Forwarded from Книжный рейв (Мария)
Книги года по версии блогеров, часть 2
Финалисты премии «Литблог»делятся, какие книги стали для них главными в 2024-м. Тут и кошмары, и ведьмы, и трюки!
В этом году в финал премии вышли 11 блогеров на площадке Telegram. Поэтому итоги года публикуем двумя частями, убедитесь, что не пропустили первый пост 🧡
*добавить папку с финалистами Литблога*
Финалисты премии «Литблог»делятся, какие книги стали для них главными в 2024-м. Тут и кошмары, и ведьмы, и трюки!
В этом году в финал премии вышли 11 блогеров на площадке Telegram. Поэтому итоги года публикуем двумя частями, убедитесь, что не пропустили первый пост 🧡
*добавить папку с финалистами Литблога*
Даша Благова
«Оттолкнуться от паузы: 7 новелл о любви, помощи и надежде»
Не помню, чтобы мне было так трудно писать о какой-то книге, и чтобы при этом я чувствовала необходимость рассказать о ней. Сборник вышел почти месяц назад, а отзывов в книжном тг пока нет, будем исправлять.
«Оттолкнуться от паузы» - сборник новелл, которые написала Даша Благова, о людях, столкнувшихся с онко. В основе каждой новеллы – реальная история, у каждого героя есть прототип. Это совместный проект сервиса Литрес и фонда «Подари жизнь», все персонажи рассказов, так или иначе, связаны с фондом.
Школьница, в борьбе с остеосаркомой потерявшая ногу, но сохранившая жизнь и умение этой жизни радоваться. Молодая женщина, которая несколько лет живёт со стойкой ремиссией и хочет родить ребёнка, но сталкивается с недоумением врачей и некоторым обывательским осуждением. Юный скрипач-виртуоз, уверенно идущий от болезни к здоровью по нотному стану. Девушка, пришедшая в онко-отделение в качестве новичка-волонтёра и через время организовавшая первые в России «Игры победителей», спортивные соревнования для детей, перенесших онкологические заболевания. Старшеклассник из далёкого южного посёлка, который рискует погибнуть в новый год, потому что это время, когда донорской крови критически мало. И девочка-чайка, которой не удалось победить саркому Юинга, но удалось в последние годы короткой жизни помочь многим болеющим и выздоравливающим сверстникам.
Для каждой истории Даша Благова нашла нужную интонацию и верную оптику. Тексты не заваливаются в слезливую сентиментальность или мотивационный пафос, их герои живые и достоверные, чувствуется деликатная работа с первоисточником. Все рассказы согласовывались с прототипами героев, а «Чайка расправила крылья» - с мамой Дарины Аксеновой.
Про этот текст как-то сразу понимаешь, что он другой, мемориальный. Он написан от первого лица, героиня будто обращается к читателю здесь и сейчас, но есть ощущение, что в этой жизни с ней уже не повстречаться. И в послесловии мы узнаём, что «Чайка расправила крылья» - не авторское художественное осмысление истории, а текст, собранный Дашей Благовой из постов Дарины в социальных сетях. Писательница их монтировала и добавила немного контекста в нужных местах, чтобы читатель глубже понял историю «чайки».
Кстати, послесловие есть в каждой новелле, из него мы узнаём, кто стал прототипом главного героя и как человек живёт сегодня.
«Оттолкнуться от паузы» - это, конечно, сборник о любви, помощи и надежде, но он ещё о силе и выносливости, о семье и дружбе, об уязвимости и печали, о радости и возрождении. И, в конце концов, о чуде, на которое при желании способен каждый.
✏Читать и слушать можно на Литрес. Озвучили новеллы Марк Тишман, Равшана Куркова, Таисия Вилкова и Елена Летучая (я рекомендую всё же читать).
#читаеткуплевацкая
«Оттолкнуться от паузы: 7 новелл о любви, помощи и надежде»
Не помню, чтобы мне было так трудно писать о какой-то книге, и чтобы при этом я чувствовала необходимость рассказать о ней. Сборник вышел почти месяц назад, а отзывов в книжном тг пока нет, будем исправлять.
«Оттолкнуться от паузы» - сборник новелл, которые написала Даша Благова, о людях, столкнувшихся с онко. В основе каждой новеллы – реальная история, у каждого героя есть прототип. Это совместный проект сервиса Литрес и фонда «Подари жизнь», все персонажи рассказов, так или иначе, связаны с фондом.
Школьница, в борьбе с остеосаркомой потерявшая ногу, но сохранившая жизнь и умение этой жизни радоваться. Молодая женщина, которая несколько лет живёт со стойкой ремиссией и хочет родить ребёнка, но сталкивается с недоумением врачей и некоторым обывательским осуждением. Юный скрипач-виртуоз, уверенно идущий от болезни к здоровью по нотному стану. Девушка, пришедшая в онко-отделение в качестве новичка-волонтёра и через время организовавшая первые в России «Игры победителей», спортивные соревнования для детей, перенесших онкологические заболевания. Старшеклассник из далёкого южного посёлка, который рискует погибнуть в новый год, потому что это время, когда донорской крови критически мало. И девочка-чайка, которой не удалось победить саркому Юинга, но удалось в последние годы короткой жизни помочь многим болеющим и выздоравливающим сверстникам.
Для каждой истории Даша Благова нашла нужную интонацию и верную оптику. Тексты не заваливаются в слезливую сентиментальность или мотивационный пафос, их герои живые и достоверные, чувствуется деликатная работа с первоисточником. Все рассказы согласовывались с прототипами героев, а «Чайка расправила крылья» - с мамой Дарины Аксеновой.
Про этот текст как-то сразу понимаешь, что он другой, мемориальный. Он написан от первого лица, героиня будто обращается к читателю здесь и сейчас, но есть ощущение, что в этой жизни с ней уже не повстречаться. И в послесловии мы узнаём, что «Чайка расправила крылья» - не авторское художественное осмысление истории, а текст, собранный Дашей Благовой из постов Дарины в социальных сетях. Писательница их монтировала и добавила немного контекста в нужных местах, чтобы читатель глубже понял историю «чайки».
Кстати, послесловие есть в каждой новелле, из него мы узнаём, кто стал прототипом главного героя и как человек живёт сегодня.
«Оттолкнуться от паузы» - это, конечно, сборник о любви, помощи и надежде, но он ещё о силе и выносливости, о семье и дружбе, об уязвимости и печали, о радости и возрождении. И, в конце концов, о чуде, на которое при желании способен каждый.
✏Читать и слушать можно на Литрес. Озвучили новеллы Марк Тишман, Равшана Куркова, Таисия Вилкова и Елена Летучая (я рекомендую всё же читать).
#читаеткуплевацкая
Эльдар Саттаров
«Теряя наши улицы»
Очевидно возросший после успеха сериала «Слово пацана» интерес к репрезентации в культуре периода «лихих девяностых» привёл не только к появлению новых кинопродуктов на эту тему, но и к переизданию старых текстов. «Теряя наши улицы» из них. Впервые изданная в 2010 году тиражом в тысячу экземпляров книга о казахстанском подростке возродилась в уходящем 2024-м. Правда, с некоторой редактурой, чтобы соответствовать сегодняшнему законодательству.
Главный герой — Алик, растет в Алма-Ате в кризисный переходный период. Конец восьмидесятых, парень заканчивает школу, а Советский Союз — своё существование. Юношеское любопытство и жажда жизни не самым удачным образом накладываются на экономическую и политическую турбулентность. Алик сначала попадает в одну из самых жестоких алматинских подростковых банд, а потом экспериментирует с различными запрещёнными веществами и доходит до глубокой зависимости. Алик рефлексирующий и талантливый, у него явные способности к языкам, благодаря чему он попадает в Британию, где с головой уходит в панк-культуру, знакомится с разнообразными неформалами и кочует от фестиваля к фестивалю, и в Гонконг, где на место музыки свободы приходят тяжёлые запрещённые вещества.
Алик всё заработанное тратит «на дозу», становится завсегдатаем гонконгских трущоб и, кажется, теряет всякую возможность вернуть себя к жизни. Но всё же понимает, что «осознанная воля» способна творить чудеса и отправляется в реабилитационный центр в Кыргызстан. Тут появляется ещё одна примета времени – чудо-центры, которые обещали излечить от наркотической зависимости, а на деле выкачивали деньги из отчаявшихся родителей и супругов наркозависимых. И в этой же части появляется некоторая манифестная назидательная интонация автора, перебивающая до того правдоподобный голос героя. Этой интонацией автор сообщает, что наркомания – не болезнь, а нежелание взять ответственность за свою жизнь, что никакой физической зависимости от тяжёлых веществ не существует, вроде как «переломайся и живи нормально». При этом сам Алик поначалу не очень удачно следует собственным (или авторским) заветам. Он срывается и в Канаде, куда едет с другом из неблагополучного постсоветского пространства, и в Италии, где проходит трёхлетнюю реабилитацию в одном из католических центров-коммун.
Постепенно Алик понимает, что он анархист, который по юности перепутал панк с джанком, что протест (против капитализма, правительства, серости толпы и чего угодно ещё) не должен быть равен саморазрушению, что только осознанная воля (или воля осознанности) может вернуть человека к трезвости и сохранить его для жизни.
«Теряя наши улицы» — хороший образец докуфикшен, в котором не только тонко передана психология героя, но и подробно показаны детали окружающей его реальности. Здесь и «лихие девяностые» на территории бывшего СССР, и панк-рок-культура Англии, и криминальный мир Гонконга, и жизнь иммигрантов в Канаде, и устройство христианской коммуны для реабилитации зависимых в Италии. За исключением пары эпизодов, где голос героя-рассказчика всё же сменяется на менторский тон автора, роман реалистичный и достоверный.
