, а там в провале, в топке,
вращается неслышимый огонь.
И молча проседает вдруг дорога,
летит в разлом — ух! Искры на лету.
И смерть в лицо дохнула.
А на разъезде били цыганят.
Они кружили, бегали, вились
вокруг детины в рваной гимнастёрке,
а тот держал за шкирку на весу
задрипанного шкета. Я прошёл.
Во мне закрылось сердце для обиды.
Я разучился помнить зло и боль,
гудел внутри, как будто свежим тёсом,
который долго держит каждый звук,
но слышит сам себя. Мне было десять.
Всё начиналось с этой нищеты.
Геннадий Русаков
Forwarded from Волынец Алексей
Замечательный журнал «Сибирские огни» открыл пятый сезон литературной премии «Иду на грозу».
По итогам минувшего 2024 года, как автор книги «Оленья кавалерия», имел честь стать одним из лауреатов этой премии, учрежденной редакцией «Сибирских огней» и наукоградом Кольцово.
В 2025 году литпремия «Иду на грозу» (это именно премия, и с почётными и с денежными наградами) дополнилась рядом номинаций. Помимо прежних («Проза о науке», «Очерк о молодом учёном» и др.), добавилась номинация «Наука на защите Отечества».
Как гласит соответствующий пункт Положения о премии, в этой номинации рассматриваются «произведения в жанре публицистики о роли науки в развитии российской оборонной промышленности… Приоритет отдается очеркам о науке ХХ и ХХI веков».
«Произведения, написанные в научном жанре, не принимаются» — уточняет по данной номинации Положение о премии. Так что выдать военные гостайны угрозы нет😎
Редакция «Сибирских огней» поясняет: «…мы ждем очерки о роли науки в развитии российской «оборонки». Источниками для авторов могут быть, например, российские НИИ, которые трудятся на оборонпром. Или специалисты, которые работали в военной геодезии, военной медицине, военной связи и пр. Но при этом тексты должны быть именно для широкой аудитории, написанные живым и понятным языком».
Словом, участие в литературной премии «Иду на грозу» это хороший шанс побывать ровно посредине между Калининградом и Владивостоком — в городе Новосибирске. А заодно увидеть научный городок Кольцово — тот самый «Вектор», один из центров отечественной вирусологии и биотехнологии.
P.S. И добавлю, что журнал «Сибирские огни» это и де-юре и де-факто старейший отечественный журнал, издаётся непрерывно с 1922 года, уже более века. Ибо все наши почтенные журналы, оснащённые старинными дореволюционными именами, всего лишь повторяют те имена, юридической преемственности там нет. А вот «Сибирские огни» учреждены, когда к востоку от будущего Новосибирска ещё гремела гражданская война и ещё даже не был учреждён СССР. Так что публикация на страницах старейшего из ныне издающихся литературных журналов вдвойне почётна. Участвуйте, товарищи!
По итогам минувшего 2024 года, как автор книги «Оленья кавалерия», имел честь стать одним из лауреатов этой премии, учрежденной редакцией «Сибирских огней» и наукоградом Кольцово.
В 2025 году литпремия «Иду на грозу» (это именно премия, и с почётными и с денежными наградами) дополнилась рядом номинаций. Помимо прежних («Проза о науке», «Очерк о молодом учёном» и др.), добавилась номинация «Наука на защите Отечества».
Как гласит соответствующий пункт Положения о премии, в этой номинации рассматриваются «произведения в жанре публицистики о роли науки в развитии российской оборонной промышленности… Приоритет отдается очеркам о науке ХХ и ХХI веков».
«Произведения, написанные в научном жанре, не принимаются» — уточняет по данной номинации Положение о премии. Так что выдать военные гостайны угрозы нет😎
Редакция «Сибирских огней» поясняет: «…мы ждем очерки о роли науки в развитии российской «оборонки». Источниками для авторов могут быть, например, российские НИИ, которые трудятся на оборонпром. Или специалисты, которые работали в военной геодезии, военной медицине, военной связи и пр. Но при этом тексты должны быть именно для широкой аудитории, написанные живым и понятным языком».
Словом, участие в литературной премии «Иду на грозу» это хороший шанс побывать ровно посредине между Калининградом и Владивостоком — в городе Новосибирске. А заодно увидеть научный городок Кольцово — тот самый «Вектор», один из центров отечественной вирусологии и биотехнологии.
P.S. И добавлю, что журнал «Сибирские огни» это и де-юре и де-факто старейший отечественный журнал, издаётся непрерывно с 1922 года, уже более века. Ибо все наши почтенные журналы, оснащённые старинными дореволюционными именами, всего лишь повторяют те имена, юридической преемственности там нет. А вот «Сибирские огни» учреждены, когда к востоку от будущего Новосибирска ещё гремела гражданская война и ещё даже не был учреждён СССР. Так что публикация на страницах старейшего из ныне издающихся литературных журналов вдвойне почётна. Участвуйте, товарищи!
Forwarded from Захар Прилепин
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Saratov Project
Саратов, улица Вольская (Братиславская). Доходный дом Ананьина (1913, арх. М.А. Пульман) в 1980-е и начале 1990-х
Стихотворение дня
Увяданьем еле тронут
Мир печальный и прекрасный,
Паруса плывут и тонут,
Голоса зовут и гаснут.
Как звезда — фонарь качает.
Без следа — в туман разлуки.
Навсегда?— не отвечает,
Лишь протягивает руки —
Ближе к снегу, к белой пене,
Ближе к звездам, ближе к дому…
…И растут ночные тени,
И скользят ночные тени
По лицу уже чужому.
Георгий Иванов
Увяданьем еле тронут
Мир печальный и прекрасный,
Паруса плывут и тонут,
Голоса зовут и гаснут.
Как звезда — фонарь качает.
Без следа — в туман разлуки.
Навсегда?— не отвечает,
Лишь протягивает руки —
Ближе к снегу, к белой пене,
Ближе к звездам, ближе к дому…
…И растут ночные тени,
И скользят ночные тени
По лицу уже чужому.
Георгий Иванов
Forwarded from Матвей Раздельный
С Алексеем Колобродовым — главным литературным критиком страны, моим учителем и другом.
После вчерашнего спектакля, на который Лёша к радости необычайной пришёл.
Фото — Анны Ревякиной.
После вчерашнего спектакля, на который Лёша к радости необычайной пришёл.
Фото — Анны Ревякиной.
Forwarded from «КПД» (Колобродов, Прилепин, Демидов)
Сегодня день рождения Ирины Буториной!
Буторина Ирина Викторовна, д.т.н., профессор Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого.
Автор двухсот научных статей и четырех монографий. Сочинением художественных произведений занялась, переехав из Мариуполя, где прожила сорок пять лет, в Санкт-Петербург.
В редакции КПД вышла её книга «В Одессу на майские. Некурортный роман», представляющий собой художественное осмысление трагедии в Доме Профсоюзов в 2014 году – события, положившего начало Донбасскому конфликту.
⚡️ Ozon
⚡️ WB
⚡️ Читай Город
Буторина Ирина Викторовна, д.т.н., профессор Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого.
Автор двухсот научных статей и четырех монографий. Сочинением художественных произведений занялась, переехав из Мариуполя, где прожила сорок пять лет, в Санкт-Петербург.
В редакции КПД вышла её книга «В Одессу на майские. Некурортный роман», представляющий собой художественное осмысление трагедии в Доме Профсоюзов в 2014 году – события, положившего начало Донбасскому конфликту.
⚡️ Ozon
⚡️ WB
⚡️ Читай Город