В 19 веке все европейские, прежде всего британские и русские этнографы и антропологи (по больше части они одновременно были разведчиками и офицерами), отмечали, что Афганистан, хоть и является страной, где трудно воевать, и где трудно найти союзника европейской армии, одновременно не является государством в полном смысле этого слова. Русский разведчик, генерал Николай Гродеков в 1882 году писал так:
"На Афганистан надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое. Кабульское правительство может заключать договоры с иностранными державами, а народ будет действовать по своему. Азиатские государства не есть нечто неделимое. В составе почти каждого из них входят такие элементы, которые подчиняются центральной власти настолько, насколько это им выгодно".
И действительно, пуштунские племена, например Кандагара, не считали нужным подчиняться эмиру Афганистана, даже при том, что он традиционно был пуштуном. И возможно даже из того же племени, например баракзаи, которое не хотело слушать распоряжения центральной власти.
Но при возникновении внешнего фактора, афганцы действительно объединялись, и пока шла война, забывали прежние распри или традиционный пуштунский национализм и презрение к прочим народностям страны.
В этом смысле, современная Украина частичные имеет явные сходства с Афганистаном 19 века. Во-первых потому, что на Украину "надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое". Собранные воедино совершенно разные по менталитету, истории, историческому опыту и культуре территории, де-факто с 1991 года являлись федерацией. Даже в СССР понимали, что Донбасс не есть Украина, и потому секретаря Донецкого обкома назначали не из Киева а из Москвы.
Части Украины подчиняются Киеву настолько, насколько им это выгодно. И так было с 91 года. Олигархический феодализм, где глава Днепропетровска или Харькова, прежде всего ассоциирует себя со своей территорией. Равно как и жители разных регионов Украины идентифицировали себя и друг друга по территориально-субэтническому признаку. Донецкие-западенцы (львовяне\закарпатье)-киевляне, и так далее.
Но, даже военная ситуация, в отличии от Афганистана 19 века, не отменяет внутреннего раскола страны. Охота на русскоязычных мовными патрулями, деление на более свидомых и "чистых" жителей западной части страны и "промоскальских" жителей восточной части, презрение одних к другим, мнение политиков, что именно русские регионы страны должны воевать больше, чтобы сохранять жизни более правильных украинцев.
Исторический опыт государственного строительства у Украины довольно интересен. Малороссия, с 15 по 17 века, как территория, где власть принадлежала не русским, а полякам или ополяченой элите, была окраинной провинцией Речи Посполитой. Казачья старшина (то есть элита, атаманы), старательно подражали во всем полякам, даже в презрении к русским, крестьянам прежде всего.
Вот с 19 века именно опыт казачьего самоуправления считался украинскими самостийниками идеальным примером государства. Анархическая полувоенная структура, где выбранная сходом старшИна изо всех сил старается подражать элите чуждого, враждебного государства. И попытка построить на этих принципах что-то вроде самостоятельного государства после смерти Богдана Хмельницкого, закончилась тридцатилетней резней, вошедшей в истории под названием Руина. Попытка в 1917 году под шумок построить на тех же атаманских принципах какую-то Украину закончилась за три года. Вот и вся история государственности.
В отличии от Афганистана, Украину даже не объединяет единая православная или греко-католическая вера. Если и есть что-то объединяющее сейчас граждан Украины, то это ТЦК и их автобусы.
Это совершенно не означает, что Украина не способна продолжать войну, или что настрой в ВСУ для войны не годится. Но это означает, что результат для Украины в любом случае предсказуем. Государство, которое изнутри объединяет только ненависть (к русским ли, к Западу, который не так помогает) обречено в любом случае.
В 19 веке все европейские, прежде всего британские и русские этнографы и антропологи (по больше части они одновременно были разведчиками и офицерами), отмечали, что Афганистан, хоть и является страной, где трудно воевать, и где трудно найти союзника европейской армии, одновременно не является государством в полном смысле этого слова. Русский разведчик, генерал Николай Гродеков в 1882 году писал так:
"На Афганистан надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое. Кабульское правительство может заключать договоры с иностранными державами, а народ будет действовать по своему. Азиатские государства не есть нечто неделимое. В составе почти каждого из них входят такие элементы, которые подчиняются центральной власти настолько, насколько это им выгодно".
И действительно, пуштунские племена, например Кандагара, не считали нужным подчиняться эмиру Афганистана, даже при том, что он традиционно был пуштуном. И возможно даже из того же племени, например баракзаи, которое не хотело слушать распоряжения центральной власти.
Но при возникновении внешнего фактора, афганцы действительно объединялись, и пока шла война, забывали прежние распри или традиционный пуштунский национализм и презрение к прочим народностям страны.
В этом смысле, современная Украина частичные имеет явные сходства с Афганистаном 19 века. Во-первых потому, что на Украину "надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое". Собранные воедино совершенно разные по менталитету, истории, историческому опыту и культуре территории, де-факто с 1991 года являлись федерацией. Даже в СССР понимали, что Донбасс не есть Украина, и потому секретаря Донецкого обкома назначали не из Киева а из Москвы.
Части Украины подчиняются Киеву настолько, насколько им это выгодно. И так было с 91 года. Олигархический феодализм, где глава Днепропетровска или Харькова, прежде всего ассоциирует себя со своей территорией. Равно как и жители разных регионов Украины идентифицировали себя и друг друга по территориально-субэтническому признаку. Донецкие-западенцы (львовяне\закарпатье)-киевляне, и так далее.
Но, даже военная ситуация, в отличии от Афганистана 19 века, не отменяет внутреннего раскола страны. Охота на русскоязычных мовными патрулями, деление на более свидомых и "чистых" жителей западной части страны и "промоскальских" жителей восточной части, презрение одних к другим, мнение политиков, что именно русские регионы страны должны воевать больше, чтобы сохранять жизни более правильных украинцев.
Исторический опыт государственного строительства у Украины довольно интересен. Малороссия, с 15 по 17 века, как территория, где власть принадлежала не русским, а полякам или ополяченой элите, была окраинной провинцией Речи Посполитой. Казачья старшина (то есть элита, атаманы), старательно подражали во всем полякам, даже в презрении к русским, крестьянам прежде всего.
Вот с 19 века именно опыт казачьего самоуправления считался украинскими самостийниками идеальным примером государства. Анархическая полувоенная структура, где выбранная сходом старшИна изо всех сил старается подражать элите чуждого, враждебного государства. И попытка построить на этих принципах что-то вроде самостоятельного государства после смерти Богдана Хмельницкого, закончилась тридцатилетней резней, вошедшей в истории под названием Руина. Попытка в 1917 году под шумок построить на тех же атаманских принципах какую-то Украину закончилась за три года. Вот и вся история государственности.
В отличии от Афганистана, Украину даже не объединяет единая православная или греко-католическая вера. Если и есть что-то объединяющее сейчас граждан Украины, то это ТЦК и их автобусы.
Это совершенно не означает, что Украина не способна продолжать войну, или что настрой в ВСУ для войны не годится. Но это означает, что результат для Украины в любом случае предсказуем. Государство, которое изнутри объединяет только ненависть (к русским ли, к Западу, который не так помогает) обречено в любом случае.
BY Андрей Медведев
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns I want a secure messaging app, should I use Telegram? The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from ca