#читаеткуплевацкая
@alpinaproza
«Теряя наши улицы»
Очевидно возросший после успеха сериала «Слово пацана» интерес к репрезентации в культуре периода «лихих девяностых» привёл не только к появлению новых кинопродуктов на эту тему, но и к переизданию старых текстов. «Теряя наши улицы» из них. Впервые изданная в 2010 году тиражом в тысячу экземпляров книга о казахстанском подростке возродилась в уходящем 2024-м. Правда, с некоторой редактурой, чтобы соответствовать сегодняшнему законодательству.
Главный герой — Алик, растет в Алма-Ате в кризисный переходный период. Конец восьмидесятых, парень заканчивает школу, а Советский Союз — своё существование. Юношеское любопытство и жажда жизни не самым удачным образом накладываются на экономическую и политическую турбулентность. Алик сначала попадает в одну из самых жестоких алматинских подростковых банд, а потом экспериментирует с различными запрещёнными веществами и доходит до глубокой зависимости. Алик рефлексирующий и талантливый, у него явные способности к языкам, благодаря чему он попадает в Британию, где с головой уходит в панк-культуру, знакомится с разнообразными неформалами и кочует от фестиваля к фестивалю, и в Гонконг, где на место музыки свободы приходят тяжёлые запрещённые вещества.
Алик всё заработанное тратит «на дозу», становится завсегдатаем гонконгских трущоб и, кажется, теряет всякую возможность вернуть себя к жизни. Но всё же понимает, что «осознанная воля» способна творить чудеса и отправляется в реабилитационный центр в Кыргызстан. Тут появляется ещё одна примета времени – чудо-центры, которые обещали излечить от наркотической зависимости, а на деле выкачивали деньги из отчаявшихся родителей и супругов наркозависимых. И в этой же части появляется некоторая манифестная назидательная интонация автора, перебивающая до того правдоподобный голос героя. Этой интонацией автор сообщает, что наркомания – не болезнь, а нежелание взять ответственность за свою жизнь, что никакой физической зависимости от тяжёлых веществ не существует, вроде как «переломайся и живи нормально». При этом сам Алик поначалу не очень удачно следует собственным (или авторским) заветам. Он срывается и в Канаде, куда едет с другом из неблагополучного постсоветского пространства, и в Италии, где проходит трёхлетнюю реабилитацию в одном из католических центров-коммун.
Постепенно Алик понимает, что он анархист, который по юности перепутал панк с джанком, что протест (против капитализма, правительства, серости толпы и чего угодно ещё) не должен быть равен саморазрушению, что только осознанная воля (или воля осознанности) может вернуть человека к трезвости и сохранить его для жизни.
«Теряя наши улицы» — хороший образец докуфикшен, в котором не только тонко передана психология героя, но и подробно показаны детали окружающей его реальности. Здесь и «лихие девяностые» на территории бывшего СССР, и панк-рок-культура Англии, и криминальный мир Гонконга, и жизнь иммигрантов в Канаде, и устройство христианской коммуны для реабилитации зависимых в Италии. За исключением пары эпизодов, где голос героя-рассказчика всё же сменяется на менторский тон автора, роман реалистичный и достоверный.
#читаеткуплевацкая
@alpinaproza
Пилар Кинтана
«Бездны»
Один из лучших примеров того, как надо «не рассказывать, а показывать» в литературе. Колумбийская писательница в короткой новелле смогла показать сиротскую тоску ребёнка в полной семье, плен материнства, неуютное пространство дома, наследование родительской холодности, при этом Кинтана ничего из этого не называет прямо, ни в один из диалогов не вписывает открытой претензии или жалобы. «Бездны», начиная с названия, построены на полутонах и образах. И один из главных образов – опасный дом.
Рассказчица, маленькая Клаудия, тёзка своей матери, описывая жилище, говорит о пышной растительности, крепких сочных листьях, которые заняли весь первый этаж дома. Кажется, это красиво и ярко, но девочка замечает: «в квартире было столько растений, что мы называли её джунглями», а джунгли таят в себе множество опасностей. Правда, в новелле чувство тревоги рождается не только в доме главных героинь. Когда Клаудия оказывается с родителями во время каникул в загородной усадьбе, она тоже не чувствует себя комфортно, описывая летний дом так: «казалось, весь мир – это наш дом, одинокая планета в бескрайнем космосе» и «дом погрузился в тишину, будто аквариум. Я бы нисколько не удивилась, увидев огромный глаз, наблюдающий за нами». И даже когда девочка пытается обустроить свой собственный дом, уютное пространство в зарослях у стены усадьбы, приносит туда роскошный оловянный чайный сервиз и любимую куклу, прямо над головой Клаудии повисает ядовитый коралловый аспид…
У этой девочки нет и не может быть чувства безопасного дома, потому что много поколений подряд в этой семье матери чувствуют себя пленницами, заточенными в цепи обязательств рабынями, передающимися от отца к мужу. И этот абзац моего отзыва сильно проигрывает «Безднам», Кинтана говорит то же, но без пафоса и пошлости, она показывает положение женщин семьи через восприятие маленькой девочки. Клаудия, например, смотрит на свадебные фото старших родственников: «красавица и чудовище, думала я всегда, глядя на них» или «единственное яркое пятно – невеста, девочка шестнадцати лет…жених казался её отцом. Он стоял будто старый деревянный столб» или «молодожены обмениваются кольцами. Он сияет улыбкой, она опустила глаза и кажется печальной»
Мама Клаудии тоже всё время рассматривает картинки, это фотографии журналов со светской хроникой. При этом женщина, которая не зовёт свою дочь дочерью, а только тёзкой, рассказывает девочке истории загадочно погибших современниц: Натали Вуд, Грейс Келли, Карен Карпентен… Постоянно повторяя, что они сами выбрали умереть, потому что «устали от своих обязанностей»… Сама Клаудия-старшая не просто устала, у неё, очевидно, депрессия, которую в семье называют ринитом и предпочитают не замечать. Пока мать проводит дни в постели с журналом или «глядя в потолок», а отец - владелец супермаркета – на работе, маленькая Клаудия чувствует себя сиротой, которая может поговорить только с дорогой куклой, так похожей на маму волосами и цветом глаз.
Эта кукольная привлекательность, кстати, тоже очень важна для текста, как и многое другое, что просто не помещается в формат тг-отзыва.
В «Безднах» бездны образов и смыслов, которые интересно открывать. Если у вас есть книжный клуб, рекомендую взять эту новеллу для обсуждения.
#читаеткуплевацкая @popcornbookstg
«Бездны»
Один из лучших примеров того, как надо «не рассказывать, а показывать» в литературе. Колумбийская писательница в короткой новелле смогла показать сиротскую тоску ребёнка в полной семье, плен материнства, неуютное пространство дома, наследование родительской холодности, при этом Кинтана ничего из этого не называет прямо, ни в один из диалогов не вписывает открытой претензии или жалобы. «Бездны», начиная с названия, построены на полутонах и образах. И один из главных образов – опасный дом.
Рассказчица, маленькая Клаудия, тёзка своей матери, описывая жилище, говорит о пышной растительности, крепких сочных листьях, которые заняли весь первый этаж дома. Кажется, это красиво и ярко, но девочка замечает: «в квартире было столько растений, что мы называли её джунглями», а джунгли таят в себе множество опасностей. Правда, в новелле чувство тревоги рождается не только в доме главных героинь. Когда Клаудия оказывается с родителями во время каникул в загородной усадьбе, она тоже не чувствует себя комфортно, описывая летний дом так: «казалось, весь мир – это наш дом, одинокая планета в бескрайнем космосе» и «дом погрузился в тишину, будто аквариум. Я бы нисколько не удивилась, увидев огромный глаз, наблюдающий за нами». И даже когда девочка пытается обустроить свой собственный дом, уютное пространство в зарослях у стены усадьбы, приносит туда роскошный оловянный чайный сервиз и любимую куклу, прямо над головой Клаудии повисает ядовитый коралловый аспид…
У этой девочки нет и не может быть чувства безопасного дома, потому что много поколений подряд в этой семье матери чувствуют себя пленницами, заточенными в цепи обязательств рабынями, передающимися от отца к мужу. И этот абзац моего отзыва сильно проигрывает «Безднам», Кинтана говорит то же, но без пафоса и пошлости, она показывает положение женщин семьи через восприятие маленькой девочки. Клаудия, например, смотрит на свадебные фото старших родственников: «красавица и чудовище, думала я всегда, глядя на них» или «единственное яркое пятно – невеста, девочка шестнадцати лет…жених казался её отцом. Он стоял будто старый деревянный столб» или «молодожены обмениваются кольцами. Он сияет улыбкой, она опустила глаза и кажется печальной»
Мама Клаудии тоже всё время рассматривает картинки, это фотографии журналов со светской хроникой. При этом женщина, которая не зовёт свою дочь дочерью, а только тёзкой, рассказывает девочке истории загадочно погибших современниц: Натали Вуд, Грейс Келли, Карен Карпентен… Постоянно повторяя, что они сами выбрали умереть, потому что «устали от своих обязанностей»… Сама Клаудия-старшая не просто устала, у неё, очевидно, депрессия, которую в семье называют ринитом и предпочитают не замечать. Пока мать проводит дни в постели с журналом или «глядя в потолок», а отец - владелец супермаркета – на работе, маленькая Клаудия чувствует себя сиротой, которая может поговорить только с дорогой куклой, так похожей на маму волосами и цветом глаз.
Эта кукольная привлекательность, кстати, тоже очень важна для текста, как и многое другое, что просто не помещается в формат тг-отзыва.
В «Безднах» бездны образов и смыслов, которые интересно открывать. Если у вас есть книжный клуб, рекомендую взять эту новеллу для обсуждения.
#читаеткуплевацкая @popcornbookstg
«В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и
мысли…», - написал однажды Антон Павлович...
