Приступаем к рассказу о классных наклейках, которые мы выпустили. Начинаем с любимого Мишеля, которому в этом году стукнуло 210 лет. Этот оригинальный портрет был обнаружен нами в миланском Circolo dei Malfattori, клубе Федерации анархистов Италии (ФАИ). Оригинальный, очень хара́ктерный портрет, висящий в уголке у бара, сразу привлек наше внимание. Пожилой Бакунин в мятой шляпе и потрепанной одежде, с гневно сжатыми кулаками… Потом удалось выяснить и имя предполагаемого художника – Плинио Номеллини. «Кружок злоумышленников» располагается в здании, полученном анархистами после Второй мировой войны. Организации, участвовавшие в антифашистском Сопротивлении после войны получили новые помещения взамен разгромленных фашистами в начале 1920-х годов - товарищи поправляют: в здании, захваченном в 1970-е (в качестве компенсации ФАИ получила другое здание). Эту и другие наклейки можно будет приобрести на ярмарке солидарности с «Черным квадратом» 8 декабря. Или добавить к книгам, которые вы заказываете по почте.
Приступаем к рассказу о классных наклейках, которые мы выпустили. Начинаем с любимого Мишеля, которому в этом году стукнуло 210 лет. Этот оригинальный портрет был обнаружен нами в миланском Circolo dei Malfattori, клубе Федерации анархистов Италии (ФАИ). Оригинальный, очень хара́ктерный портрет, висящий в уголке у бара, сразу привлек наше внимание. Пожилой Бакунин в мятой шляпе и потрепанной одежде, с гневно сжатыми кулаками… Потом удалось выяснить и имя предполагаемого художника – Плинио Номеллини. «Кружок злоумышленников» располагается в здании, полученном анархистами после Второй мировой войны. Организации, участвовавшие в антифашистском Сопротивлении после войны получили новые помещения взамен разгромленных фашистами в начале 1920-х годов - товарищи поправляют: в здании, захваченном в 1970-е (в качестве компенсации ФАИ получила другое здание). Эту и другие наклейки можно будет приобрести на ярмарке солидарности с «Черным квадратом» 8 декабря. Или добавить к книгам, которые вы заказываете по почте.
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from ca
