В Сирии Башар Асад на прошлой неделе оказался на грани краха, но все же удержался у власти.
События на севере Сирии, штурм Алеппо радикальными исламистами, продвижение тесно связанной с турками Сирийской национальной армии показали слабость режима Асада, который держится на силовом ресурсе. Стоило «Хезболле» ослабеть как выяснилось, что расквартированные на севере армейские части не способны самостоятельно удержать позиции. Но дальше оказалось, что радикалов не так много, ресурсов у них не хватает. На юге страны остались боеспособные части, которые смогли остановить наступление.
Важно, что в Сирию вернулся Асад. Можно много негативного говорить и о его армии, и о социально-экономической политике, и о коррупции. Но Асад – не только президент, но и лидер алавитской общины, который отстаивает ее интересы. Он не может забрать свою общину в самолет. И для Асада важно показать, что он достоин своего отца, и является не худшим лидером страны, чем мог бы стать погибший в автокатастрофе брат, которого Хафез Асад готовил себе в преемники.
Поэтому Асад еще во время кризиса своего режима в начале десятых годов вел себя иначе, чем Зин аль-Абидин бен Али в Тунисе в 2011 году. А сейчас действовал иначе, чем Ашраф Гани в Афганистане в 2021-м. Его возвращение смогло сохранить режим консолидированным.
Есть и международная составляющая. Понятно, что Асада будут спасать иранцы – у них есть для этого ресурс. Министр иностранных дел Аббас Аракчи уже посетил Дамаск (а затем отправился в Турцию). Находящимся у власти реформаторам в Иране уже пришлось пропустить удар от Израиля в связи с уничтожением руководящего состава «Хезболлы». Второй удар – в Сирии – для них неприемлем.
Возникает вопрос, чего реально хотел Реджеп Тайип Эрдоган, который прямо поддерживает Сирийскую национальную армию и косвенно – радикалов. Ослабить Асада – да, видимо. Тем более, что попытки выстроить турецко-сирийские отношения не удались – Асад жестко настроен на восстановление контроля над всей территорией Сирии. Ослабить курдов, продолжив их вытеснение с приграничных территорий Сирии – разумеется. Недопущение создания курдского государства у своих границ – стратегическая задача любого турецкого правительства, вне зависимости от идеологической окраски.
Радикалы нужны Эрдогану в Идлибе, возможно, в Алеппо (хотя ни они сами, ни Эрдоган, похоже, не ожидали, что события будут развиваться так быстро). Но далеко не факт, что они нужны ему в Дамаске. Радикалов можно использовать, пока они в оппозиции – и ими очень сложно (если возможно) управлять, когда они пришли к власти.
Сейчас ближневосточные правительства, прохладно относящиеся к Асаду (хотя они и признали реалии, восстановив в прошлом году Сирию в Лиге арабских государств), крайне негативно относятся к перспективе появления в Дамаске радикального исламистского правительства, в том числе опасаясь «эффекта домино» - распространения радикализма на их страны. Эрдоган – исламист, но умеренный – и джихадисты у власти в соседней стране ему тоже не нужны.
Теперь же Асаду не до восстановления территориальной целостности Сирии – он пока «играет на удержание». Исламисты уже начинают выяснять отношения друг с другом в Алеппо. Курдов теснят с территорий, которые они занимали в течение длительного времени – и, возможно, этот процесс продолжится. Эрдоган пока оказывается в выигрыше, хотя система остается крайне неустойчивой.
В Сирии Башар Асад на прошлой неделе оказался на грани краха, но все же удержался у власти.
События на севере Сирии, штурм Алеппо радикальными исламистами, продвижение тесно связанной с турками Сирийской национальной армии показали слабость режима Асада, который держится на силовом ресурсе. Стоило «Хезболле» ослабеть как выяснилось, что расквартированные на севере армейские части не способны самостоятельно удержать позиции. Но дальше оказалось, что радикалов не так много, ресурсов у них не хватает. На юге страны остались боеспособные части, которые смогли остановить наступление.
Важно, что в Сирию вернулся Асад. Можно много негативного говорить и о его армии, и о социально-экономической политике, и о коррупции. Но Асад – не только президент, но и лидер алавитской общины, который отстаивает ее интересы. Он не может забрать свою общину в самолет. И для Асада важно показать, что он достоин своего отца, и является не худшим лидером страны, чем мог бы стать погибший в автокатастрофе брат, которого Хафез Асад готовил себе в преемники.
Поэтому Асад еще во время кризиса своего режима в начале десятых годов вел себя иначе, чем Зин аль-Абидин бен Али в Тунисе в 2011 году. А сейчас действовал иначе, чем Ашраф Гани в Афганистане в 2021-м. Его возвращение смогло сохранить режим консолидированным.
Есть и международная составляющая. Понятно, что Асада будут спасать иранцы – у них есть для этого ресурс. Министр иностранных дел Аббас Аракчи уже посетил Дамаск (а затем отправился в Турцию). Находящимся у власти реформаторам в Иране уже пришлось пропустить удар от Израиля в связи с уничтожением руководящего состава «Хезболлы». Второй удар – в Сирии – для них неприемлем.
Возникает вопрос, чего реально хотел Реджеп Тайип Эрдоган, который прямо поддерживает Сирийскую национальную армию и косвенно – радикалов. Ослабить Асада – да, видимо. Тем более, что попытки выстроить турецко-сирийские отношения не удались – Асад жестко настроен на восстановление контроля над всей территорией Сирии. Ослабить курдов, продолжив их вытеснение с приграничных территорий Сирии – разумеется. Недопущение создания курдского государства у своих границ – стратегическая задача любого турецкого правительства, вне зависимости от идеологической окраски.
Радикалы нужны Эрдогану в Идлибе, возможно, в Алеппо (хотя ни они сами, ни Эрдоган, похоже, не ожидали, что события будут развиваться так быстро). Но далеко не факт, что они нужны ему в Дамаске. Радикалов можно использовать, пока они в оппозиции – и ими очень сложно (если возможно) управлять, когда они пришли к власти.
Сейчас ближневосточные правительства, прохладно относящиеся к Асаду (хотя они и признали реалии, восстановив в прошлом году Сирию в Лиге арабских государств), крайне негативно относятся к перспективе появления в Дамаске радикального исламистского правительства, в том числе опасаясь «эффекта домино» - распространения радикализма на их страны. Эрдоган – исламист, но умеренный – и джихадисты у власти в соседней стране ему тоже не нужны.
Теперь же Асаду не до восстановления территориальной целостности Сирии – он пока «играет на удержание». Исламисты уже начинают выяснять отношения друг с другом в Алеппо. Курдов теснят с территорий, которые они занимали в течение длительного времени – и, возможно, этот процесс продолжится. Эрдоган пока оказывается в выигрыше, хотя система остается крайне неустойчивой.
Алексей Макаркин
BY Bunin & Co
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from ca