И книжный канал! - добавляю я сегодня)
Вдруг вам под конец года хочется новых книжных подписок, загляните в нашу папку красоты и книг
Не бойтесь, оттуда на вас не выпрыгнут сорокразбойников ссылок, папочка весьма скромная, за полчаса можно пройтись по всем каналам и понять, какие из них подходят по атмосфере, слогу и выбору литературы именно вам.
Приятного чтения и всяческой красоты 💙
мысли…», - написал однажды Антон Павлович...
И книжный канал! - добавляю я сегодня)
Вдруг вам под конец года хочется новых книжных подписок, загляните в нашу папку красоты и книг
Не бойтесь, оттуда на вас не выпрыгнут сорок
Приятного чтения и всяческой красоты 💙
Telegram
RefinedReads
Мarie invites you to add the folder “RefinedReads”, which includes 8 chats.
Я очень люблю свой Крайний Север, меня даже полярная ночь не особо выбивает из колеи, а в полярный день я спокойно сплю без специальных затемняющих штор. Но, вы же догадались, что будет какое-то "но"?
Так вот, но - это часовые пояса и мой режим дня. В десять вечера я уже очень хочу спать, и в это же время обычно начинаются классные книжные онлайн мероприятия (потому что классное книжное всё ещё концентрируется в столицах, которые отстают от меня по времени на 2 часа). Как человек взрослый я выбираю сон, но иногда всё же делаю исключение.
Например, сегодня планирую послушать вебинар "Разговор о романе "Побеги". Во-первых, мне понравилась книга, я о ней коротко, в формате обзора, писала здесь и ещё напишу в канале. Во-вторых, мне нравится, как Дина Озерова беседует с писателями, а именно она сегодня будет говорить о "Побегах" с Ириной Костаревой. В-третьих, кажется, это первая встреча из цикла "Проза миллениалов", вдруг именно он станет частью моих планов на 2025 год.
В общем, вы тоже приходите, если есть желание и возможность. Сегодня, 26 декабря, в 19.00 по московскому времени. Регистрация здесь.
#вокругкниг
Так вот, но - это часовые пояса и мой режим дня. В десять вечера я уже очень хочу спать, и в это же время обычно начинаются классные книжные онлайн мероприятия (потому что классное книжное всё ещё концентрируется в столицах, которые отстают от меня по времени на 2 часа). Как человек взрослый я выбираю сон, но иногда всё же делаю исключение.
Например, сегодня планирую послушать вебинар "Разговор о романе "Побеги". Во-первых, мне понравилась книга, я о ней коротко, в формате обзора, писала здесь и ещё напишу в канале. Во-вторых, мне нравится, как Дина Озерова беседует с писателями, а именно она сегодня будет говорить о "Побегах" с Ириной Костаревой. В-третьих, кажется, это первая встреча из цикла "Проза миллениалов", вдруг именно он станет частью моих планов на 2025 год.
В общем, вы тоже приходите, если есть желание и возможность. Сегодня, 26 декабря, в 19.00 по московскому времени. Регистрация здесь.
#вокругкниг
Если я сейчас начну подводить итоги года, я себя подведу. Обязательно забуду написать о какой-то классной книге, не упомяну человека, который мне помог, или обделю вниманием событие, гремевшее на всю литтусовку...
Вместо итогов года я хочу поблагодарить всех читателей этого канала! Ваше внимание к моим постам очень часто помогало мне держать голову над мутной водой.
Спасибо!
Спасибо, что остаётесь здесь сами и приводите новых подписчиков 🩵
Ничего особо не загадываю на 2025 год, но постараюсь, чтобы постов с тегом #читаеткуплевацкая было больше.
Желаю всем нам здоровья и радости 🥂
Вместо итогов года я хочу поблагодарить всех читателей этого канала! Ваше внимание к моим постам очень часто помогало мне держать голову над мутной водой.
Спасибо!
Спасибо, что остаётесь здесь сами и приводите новых подписчиков 🩵
Ничего особо не загадываю на 2025 год, но постараюсь, чтобы постов с тегом #читаеткуплевацкая было больше.
Желаю всем нам здоровья и радости 🥂
Елена Волынцева
Наталья Копейкина
«Неваляшка»
Провинциальный городок Н., что недалеко от провинциального городка Р., узнаваем типичностью. Здесь есть районы с не очень высотными капиталками и сетевыми магазинами во дворах, частный сектор с разнокалиберными домами и заборами вокруг них, несколько автобусных маршрутов, проржавевшие гаражи, у которых собираются подростки, заброшенный завод и вокзал с единственным в городе кофейным аппаратом. Аппарат не принимает карты, а в самом городе Н. плохо ловит интернет, потому что Н. находится буквально в яме. О демографической ситуации можно судить по тому, что в городе всего три школы, одна из которых коррекционная, а вторая «для дебилов».
Именно так о своей школе говорит десятиклассник Слава, который и себя в сердцах зовёт дебилом, потому что часто действует нелогично. Кажется, он вполне обычный подросток: любит «закуситься» с учителями, порой прогуливает скучные уроки, задирает сверстников, целуется с ровесницами. Но Слава всё же особенный. И дело даже не в том, что он требует перевода из мальчишеской в девичью группу на уроках «труда», чтобы срочно сшить юбку для старшей сестры. Дело в той самой сестре.
Даша на пару лет старше Славы, у них всю жизнь были образцовые отношения сиблингов: не без ссор и раздражения друг на друга, но с общими тайнами, любовью и заботой. А потом Даша переехала жить в ванную. Неудачно влюбилась в загадочного парня, который, видимо, пересмотрел Гарри Поттера и решил, что может колдовать. Сам уверовал и Дашу убедил, вот она и пала жертвой чужого самомнения и комплекса бога. Живёт теперь в водопроводной воде и ждёт настоящего волшебства, а не этой псевдоандерсовщины. И за доставку волшебства будет отвечать Слава.
«Неваляшка» оказалась отличной книгой для праздничных выходных. Магический реализм, вписывающийся и в европейскую сказочную традицию, и в родную деревенскую, унылая провинция, серая и депрессивная, но без балабановщины, и живые подростки, в которых веришь.
Если что-то меня и огорчило, так это утомивший троп «беспомощная героиня и мужики, которые что-то делают с её жизнью», хотелось бы чуть больше мудрости и женской магии, но это уже была бы совсем другая история.
#читаеткуплевацкая @domistirii
Наталья Копейкина
«Неваляшка»
Провинциальный городок Н., что недалеко от провинциального городка Р., узнаваем типичностью. Здесь есть районы с не очень высотными капиталками и сетевыми магазинами во дворах, частный сектор с разнокалиберными домами и заборами вокруг них, несколько автобусных маршрутов, проржавевшие гаражи, у которых собираются подростки, заброшенный завод и вокзал с единственным в городе кофейным аппаратом. Аппарат не принимает карты, а в самом городе Н. плохо ловит интернет, потому что Н. находится буквально в яме. О демографической ситуации можно судить по тому, что в городе всего три школы, одна из которых коррекционная, а вторая «для дебилов».
Именно так о своей школе говорит десятиклассник Слава, который и себя в сердцах зовёт дебилом, потому что часто действует нелогично. Кажется, он вполне обычный подросток: любит «закуситься» с учителями, порой прогуливает скучные уроки, задирает сверстников, целуется с ровесницами. Но Слава всё же особенный. И дело даже не в том, что он требует перевода из мальчишеской в девичью группу на уроках «труда», чтобы срочно сшить юбку для старшей сестры. Дело в той самой сестре.
Даша на пару лет старше Славы, у них всю жизнь были образцовые отношения сиблингов: не без ссор и раздражения друг на друга, но с общими тайнами, любовью и заботой. А потом Даша переехала жить в ванную. Неудачно влюбилась в загадочного парня, который, видимо, пересмотрел Гарри Поттера и решил, что может колдовать. Сам уверовал и Дашу убедил, вот она и пала жертвой чужого самомнения и комплекса бога. Живёт теперь в водопроводной воде и ждёт настоящего волшебства, а не этой псевдоандерсовщины. И за доставку волшебства будет отвечать Слава.
«Неваляшка» оказалась отличной книгой для праздничных выходных. Магический реализм, вписывающийся и в европейскую сказочную традицию, и в родную деревенскую, унылая провинция, серая и депрессивная, но без балабановщины, и живые подростки, в которых веришь.
Если что-то меня и огорчило, так это утомивший троп «беспомощная героиня и мужики, которые что-то делают с её жизнью», хотелось бы чуть больше мудрости и женской магии, но это уже была бы совсем другая история.
#читаеткуплевацкая @domistirii
Екатерина Какурина
«Маркетолог от Бога»
Наде двадцать четыре, она живёт в Москве образца 2013 года, снимает квартиру с подругой Соней, вместе с которой они пару лет назад переехали из родного Петербурга. Соня ехала поступать, а Надя – за компанию. Теперь Соню отчислили из магистратуры, а Надя решила менять работу. Ну, как решила, подруга ей подсказала, что зарплата у такого крутого маркетолога могла бы быть и побольше…
Зарплату побольше и прочие корпоративные плюшки Наде смогла предложить ювелирная мастерская при одном из храмов РПЦ, так что героиня неожиданно для себя начинает работать на православие, и большая часть юмора в романе строится на «эффекте попаданца» (нет такого термина, не гуглите). Надя не просто светская девушка, она ещё и чуть воинственная с привычным набором аргументов против РПЦ: толстые попы в дорогих часах, негуманное осуждение Pussy Riot, коммерциализация христианства. На новых коллег она смотрит с недоверием и опасается, что рано или поздно от неё потребуют держать пост и бить земные поклоны лбом в «красный угол».
Но живые православные, с которыми день за днём Надя общается, оказываются весёлыми, открытыми, доброжелательными и будто прошедшими годы личной психотерапии. Чего не скажешь о Соне, которая никак не желает признать право Нади на личную жизнь и собственный духовный путь. Подруга совершенно не по-дружески мучается то ли ревностью, то ли завистью, когда у Нади намечаются отношения с Никитой, а новую работу героини воспринимает как способ раскрутить собственный «антиправославный» паблик.
