К концу жизни пришлось пережить еще одно разочарование – во врачах-терапевтах. Не назову их убийцами, это было бы слишком жестоко, но гастролерами, халтурщиками и бездарностями охотно назову.

1939 год, декабрь
48 лет

Ах, молодой человек! Прежде чем говорить о тысяче долларов, я вам скажу, что такое один доллар. (Начинает балладу о долларе и вдохновляется.) Доллар! Великий всемогущий дух! Он всюду! Глядите туда! Вон там, далеко, на кровле, горит золотой луч, а рядом с ним высоко в воздухе согбенная черная кошка – химера! Он и там! Химера его стережет! (Указывает таинственно в пол.) Неясное ощущение, не шум и не звук, а как бы дыхание вспученной земли: там стрелой летят поезда, в них доллар. Теперь закройте глаза и вообразите – мрак, в нем волны ходят, как горы. Мгла и вода – океан! Он страшен, он сожрет. Но в океане, с сипением топок, взрывая миллионы тонн воды, идет чудовище! Идет, кряхтит, несет на себе огни! Оно роет воду, ему тяжко, но в адских топках, там, где голые кочегары, оно несет свое золотое дитя, свое божественное сердце-доллар! И вдруг тревожно в мире! И вот они уже идут! Идут! Их тысячи, потом миллионы! Их головы запаяны в стальные шлемы. Они идут! Потом они бегут! Потом они бросаются с воем грудью на колючую проволоку! Почему они кинулись? Потому что где-то оскорбили божественный доллар! Но вот в мире тихо, и всюду, во всех городах, ликующе кричат трубы! Он отомщен! Они кричат в честь доллара!

Бег

В ночь я пишу потому, что почти каждую ночь мы с женой не спим до трех, четырех часов утра. Такой уж дурацкий обиход сложился.

1924 год, декабрь
33 года

Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.

Собачье сердце

Из дневника Елены Булгаковой:
Днем попытались с Мишей выйти на лыжах. Прошли поперек пруда у Ново-Девичьего и вернулись – дикий ледяной ветер.

1933 год, 12 декабря

Не слежу за газетами.

1925 год, 13 декабря
34 года

Из дневника Елены Булгаковой:
М. А. категорически отказывается идти в Верховный Суд, чтобы требовать с ленинградских жуликов-директоров деньги за мхатовские гастроли. Оказывается, они говорили Танину: «У Булгакова и так бешеные деньги». Откуда? С одного МХАТа? Да и потом, не в этом же дело. Они же не доплатили. Но М. А. настаивает, что все это должен делать Всероскомдрам, что он плохо защищает авторские права.

1934 год, 14 декабря

Мы с Таськой питаемся теперь вполне прилично. Если «Вестник» будет развиваться, надеюсь, дальше проживем. Получаю 3 миллиона в месяц. Скверно, что нет пайка.

1921 год, 15 декабря
30 лет

– Стало быть, помру?
– Все помрем.

Приключения покойника

У меня никогда нет ясной уверенности, что я действительно хорошо написал.

1923 год
32 года

Я совершенно ошалел.

1921 год, декабрь
30 лет

Какой же русский не любит быстрой езды?!

Похождения Чичикова

Уличного движения нет, потому что не хватает трамваев, смехотворно – 8 автобусов на всю Москву.

1924 год, 20 декабря
33 года

Из дневника Елены Булгаковой:
Вечером разбор Мишиного архива. От этого у Миши тоска.

1938 год, 21 декабря

Все граждане, владеющие яйцами, должны в срочном порядке сдать их в районные отделения милиции.

Роковые яйца

Сегодня по новому стилю 23, значит, завтра сочельник.

1924 год, 23 декабря
33 года

Из дневника Елены Булгаковой:
Елка была. Сначала мы с М. А. убрали елку, разложили под ней всем подарки. Потом потушили электричество, зажгли свечи на елке, М. А. заиграл марш, – и ребята влетели в комнату. Потом – по программе – спектакль. М. А. написал две сценки (по «Мертвым душам»). Одна – у Собакевича. Другая – у Сергея Шиловского. Чичиков – я. Собакевич – М. А. Потом – Женичка – я, Сергей – М. А.
Гримировал меня М. А. пробкой, губной помадой и пудрой.
Занавес – одеяло на двери из кабинета в среднюю комнату. Сцена – в кабинете. М. А., для роли Сергея, надел трусы, сверху Сергеево пальто, которое ему едва до пояса доходило, и матроску на голову. Намазал себе помадой рот.
Зрители: Ольга, Сусанна и мальчики. Успех.

1934 год, 24 декабря

Рукописи не горят.

Мастер и Маргарита

Нынешняя эпоха, это эпоха сведения счетов.

1924 год, 26 декабря
33 года

Надоело мне бывать у писателей. Богема хороша только у Мюрже – красное вино, барышни... Московская же литературная богема угнетает.

1922 год, декабрь
31 год