Какое-то время несвятая троица: ни на что не надеющаяся Надя, не очень мудрая Соня и легко покорённый этими двумя Никита – крепко выпивают, курят, шатаются по Москве и рассуждают о разном. Например, о любви, свободе и грехе. Разговоры эти слегка угловатые, будто их цель – не понять друг друга или себя, но что-то друг другу доказать. После этих хмельных ночей Надя едет на работу, где ей не говорят, а показывают, что любовь существует, искушение преодолимо, а человек человеку – брат (или даже сестра).
«Маркетолог от Бога» - быстрый светлый роман с хорошими шутками, узнаваемыми героями и ностальгией по десятым.
#читаеткуплевацкая
«Маркетолог от Бога»
Наде двадцать четыре, она живёт в Москве образца 2013 года, снимает квартиру с подругой Соней, вместе с которой они пару лет назад переехали из родного Петербурга. Соня ехала поступать, а Надя – за компанию. Теперь Соню отчислили из магистратуры, а Надя решила менять работу. Ну, как решила, подруга ей подсказала, что зарплата у такого крутого маркетолога могла бы быть и побольше…
Зарплату побольше и прочие корпоративные плюшки Наде смогла предложить ювелирная мастерская при одном из храмов РПЦ, так что героиня неожиданно для себя начинает работать на православие, и большая часть юмора в романе строится на «эффекте попаданца» (нет такого термина, не гуглите). Надя не просто светская девушка, она ещё и чуть воинственная с привычным набором аргументов против РПЦ: толстые попы в дорогих часах, негуманное осуждение Pussy Riot, коммерциализация христианства. На новых коллег она смотрит с недоверием и опасается, что рано или поздно от неё потребуют держать пост и бить земные поклоны лбом в «красный угол».
Но живые православные, с которыми день за днём Надя общается, оказываются весёлыми, открытыми, доброжелательными и будто прошедшими годы личной психотерапии. Чего не скажешь о Соне, которая никак не желает признать право Нади на личную жизнь и собственный духовный путь. Подруга совершенно не по-дружески мучается то ли ревностью, то ли завистью, когда у Нади намечаются отношения с Никитой, а новую работу героини воспринимает как способ раскрутить собственный «антиправославный» паблик.
Какое-то время несвятая троица: ни на что не надеющаяся Надя, не очень мудрая Соня и легко покорённый этими двумя Никита – крепко выпивают, курят, шатаются по Москве и рассуждают о разном. Например, о любви, свободе и грехе. Разговоры эти слегка угловатые, будто их цель – не понять друг друга или себя, но что-то друг другу доказать. После этих хмельных ночей Надя едет на работу, где ей не говорят, а показывают, что любовь существует, искушение преодолимо, а человек человеку – брат (или даже сестра).
«Маркетолог от Бога» - быстрый светлый роман с хорошими шутками, узнаваемыми героями и ностальгией по десятым.
#читаеткуплевацкая
Никогда такого не было и вот опять
С разницей в месяц в разных издательствах в разном переводе вышел автобиографический роман Эцу Инагаки Сугимото «Дочь самурая».
Сначала книга в бумаге и цифровых форматах вышла в совместной серии переводов Яндекс Книг и «Подписных изданий», потом о своём варианте робко объявило издательство «Симпозиум» (правда, эти до сих пор не говорят, где книгу можно купить).
Для «Подписных изданий» перевод сделала Юлия Полещук (и в очередной раз респект «Подписным..» за фамилию переводчика на обложке), для «Симпозиума» роман переводила Дарья Логинова. Версию «Симпозиума» я пока не читала, а вот «Дочь самурая» от «Подписных изданий» могу рекомендовать: и история важная, и язык хороший. Но это вы, скорее всего, и без меня знаете, потому что уже пару месяцев о романе пишут все книжные информбюро.
Премия «Ясная поляна» может начать присматриваться к этим переводам для, например, номинации «Пропущенные шедевры».
Это я всё никак не могу забыть случай с одним там колумбийским романом
#вокругкниг
С разницей в месяц в разных издательствах в разном переводе вышел автобиографический роман Эцу Инагаки Сугимото «Дочь самурая».
Сначала книга в бумаге и цифровых форматах вышла в совместной серии переводов Яндекс Книг и «Подписных изданий», потом о своём варианте робко объявило издательство «Симпозиум» (правда, эти до сих пор не говорят, где книгу можно купить).
Для «Подписных изданий» перевод сделала Юлия Полещук (и в очередной раз респект «Подписным..» за фамилию переводчика на обложке), для «Симпозиума» роман переводила Дарья Логинова. Версию «Симпозиума» я пока не читала, а вот «Дочь самурая» от «Подписных изданий» могу рекомендовать: и история важная, и язык хороший. Но это вы, скорее всего, и без меня знаете, потому что уже пару месяцев о романе пишут все книжные информбюро.
Премия «Ясная поляна» может начать присматриваться к этим переводам для, например, номинации «Пропущенные шедевры».
Это я всё никак не могу забыть случай с одним там колумбийским романом
#вокругкниг
Я уже сейчас знаю, что всё пойдёт не по плану (по крайней мере, не по читательскому), но решила составить хотя бы один список. В нём испаноязычные книги, переводы которых на русский выйдут в 2025 году.
✏ Фернандо Арамбуру «Мальчик», Corpus
Роман о трагедии, произошедшей в 80-е годы в Испании. Снова в фокусе Арамбуру Страна Басков. В школе произошёл взрыв газа, погибли дети, в том числе внук главного героя романа. «Мальчик» - осмысление трагедии и жизнь после неё.
Арамбуру я люблю, в переводе на русский уже можно прочесть «Родину» и «Стрижей»
✏ Агустин Фернандес Мальо «Военная трилогия», Изд-во Ивана Лимбаха
«События книги разворачиваются в трех исторически значимых местах: на галисийском острове СанСимон, где во время Гражданской войны в Испании находился концлагерь; во Вьетнаме, ставшем трагическим символом Америки 1960-х годов; и на побережье Нормандии, где завершилась Вторая мировая война. Эти места, отмеченные войной, связывают героев романа с тенями погибших, чьи истории и судьбы неожиданным образом пересекаются с настоящим».
Читать фрагмент
✏ Андрес Неуман «Однажды в Аргентине», Изд-во Ивана Лимбаха
«Рассказ начинается с неожиданного письма от бабушки, которое становится отправной точкой для путешествия в прошлое. Создавая семейную сагу, автор умело переплетает историю XX в. и во многом созданную мигрантами культуру Аргентины. Эта книга — не просто роман, а эксперимент с жанром автобиографии, включающий даже «пренатальные воспоминания» и размывающий границы между личным опытом и коллективной памятью».
Неуман – аргентинский и испанский поэт, эссеист, писатель. На русский переведен его «Странник века»
✏ Фернандо Х.Муньес «Кухарка из Кастамара», Дом историй
Главная героиня после смерти отца ищет работу и убежище в герцогстве Кастамар. На дворе 18 век, сложный период правления Фелипе V, а у главной героини, помимо бедности и социально уязвимой половой принадлежности, ещё и агорафобия. Всех спасёт кулинария.
В сети можно посмотреть сериальную экранизацию.
✏ Исабель Альенде «Ветер знает мое имя», Азбука
Перевод с английского, но Альенде, как вы и без меня знаете, выдающаяся чилийская писательница. В романе несколько сюжетных линий: от Хрустальной ночи 1938 и спасения одного мальчика до Калифорнии времён недавней пандемии. Обещаны коллективная память и личная травма, вина и ответственность, одиночество и преодоление отчуждённости. В общем, всё что мы любим.
✏ Бенхамин Лабатут «Камень глупости», Ad Marginem
Ещё один чилиец, который постоянно исследуют науку, культуру, прогресс и искусство, а потом пишет книги, в которых смешивает реальные биографии людей с вымыслом так тщательно, что ни одна Золушка не разделит. В «Камне глупости» обещают два эссе о хаосе, безумии и границе нормы.
✏ Сельва Альмада. «Не река. Ветер, который разрушает», Лайвбук
Под одной обложкой обещают издать два романа аргентинской писательницы. Эти романы из «Мужской трилогии»: «Разрушающий ветер» (2012), «Кирпичники» (2013) и «Не река» (2021). «Не река» в переводе на английский вошел в шорт Международного Букера в 2024 году. Почему второй роман из трилогии «выпал», я пока не понимаю.
Сама Альмада говорит, что в романах рассказывает о мужской вселенной и мужских персонажах.
«Разрушающий ветер» экранизирован, трейлер можно посмотреть здесь
✏ Хуан Габриель Васкес «Оглянуться назад», Лайвбук
Предыдущие три перевода Васкеса («Нетленный прах», «Шум падающих вещей» и «Тайная история Костагуаны») мне было читать скучновато, но «Оглянуться назад» - это история режиссера Серхио Кабреры, чью биографию довольно сложно «занудить». В общем, жду.
#вокругкниг
✏ Фернандо Арамбуру «Мальчик», Corpus
Роман о трагедии, произошедшей в 80-е годы в Испании. Снова в фокусе Арамбуру Страна Басков. В школе произошёл взрыв газа, погибли дети, в том числе внук главного героя романа. «Мальчик» - осмысление трагедии и жизнь после неё.
Арамбуру я люблю, в переводе на русский уже можно прочесть «Родину» и «Стрижей»
✏ Агустин Фернандес Мальо «Военная трилогия», Изд-во Ивана Лимбаха
«События книги разворачиваются в трех исторически значимых местах: на галисийском острове СанСимон, где во время Гражданской войны в Испании находился концлагерь; во Вьетнаме, ставшем трагическим символом Америки 1960-х годов; и на побережье Нормандии, где завершилась Вторая мировая война. Эти места, отмеченные войной, связывают героев романа с тенями погибших, чьи истории и судьбы неожиданным образом пересекаются с настоящим».
Читать фрагмент
✏ Андрес Неуман «Однажды в Аргентине», Изд-во Ивана Лимбаха
«Рассказ начинается с неожиданного письма от бабушки, которое становится отправной точкой для путешествия в прошлое. Создавая семейную сагу, автор умело переплетает историю XX в. и во многом созданную мигрантами культуру Аргентины. Эта книга — не просто роман, а эксперимент с жанром автобиографии, включающий даже «пренатальные воспоминания» и размывающий границы между личным опытом и коллективной памятью».
Неуман – аргентинский и испанский поэт, эссеист, писатель. На русский переведен его «Странник века»
✏ Фернандо Х.Муньес «Кухарка из Кастамара», Дом историй
Главная героиня после смерти отца ищет работу и убежище в герцогстве Кастамар. На дворе 18 век, сложный период правления Фелипе V, а у главной героини, помимо бедности и социально уязвимой половой принадлежности, ещё и агорафобия. Всех спасёт кулинария.
В сети можно посмотреть сериальную экранизацию.
✏ Исабель Альенде «Ветер знает мое имя», Азбука
Перевод с английского, но Альенде, как вы и без меня знаете, выдающаяся чилийская писательница. В романе несколько сюжетных линий: от Хрустальной ночи 1938 и спасения одного мальчика до Калифорнии времён недавней пандемии. Обещаны коллективная память и личная травма, вина и ответственность, одиночество и преодоление отчуждённости. В общем, всё что мы любим.
✏ Бенхамин Лабатут «Камень глупости», Ad Marginem
Ещё один чилиец, который постоянно исследуют науку, культуру, прогресс и искусство, а потом пишет книги, в которых смешивает реальные биографии людей с вымыслом так тщательно, что ни одна Золушка не разделит. В «Камне глупости» обещают два эссе о хаосе, безумии и границе нормы.
✏ Сельва Альмада. «Не река. Ветер, который разрушает», Лайвбук
Под одной обложкой обещают издать два романа аргентинской писательницы. Эти романы из «Мужской трилогии»: «Разрушающий ветер» (2012), «Кирпичники» (2013) и «Не река» (2021). «Не река» в переводе на английский вошел в шорт Международного Букера в 2024 году. Почему второй роман из трилогии «выпал», я пока не понимаю.
Сама Альмада говорит, что в романах рассказывает о мужской вселенной и мужских персонажах.
«Разрушающий ветер» экранизирован, трейлер можно посмотреть здесь
✏ Хуан Габриель Васкес «Оглянуться назад», Лайвбук
Предыдущие три перевода Васкеса («Нетленный прах», «Шум падающих вещей» и «Тайная история Костагуаны») мне было читать скучновато, но «Оглянуться назад» - это история режиссера Серхио Кабреры, чью биографию довольно сложно «занудить». В общем, жду.
#вокругкниг
Telegram
Книжная среда Куплевацкой
В защиту «Стрижей»
В шорт-лист премии «Ясная поляна» в номинации «Иностранная литература» влетели «Стрижи» Арамбуру.
Испанца этого люблю со времён «Родины»: умный, стильный автор, который носит классные рубашки и говорит в интервью с нормальной скоростью.…
В шорт-лист премии «Ясная поляна» в номинации «Иностранная литература» влетели «Стрижи» Арамбуру.
Испанца этого люблю со времён «Родины»: умный, стильный автор, который носит классные рубашки и говорит в интервью с нормальной скоростью.…
Эвелио Росеро
«Дом ярости»
1970 год, в престижном районе столицы Колумбии уважаемый магистрат с супругой решили отметить тридцатилетний юбилей своей семьи. Двухэтажный дом приведён в порядок, слуги и приглашённые официанты подготовлены к работе до поздней ночи, в саду, вокруг сцены, на которой будет всю вечеринку играть местный ансамбль, расставлены столы, над которыми развешены гирлянды лампочек, выкрашенных в разные цвета. В детской части сада установлен пенопластовый жираф, всё украшено воздушными шарами, в надувной бассейн вот-вот нальют воду. Престарелые сенбернары и два огромных попугая закрыты на заднем дворе, чтобы не мешать гостям отдыхать. С глиняной статуи Девы Марии, установленной в глубине розария, смахнута пыль. Семейство магистрата, собственно, он, его жена и шесть их дочерей с причудливыми имена, проснулись и готовы принимать многочисленных гостей. Кажется, что может пойти не так?
Кажется это тому, кто никогда не читал современную колумбийскую литературу. Всё, абсолютно всё пойдёт не так. Одна дочь окажется несанкционированно беременной, другая узнает, что её обручник собирается жениться не на ней, родственник, которого никто не приглашал, явится первым и попытается помереть прямо за завтраком… И это только начало. Закончится всё несколькими главами такого ультранасилия, о котором лучше бы и не упоминать. Если коротко: пока ещё оставшиеся в живых будут завидовать уже мёртвым.
Эвелио Росеро написал то ли притчу, то ли басню, в которой каждый персонаж - и вполне живой человек, и некая роль, набор признаков, сообщающих читателю много дополнительной информации. Да и сам дом здесь не дом вовсе, а то ли лабиринт, то ли символ Колумбии, где встретились представители всех поколений, полов, социальных страт как будто за общим столом, но вовсе не на общих условиях.
Некоторая поначалу театральность и маскарадность с частными недостатками, личными обидами, озорством и попытками предаться всем грехам сразу сменяются гротескным ужасом или ужасным гротеском. Супружеские измены, зависть и мелкое жульничество в частной жизни сменяются хищениями государственных масштабов и коррупцией в судебной системе. Мужчина, нежно заботящийся о своих дочерях, цинично покрывает священника, растлевающего мальчиков. А чиновник, пойманный на растрате причитающейся детям финансовой помощи от европейских жертвователей, считает себя несправедливо осуждённым.
Происходящее в «Доме ярости» оказывается анфиладой метафор, ведущей к довольно безрадостному выводу: ужас, который живёт внутри нас, неизменно приводит к ужасу, в котором мы живём. Особенно, если раз за разом выбирать не слышать стоны жертв за звуками развесёлой музыки.
#читаеткуплевацкая
@polyandria
«Дом ярости»
1970 год, в престижном районе столицы Колумбии уважаемый магистрат с супругой решили отметить тридцатилетний юбилей своей семьи. Двухэтажный дом приведён в порядок, слуги и приглашённые официанты подготовлены к работе до поздней ночи, в саду, вокруг сцены, на которой будет всю вечеринку играть местный ансамбль, расставлены столы, над которыми развешены гирлянды лампочек, выкрашенных в разные цвета. В детской части сада установлен пенопластовый жираф, всё украшено воздушными шарами, в надувной бассейн вот-вот нальют воду. Престарелые сенбернары и два огромных попугая закрыты на заднем дворе, чтобы не мешать гостям отдыхать. С глиняной статуи Девы Марии, установленной в глубине розария, смахнута пыль. Семейство магистрата, собственно, он, его жена и шесть их дочерей с причудливыми имена, проснулись и готовы принимать многочисленных гостей. Кажется, что может пойти не так?
Кажется это тому, кто никогда не читал современную колумбийскую литературу. Всё, абсолютно всё пойдёт не так. Одна дочь окажется несанкционированно беременной, другая узнает, что её обручник собирается жениться не на ней, родственник, которого никто не приглашал, явится первым и попытается помереть прямо за завтраком… И это только начало. Закончится всё несколькими главами такого ультранасилия, о котором лучше бы и не упоминать. Если коротко: пока ещё оставшиеся в живых будут завидовать уже мёртвым.
Эвелио Росеро написал то ли притчу, то ли басню, в которой каждый персонаж - и вполне живой человек, и некая роль, набор признаков, сообщающих читателю много дополнительной информации. Да и сам дом здесь не дом вовсе, а то ли лабиринт, то ли символ Колумбии, где встретились представители всех поколений, полов, социальных страт как будто за общим столом, но вовсе не на общих условиях.
Некоторая поначалу театральность и маскарадность с частными недостатками, личными обидами, озорством и попытками предаться всем грехам сразу сменяются гротескным ужасом или ужасным гротеском. Супружеские измены, зависть и мелкое жульничество в частной жизни сменяются хищениями государственных масштабов и коррупцией в судебной системе. Мужчина, нежно заботящийся о своих дочерях, цинично покрывает священника, растлевающего мальчиков. А чиновник, пойманный на растрате причитающейся детям финансовой помощи от европейских жертвователей, считает себя несправедливо осуждённым.
Происходящее в «Доме ярости» оказывается анфиладой метафор, ведущей к довольно безрадостному выводу: ужас, который живёт внутри нас, неизменно приводит к ужасу, в котором мы живём. Особенно, если раз за разом выбирать не слышать стоны жертв за звуками развесёлой музыки.
#читаеткуплевацкая
@polyandria
В этот день родилось немало прекрасных людей. И я) ну, в семье, как говорится, не без Булочки с матом.
Спасибо всем, кто поддерживает, подбадриваетподкармливает и чешет за ушком и обнимает. Люблю вас!
Если вдруг у вас возникло желание меня поздравить, есть несколько идей:
🐣 Будет очень здорово, если вы расскажете об этом канале хорошим людям
🐇 Будет хорошо, если вы запишете в какой-нибудь ежедневник, что с февраля я начинаю искать работу (с текстами почти любого формата и тематики), и при случае будете рекомендовать меня разнообразным работо(и зарплато) дателям
🥂А если вы хотите, чтобы я купила себе много новых книгов (и немного хорошего инсулина), можете задонатить по ссылке в закрепе или закинуть рубли в подарочную копилку https://www.tbank.ru/cf/1EPX7VvHCyQ
Всем спасибо и до новых встреч ❤️
Спасибо всем, кто поддерживает, подбадривает
Если вдруг у вас возникло желание меня поздравить, есть несколько идей:
🐣 Будет очень здорово, если вы расскажете об этом канале хорошим людям
🐇 Будет хорошо, если вы запишете в какой-нибудь ежедневник, что с февраля я начинаю искать работу (с текстами почти любого формата и тематики), и при случае будете рекомендовать меня разнообразным работо(и зарплато) дателям
🥂А если вы хотите, чтобы я купила себе много новых книгов (и немного хорошего инсулина), можете задонатить по ссылке в закрепе или закинуть рубли в подарочную копилку https://www.tbank.ru/cf/1EPX7VvHCyQ
Всем спасибо и до новых встреч ❤️
Я совершила большую ошибку… Начала перечитывать «Сто лет одиночества». А это значит, все другие чтения поставлены на паузу, потому что выныривать из маркесовской магии в другой мир – это кощунство. В общем, сейчас в канале тишина, но скоро я вернусь с новым прочитанным.
Пока можно почитать отзывы по тегу #читаеткуплевацкая вдруг вы до этого что-то пропустили.
В ближайших планах у меня вот что:
«Язык за зубами» Полина Панасенко. Авторский перевод с французского. История девушки, которую после распада СССР родители перевезли во Францию, и вот теперь она чуток сопротивляется тому, чтобы считаться француженкой.
«Рассеяние» Александр Стесин. Опять о семье и эмиграции. Стесин (я очень, очень люблю, как он пишет), как обычно, опираясь на архивные документы, свидетельства близких и личную память, восстанавливает историю своей семьи: от средневековой Португалии до современной Америки.
«Я – спящая дверь. Научный роман» Сьон. Заключительная часть трилогии «КоДекс 1962». Первая и вторая часть меня прям впечатлили.
«Средняя продолжительность жизни» Максим Семеляк. Обещано что-то между автофикшеном и «водевилем» с нарциссом-мизантропом в главной роли.
«Поправка Джексона» Даниил Гуревич. Автор пишет о советских эмигрантах третьей волны, разделив книгу на две части: в первой – вымышленные персонажи, во второй – реальные люди. Но не все события второй части реальны.
«Время старого бога» Себастьян Барри. Ирландия, бывшего полицейского просят вернуться к давнему делу о грехах священников. Тема сильно не новая, но ведь и грехи вечны.
В эти планы, наверняка, что-то будет врываться несанкционированно. Чтобы не пропускать отзывы, включите уведомления (я не из тех, кто пишет пять постов в день).
#книжныеанонсы
Пока можно почитать отзывы по тегу #читаеткуплевацкая вдруг вы до этого что-то пропустили.
В ближайших планах у меня вот что:
«Язык за зубами» Полина Панасенко. Авторский перевод с французского. История девушки, которую после распада СССР родители перевезли во Францию, и вот теперь она чуток сопротивляется тому, чтобы считаться француженкой.
«Рассеяние» Александр Стесин. Опять о семье и эмиграции. Стесин (я очень, очень люблю, как он пишет), как обычно, опираясь на архивные документы, свидетельства близких и личную память, восстанавливает историю своей семьи: от средневековой Португалии до современной Америки.
«Я – спящая дверь. Научный роман» Сьон. Заключительная часть трилогии «КоДекс 1962». Первая и вторая часть меня прям впечатлили.
«Средняя продолжительность жизни» Максим Семеляк. Обещано что-то между автофикшеном и «водевилем» с нарциссом-мизантропом в главной роли.
«Поправка Джексона» Даниил Гуревич. Автор пишет о советских эмигрантах третьей волны, разделив книгу на две части: в первой – вымышленные персонажи, во второй – реальные люди. Но не все события второй части реальны.
«Время старого бога» Себастьян Барри. Ирландия, бывшего полицейского просят вернуться к давнему делу о грехах священников. Тема сильно не новая, но ведь и грехи вечны.
В эти планы, наверняка, что-то будет врываться несанкционированно. Чтобы не пропускать отзывы, включите уведомления (я не из тех, кто пишет пять постов в день).
#книжныеанонсы
Полина Панасенко
«Язык за зубами»
Полин – молодая француженка, которая судится с государством за право носить не франкофонный вариант имени Полина. Почему для неё это так важно? Потому что в далёкой от Парижа Москве конца восьмидесятых родители назвали её Полиной. А ещё потому, что в семье Полины было много мужчин и женщин, которые сменили имя, чтобы остаться в живых.
Роман Полины Панасенко вышел во Франции в 2022 году, спустя 2 года он издан в России в авторском переводе. Эта история развивается в двух временах, трёх странах и нескольких языковых системах, и последнее, кажется, важнее всего. Героиня как будто берётся визуализировать все языковые метафоры, используя детскую оптику, и с помощью этого приёма ей удаётся написать трогательный и откровенный роман об эмиграции, семейной истории и то ли поиске, то ли взращивании своего «Я».
В одном из пространств романа Полина – маленькая девочка, живущая с родителями, сестрой, бабушкой и дедом в Москве в самом начале девяностых. Они пробуют картошку-фри в только что открывшемся первом в СССР Макдональдсе, хранят под кроватью коробку с неприкосновенным запасом зелёного горошка и майонеза для новогоднего «Оливье» и мечтают о курице. Всё это – без надрыва или придыхания, с ностальгией не по разваленному Союзу, а по детским годам, когда все ещё живы и можно играть ночью в карты с бабушкой, а днём бегать вокруг фонтана под присмотром любимого деда.
И даже в пересекающей Москву колонне танков маленькая Полина не распознала опасность, её больше волновало здоровье деда, который схватил её на руки и зачем-то побежал домой, хотя все знали, что бегать ему нельзя. В случившейся скоро эмиграции Полину тоже ничего не волновало, кроме того, что мама не разрешает взять с собой во Францию любимого плюшевого кота. А вот в самой эмиграции начались сплошные языковые игры, в которых девочка не всегда побеждала.
«Язык за зубами» - актуальный роман об эмиграции глазами ребёнка. Принято считать, что дошкольники легко справляются с новой языковой средой, детский мозг гораздо пластичнее взрослого, это так. Но и детская психика подвижнее взрослой, ребёнок часто не понимает, как ему обходиться с внезапно изменившимися обстоятельствами. Впервые пришедшая во французский детский сад Полина решила, что это детский дом для глухонемых. Дети там говорили, но эти звуки для Полины ничего не значили, и она сама решила не говорить. Чуть позже, когда в речи девочки начали «прорастать» французские слова, она физически ощутила эти изменения – язык чесался, першило в горле.
Эта связь между социальным и физиологическим, между языком как средством общения и телом сохраняется на протяжении всего романа. Можно сказать, что на метафоре этой связи книга и построена.
В какой-то момент героиня понимает, что язык – это одежда: дома можно носить удобную пижамку русского, а на улицу следует надевать нарядный, но пока непривычный и тесный костюм французского. А на летние каникулы, к дедушке с бабушкой в Москву, французский вывозить запрещено.
Чуть позже Полина замечает, что акцент похож на живот беременной женщины на поздних сроках, когда уже никак не скрыть, что внутри есть ещё кто-то. А, помогая страдающей от деменции бабушке вспомнить позабытое слово, девочка сравнивает себя с акушеркой, которая помогает родить.
Кроме очевидных русского и французского, в романе есть ещё один важный язык – умолчание, недоговорённости. Когда ребёнка выгоняют из комнаты, чтобы обсудить те самые танки в Москве и дальнейшую судьбу семьи, в том числе выгнанного за дверь ребёнка. Когда бабушка цедит сквозь зубы «еврей» и косится на отца Полины. Когда во французской жизни появляется «оспитальнод», о котором нельзя рассказывать родственникам в России. Когда запрещено говорить о смерти близкого и ещё более яростно запрещено говорить о нём в прошедшем времени. Когда вместо того, чтобы в официальном письме откровенно сказать «отныне вам запрещено носить имя Полина», чиновники пишут снисходительное «вам разрешается носить имя Полин».
#читаеткуплевацкая
@livebooks
«Язык за зубами»
Полин – молодая француженка, которая судится с государством за право носить не франкофонный вариант имени Полина. Почему для неё это так важно? Потому что в далёкой от Парижа Москве конца восьмидесятых родители назвали её Полиной. А ещё потому, что в семье Полины было много мужчин и женщин, которые сменили имя, чтобы остаться в живых.
Роман Полины Панасенко вышел во Франции в 2022 году, спустя 2 года он издан в России в авторском переводе. Эта история развивается в двух временах, трёх странах и нескольких языковых системах, и последнее, кажется, важнее всего. Героиня как будто берётся визуализировать все языковые метафоры, используя детскую оптику, и с помощью этого приёма ей удаётся написать трогательный и откровенный роман об эмиграции, семейной истории и то ли поиске, то ли взращивании своего «Я».
В одном из пространств романа Полина – маленькая девочка, живущая с родителями, сестрой, бабушкой и дедом в Москве в самом начале девяностых. Они пробуют картошку-фри в только что открывшемся первом в СССР Макдональдсе, хранят под кроватью коробку с неприкосновенным запасом зелёного горошка и майонеза для новогоднего «Оливье» и мечтают о курице. Всё это – без надрыва или придыхания, с ностальгией не по разваленному Союзу, а по детским годам, когда все ещё живы и можно играть ночью в карты с бабушкой, а днём бегать вокруг фонтана под присмотром любимого деда.
И даже в пересекающей Москву колонне танков маленькая Полина не распознала опасность, её больше волновало здоровье деда, который схватил её на руки и зачем-то побежал домой, хотя все знали, что бегать ему нельзя. В случившейся скоро эмиграции Полину тоже ничего не волновало, кроме того, что мама не разрешает взять с собой во Францию любимого плюшевого кота. А вот в самой эмиграции начались сплошные языковые игры, в которых девочка не всегда побеждала.
«Язык за зубами» - актуальный роман об эмиграции глазами ребёнка. Принято считать, что дошкольники легко справляются с новой языковой средой, детский мозг гораздо пластичнее взрослого, это так. Но и детская психика подвижнее взрослой, ребёнок часто не понимает, как ему обходиться с внезапно изменившимися обстоятельствами. Впервые пришедшая во французский детский сад Полина решила, что это детский дом для глухонемых. Дети там говорили, но эти звуки для Полины ничего не значили, и она сама решила не говорить. Чуть позже, когда в речи девочки начали «прорастать» французские слова, она физически ощутила эти изменения – язык чесался, першило в горле.
Эта связь между социальным и физиологическим, между языком как средством общения и телом сохраняется на протяжении всего романа. Можно сказать, что на метафоре этой связи книга и построена.
В какой-то момент героиня понимает, что язык – это одежда: дома можно носить удобную пижамку русского, а на улицу следует надевать нарядный, но пока непривычный и тесный костюм французского. А на летние каникулы, к дедушке с бабушкой в Москву, французский вывозить запрещено.
Чуть позже Полина замечает, что акцент похож на живот беременной женщины на поздних сроках, когда уже никак не скрыть, что внутри есть ещё кто-то. А, помогая страдающей от деменции бабушке вспомнить позабытое слово, девочка сравнивает себя с акушеркой, которая помогает родить.
Кроме очевидных русского и французского, в романе есть ещё один важный язык – умолчание, недоговорённости. Когда ребёнка выгоняют из комнаты, чтобы обсудить те самые танки в Москве и дальнейшую судьбу семьи, в том числе выгнанного за дверь ребёнка. Когда бабушка цедит сквозь зубы «еврей» и косится на отца Полины. Когда во французской жизни появляется «оспитальнод», о котором нельзя рассказывать родственникам в России. Когда запрещено говорить о смерти близкого и ещё более яростно запрещено говорить о нём в прошедшем времени. Когда вместо того, чтобы в официальном письме откровенно сказать «отныне вам запрещено носить имя Полина», чиновники пишут снисходительное «вам разрешается носить имя Полин».
#читаеткуплевацкая
@livebooks
На пресс-конференции, посвящённой изменениям в регламенте премии "Большая книга", рассказывают:
1. Теперь будет две основные номинации: "Художественная литература" и "Нон-фикшн"
2. В каждой номинации будет только один лауреат (никаких вторых и третьих мест, приз - 3 миллиона рублей)
3. Каждый автор может только однажды стать лауреатом в одной из категорий (то есть 1 раз в художке, 1 раз в нон-фике). При этом лауреатства прошлых лет (вплоть до 2024 года) учитываться не будут.
#вокругкниг #большаякнига @bigbook_prize
1. Теперь будет две основные номинации: "Художественная литература" и "Нон-фикшн"
2. В каждой номинации будет только один лауреат (никаких вторых и третьих мест, приз - 3 миллиона рублей)
3. Каждый автор может только однажды стать лауреатом в одной из категорий (то есть 1 раз в художке, 1 раз в нон-фике). При этом лауреатства прошлых лет (вплоть до 2024 года) учитываться не будут.
#вокругкниг #большаякнига @bigbook_prize
Барбара Елин
«Ирмина»
Середина 30-х, молодая немка Ирмина приезжает в Англию, чтобы получить профессию и стать независимой. У её семьи был капитал, но высшее образование оплатили только двум братьям Ирмины, а девочка, с раннего детства мечтавшая об университете, может рассчитывать лишь на курсы машинисток. Потому что «учащиеся женщины не следуют своему предназначению». С этим утверждением амбициозная немка не согласна, она намерена делать то, что считает нужным. Она усердна, отважна и порой безрассудна. Например, в моменты, когда кто-то высказывается расистски в сторону её друга Говарда, одного из первых чернокожих студентов Оксфорда.
Говард прибыл в Англию из Барбадоса, его цель – получить юридическое образование и отстаивать права угнетаемых людей. Он не замечает агрессивные выпады в свой адрес, предпочитая унять гордость, чтобы не потерять шанс добиться глобальных изменений в будущем. Это Говард пытается объяснить и Ирмине, когда та сталкивается с германофобией из-за новостей, добирающихся в Англию с её родины.
Пока всё выглядит, как роман о встрече двух одиночеств и их совместном счастье? Но графический роман «Ирмина» не об этом.
Это трёхчастная история о выборе. Воля и комфорт, частное и общественное, свои и чужие, мышление и пропаганда…
Ирмина вынуждена вернуться в Германию накануне Второй мировой войны. Первое время она сохраняет надежду на скорую встречу с Говардом в Англии, но в итоге отступает и от этой мечты, и от своих идеалов. Девушка, которую в Англии возмущали прохожие, тыкающие пальцем в чернокожего студента, закрывает глаза на еврейские погромы. Амбициозная немка, которая в Англии несколько месяцев ходила на собрания феминисток, становится женой мужчины, запрещающего ей работать и буквально запирающего на ненавистной кухне. Та, кто доказывала британским друзьям, что в Германии разумных, добрых, «нормальных немцев» гораздо больше, чем нацистов, и эти «нормальные немцы» не допустят Гитлера к власти, оказывается женой офицера СС.
Не разделяя идеологии партии, Ирмина раз за разом выбирает путь компромисса, и к финалу жизни, кажется, не очень понимает, кому эта жизнь принадлежала.
В 80 лет героиня получает приглашение от Говарда и летит на Барбадос, чтобы узнать, как друг юности распорядился своими шансами.
«Ирмина» - графический роман на актуальные сейчас темы личного выбора, коллективной ответственности и семейной истории. Художница Барбара Елин нашла письма и дневниковые записи своей бабушки и на их основе создала графический роман. Елин придумала некоторых персонажей и обстоятельства, но в основе – документ. Художница изучила свидетельства очевидцев, пропагандистские материалы, архивные фотографии. Она консультировалась с историком Александром Корбом, который написал обстоятельное послесловие к «Ирмине».
Немного скажу о визуальном ряде. У каждой из трёх частей – Лондон, Германия, Барбадос – свой цветовой акцент. Елин обычно рисует карандашом, её работы однотонные, но для «Ирмины» художница выбрала другую тактику. В «Лондоне» силён синий (от голубого, сизого к синему, сгущённому чёрным), в «Германии» - красный (от грязно-розового до кровавого), в «Барбадосе» - бирюзовый (цвет воды Карибского моря). Это отображает основные настроения части: воздух, свобода во время учёбы в Англии, опасность и ужасы войны в Германии и насыщенность осуществившейся мечты на Барбадосе. Чтобы передать различия трёх этапов романа, Елин также использует пейзаж. Природа в Англии уютная, располагающая к отдыху, в Германии – связана с тяжёлым трудом и опасностью, на Барбадосе – роскошная, но часто недоступная для Ирмины, остающаяся красивым сном.
Ещё один важный приём – кадрирование. Если в начале, когда героиня смело мечтает и уверена, что может всего достичь, кадр обозначается, скорее, акварельным размытием, а порой и вовсе зависает в «воздухе», то в немецкой части появляются чёткие рамки, кадры не только унифицированы, но иногда ещё и очерчены чёрным.
И это первое впечатление, книга стоит того, чтобы возвратиться к ней не однажды.
#читаеткуплевацкая
@boomkniga
«Ирмина»
Середина 30-х, молодая немка Ирмина приезжает в Англию, чтобы получить профессию и стать независимой. У её семьи был капитал, но высшее образование оплатили только двум братьям Ирмины, а девочка, с раннего детства мечтавшая об университете, может рассчитывать лишь на курсы машинисток. Потому что «учащиеся женщины не следуют своему предназначению». С этим утверждением амбициозная немка не согласна, она намерена делать то, что считает нужным. Она усердна, отважна и порой безрассудна. Например, в моменты, когда кто-то высказывается расистски в сторону её друга Говарда, одного из первых чернокожих студентов Оксфорда.
Говард прибыл в Англию из Барбадоса, его цель – получить юридическое образование и отстаивать права угнетаемых людей. Он не замечает агрессивные выпады в свой адрес, предпочитая унять гордость, чтобы не потерять шанс добиться глобальных изменений в будущем. Это Говард пытается объяснить и Ирмине, когда та сталкивается с германофобией из-за новостей, добирающихся в Англию с её родины.
Пока всё выглядит, как роман о встрече двух одиночеств и их совместном счастье? Но графический роман «Ирмина» не об этом.
Это трёхчастная история о выборе. Воля и комфорт, частное и общественное, свои и чужие, мышление и пропаганда…
Ирмина вынуждена вернуться в Германию накануне Второй мировой войны. Первое время она сохраняет надежду на скорую встречу с Говардом в Англии, но в итоге отступает и от этой мечты, и от своих идеалов. Девушка, которую в Англии возмущали прохожие, тыкающие пальцем в чернокожего студента, закрывает глаза на еврейские погромы. Амбициозная немка, которая в Англии несколько месяцев ходила на собрания феминисток, становится женой мужчины, запрещающего ей работать и буквально запирающего на ненавистной кухне. Та, кто доказывала британским друзьям, что в Германии разумных, добрых, «нормальных немцев» гораздо больше, чем нацистов, и эти «нормальные немцы» не допустят Гитлера к власти, оказывается женой офицера СС.
Не разделяя идеологии партии, Ирмина раз за разом выбирает путь компромисса, и к финалу жизни, кажется, не очень понимает, кому эта жизнь принадлежала.
В 80 лет героиня получает приглашение от Говарда и летит на Барбадос, чтобы узнать, как друг юности распорядился своими шансами.
«Ирмина» - графический роман на актуальные сейчас темы личного выбора, коллективной ответственности и семейной истории. Художница Барбара Елин нашла письма и дневниковые записи своей бабушки и на их основе создала графический роман. Елин придумала некоторых персонажей и обстоятельства, но в основе – документ. Художница изучила свидетельства очевидцев, пропагандистские материалы, архивные фотографии. Она консультировалась с историком Александром Корбом, который написал обстоятельное послесловие к «Ирмине».
Немного скажу о визуальном ряде. У каждой из трёх частей – Лондон, Германия, Барбадос – свой цветовой акцент. Елин обычно рисует карандашом, её работы однотонные, но для «Ирмины» художница выбрала другую тактику. В «Лондоне» силён синий (от голубого, сизого к синему, сгущённому чёрным), в «Германии» - красный (от грязно-розового до кровавого), в «Барбадосе» - бирюзовый (цвет воды Карибского моря). Это отображает основные настроения части: воздух, свобода во время учёбы в Англии, опасность и ужасы войны в Германии и насыщенность осуществившейся мечты на Барбадосе. Чтобы передать различия трёх этапов романа, Елин также использует пейзаж. Природа в Англии уютная, располагающая к отдыху, в Германии – связана с тяжёлым трудом и опасностью, на Барбадосе – роскошная, но часто недоступная для Ирмины, остающаяся красивым сном.
Ещё один важный приём – кадрирование. Если в начале, когда героиня смело мечтает и уверена, что может всего достичь, кадр обозначается, скорее, акварельным размытием, а порой и вовсе зависает в «воздухе», то в немецкой части появляются чёткие рамки, кадры не только унифицированы, но иногда ещё и очерчены чёрным.
И это первое впечатление, книга стоит того, чтобы возвратиться к ней не однажды.
#читаеткуплевацкая
@boomkniga
Сьон
«Я – спящая дверь»
Заключительную часть трилогии «CoDex1962» исландского поэта, прозаика, драматурга etc. Сьона уже можно читать по-русски. Сьон работал над трилогией четверть века, постмодернистски играя с жанрами: от любовного романа к откровенной эротике, от детектива к мистическому триллеру, от научного исследования к философской притче; темами и сюжетами. Вдохновившись однажды в Праге историей о Големе, созданном раввином Лёве для спасения евреев, Сьон пообещал – себе и тому раввину – интегрировать пражско-еврейский миф в исландскую культуру. И сделал в итоге гораздо больше.
В трилогии «CoDex1962» внимательный читатель обнаружит множество сюжетов, характерных для культуры разных стран: от космогонических и эсхатологических мифов до историй о всемогущем советском разведчике или безумном учёном. Всё это парадоксально собрано в гармоничное полотно, парадоксально, потому что гармония эта часто обнаруживается благодаря элементам сюрреализма и даже абсурда. Это чтение может быть лёгким и развлекательным для тех, кто гонится за сюжетом и оригинальными персонажами, а может обернуться затяжным исследованием для того, кто замахнётся на интерпретацию. Не случайно одним из важных сюжетов в «Я – спящая дверь» становится создание гобелена «Дама с единорогом», монументального полотна посвящённого, кроме прочего, перцепции.
«Я – спящая дверь» с подзаголовком «научный роман» продолжает историю Йозефа Лёве, глиняного мальчика, которого отец привёз в шляпной коробке в Исландию и оживил на новой земле. Но, как и в предыдущих частях, Йозеф не столько герой, сколько рассказчик. Он делится историей своей жизни с интервьюером, которую нанял руководитель проекта CoDex1962, гениальный генетик, задумавший выделить исландский ген. Генетик уверен, что в 1962 году, когда в мире проводили мощные ядерные испытания, в Исландии родились дети с различными мутациями. Теперь он ищет этих выросших детей, чтобы получить генетический материал и истории жизней.
Что же, получается, это роман о генетике? Нет. Это роман о генезисе. О происхождении жизни, человека и человечества, народов и поколений, любви, одиночества и смерти, которая появляется вместе с жизнью. Вместе с тем это роман о поэзии, о Слове, возможно, том самом, что было в начале.
Если смотреть на трилогию в целом и на третью часть отдельно – это не просто спираль (истории, ДНК, развития цивилизации, речи отдельного человека и пр.), это замкнувшийся круг жизни. Последнее предложение трилогии – первое предложение трилогии, а название третьей части – строка из стихотворения Сьона. Автор будто не даёт возможности дочитать цикл и оставить его без внимания.
И, как всегда, Сьон лихо обращается с формой. Не стану говорить о постоянной смене жанров и стилей, скажу лишь об интермедиях. Здесь они названы «танцем» и представляют собой перечисление – пол, дата рождения и смерти – данных младенцев, рождённых в Исландии в 1962 году. Иногда автор парой предложений говорит о причине смерти того или иного «танцора», а в финале «Танца» они сами обращаются к читателю со словами: «дорогие братья и сёстры, родившиеся в 1962 году, мы ждём вас здесь…» Какое-то время эти «Танцы» воспринимаются, то как античный хор, то как Гомеровский список кораблей, который скучно читать, но необходимо. Необходимо, потому что всякий живший имеет право быть произнесённым. Но в финале, когда Сьон меняет представление этих безликих персонажей, становится ясно, что речь не о смерти и увековечении, а о намёке на перерождение. Или на то, что рождение и смерть – суть одно.
Посмотрите:
«Служащий банка ведёт автомеханика, который ведёт фермера, который ведёт домохозяйку. Домохозяйка ведёт ремесленницу, которая ведёт футболиста, который ведёт секретаршу. Секретарша ведёт бригадира, который ведёт рабочую рыбозавода, которая ведёт журналиста…»
И так несколько страниц… Это же «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его;», только у Матфея отцы вели сынов в мир после первого вдоха, а у Сьона герои становятся друг за другом после последнего.
#читаеткуплевацкая @idgorodets
«Я – спящая дверь»
Заключительную часть трилогии «CoDex1962» исландского поэта, прозаика, драматурга etc. Сьона уже можно читать по-русски. Сьон работал над трилогией четверть века, постмодернистски играя с жанрами: от любовного романа к откровенной эротике, от детектива к мистическому триллеру, от научного исследования к философской притче; темами и сюжетами. Вдохновившись однажды в Праге историей о Големе, созданном раввином Лёве для спасения евреев, Сьон пообещал – себе и тому раввину – интегрировать пражско-еврейский миф в исландскую культуру. И сделал в итоге гораздо больше.
В трилогии «CoDex1962» внимательный читатель обнаружит множество сюжетов, характерных для культуры разных стран: от космогонических и эсхатологических мифов до историй о всемогущем советском разведчике или безумном учёном. Всё это парадоксально собрано в гармоничное полотно, парадоксально, потому что гармония эта часто обнаруживается благодаря элементам сюрреализма и даже абсурда. Это чтение может быть лёгким и развлекательным для тех, кто гонится за сюжетом и оригинальными персонажами, а может обернуться затяжным исследованием для того, кто замахнётся на интерпретацию. Не случайно одним из важных сюжетов в «Я – спящая дверь» становится создание гобелена «Дама с единорогом», монументального полотна посвящённого, кроме прочего, перцепции.
«Я – спящая дверь» с подзаголовком «научный роман» продолжает историю Йозефа Лёве, глиняного мальчика, которого отец привёз в шляпной коробке в Исландию и оживил на новой земле. Но, как и в предыдущих частях, Йозеф не столько герой, сколько рассказчик. Он делится историей своей жизни с интервьюером, которую нанял руководитель проекта CoDex1962, гениальный генетик, задумавший выделить исландский ген. Генетик уверен, что в 1962 году, когда в мире проводили мощные ядерные испытания, в Исландии родились дети с различными мутациями. Теперь он ищет этих выросших детей, чтобы получить генетический материал и истории жизней.
Что же, получается, это роман о генетике? Нет. Это роман о генезисе. О происхождении жизни, человека и человечества, народов и поколений, любви, одиночества и смерти, которая появляется вместе с жизнью. Вместе с тем это роман о поэзии, о Слове, возможно, том самом, что было в начале.
Если смотреть на трилогию в целом и на третью часть отдельно – это не просто спираль (истории, ДНК, развития цивилизации, речи отдельного человека и пр.), это замкнувшийся круг жизни. Последнее предложение трилогии – первое предложение трилогии, а название третьей части – строка из стихотворения Сьона. Автор будто не даёт возможности дочитать цикл и оставить его без внимания.
И, как всегда, Сьон лихо обращается с формой. Не стану говорить о постоянной смене жанров и стилей, скажу лишь об интермедиях. Здесь они названы «танцем» и представляют собой перечисление – пол, дата рождения и смерти – данных младенцев, рождённых в Исландии в 1962 году. Иногда автор парой предложений говорит о причине смерти того или иного «танцора», а в финале «Танца» они сами обращаются к читателю со словами: «дорогие братья и сёстры, родившиеся в 1962 году, мы ждём вас здесь…» Какое-то время эти «Танцы» воспринимаются, то как античный хор, то как Гомеровский список кораблей, который скучно читать, но необходимо. Необходимо, потому что всякий живший имеет право быть произнесённым. Но в финале, когда Сьон меняет представление этих безликих персонажей, становится ясно, что речь не о смерти и увековечении, а о намёке на перерождение. Или на то, что рождение и смерть – суть одно.
Посмотрите:
«Служащий банка ведёт автомеханика, который ведёт фермера, который ведёт домохозяйку. Домохозяйка ведёт ремесленницу, которая ведёт футболиста, который ведёт секретаршу. Секретарша ведёт бригадира, который ведёт рабочую рыбозавода, которая ведёт журналиста…»
И так несколько страниц… Это же «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его;», только у Матфея отцы вели сынов в мир после первого вдоха, а у Сьона герои становятся друг за другом после последнего.
#читаеткуплевацкая @idgorodets
