Оценивая личность Путина, видная американская колумнистка Морин Дауд, пишущая для The New York Times, Достоевским не сумела обойтись.
Сначала, думая о президенте РФ, вспомнила, как в юности читала «Преступление и наказание», а там Раскольников, убив мерзкую старушку-ростовщицу, почти сразу же «испытывает вину и отвращение к себе, в конечном итоге сдаваясь». «В моей 20-летней голове засело тогда, что самобичевание — характерная черта русских и что они на глубинном уровне понимают: нельзя ставить себя выше норм только потому, что считаешь себя лучше, - пишет она. - Владимир Путин, конечно, противоречит этому представлению, как и Сталин».
С кем же сопоставить российского лидера? С Медеей, героиней древнегреческой мифологии, считает Дауд (видимо, находясь под впечатлением от одноименной оперы Луиджи Керубини, представленной на днях нью-йоркской «Метрополитен-опера»).
«Медея чувствует себя неуважаемой — и этого ей достаточно для того, чтобы оправдать бойню — убийство собственных детей и новой невесты своего мужа…, - утверждает она. - Путин тоже чувствует себя неуважаемым, все еще оплакивая распад Советского Союза. И он готов убить любое количество невинных украинцев, лишь бы утолить свое стремление вновь сшить эту потерянную империю».
Це дело треба розжувати.
Сказаний о Медее — море. Но коль скоро Дауд основывается на пьесе Еврипида, последуем по ее стопам.
Сравнение Путина с мстительной женщиной, тем более из Колхиды, что на западе Грузии, обидно.
Однако Медею можно понять (если не простить). Помогла аргонавту Ясону похитить у родного отца золотое руно, убила из-за этого младшего брата, родила любимому мужу двух сыновей. А как добрались они до Коринфа, Ясон решает втихаря жениться на дочери местного царя Креонта, который приказывает Медее вместе с детьми убираться вон. Для описания чувств оскорбленной предоставим слово кормилице мальчиков: «Ее не любят,/ И нежное глубоко страждет сердце», «Оскорблена Медея, и своих/ Остановить она не хочет воплей», «Обид не переносит/ Тяжелый нрав, и такова Медея».
Что общего с нашим президентом? Не совсем ясно, кто конкретно его оскорбил, но, видимо, «коллективный Запад»: вешал лапшу на уши, говорил, что любит, а сам тем временем к границам России опасно подбирался, стремясь лишить ее девственности. Вот и поплатился.
«Ни слабою, ни жалкою, наверно,/ Не назовут меня уста людей» — эти слова Медеи, вероятно, являются сейчас жизненной установкой и Путина.
Не исключено, что, как и героиня древнегреческой мифологии, он что ни день повторяет: «О, жить зачем мне еще?/ Увы мне! Увы! Ты, смерть, развяжи/ Мне жизни узлы — я ее ненавижу!..». Мы же не всё знаем о его духовном и физическом состоянии.
Но финалы трагедий, безусловно, будут различными.
Медея беспрепятственно покидает Коринф на колеснице, присланной ее дедушкой — богом Солнца Гелиосом. Потом у нее будет еще один брак — родит сына афинскому царю Эгею.
О ней будут писать Джефри Чосер и Пьер Корнель, ее будут живописать Веронезе и Делакруа. В Батуми и Пицунде Медее установят памятники. Паоло Пазолини снимет фильм «Медея». Это же сделает и Ларс фон Триер. В честь отчаянной женщины будет назван крупный астероид — (212) Медея, открытый в 1880 году.
Вряд ли нечто аналогичное произойдет после смерти Путина. Хотя астероид какой-нибудь в честь него, может быть, и назовут.
Оценивая личность Путина, видная американская колумнистка Морин Дауд, пишущая для The New York Times, Достоевским не сумела обойтись.
Сначала, думая о президенте РФ, вспомнила, как в юности читала «Преступление и наказание», а там Раскольников, убив мерзкую старушку-ростовщицу, почти сразу же «испытывает вину и отвращение к себе, в конечном итоге сдаваясь». «В моей 20-летней голове засело тогда, что самобичевание — характерная черта русских и что они на глубинном уровне понимают: нельзя ставить себя выше норм только потому, что считаешь себя лучше, - пишет она. - Владимир Путин, конечно, противоречит этому представлению, как и Сталин».
С кем же сопоставить российского лидера? С Медеей, героиней древнегреческой мифологии, считает Дауд (видимо, находясь под впечатлением от одноименной оперы Луиджи Керубини, представленной на днях нью-йоркской «Метрополитен-опера»).
«Медея чувствует себя неуважаемой — и этого ей достаточно для того, чтобы оправдать бойню — убийство собственных детей и новой невесты своего мужа…, - утверждает она. - Путин тоже чувствует себя неуважаемым, все еще оплакивая распад Советского Союза. И он готов убить любое количество невинных украинцев, лишь бы утолить свое стремление вновь сшить эту потерянную империю».
Це дело треба розжувати.
Сказаний о Медее — море. Но коль скоро Дауд основывается на пьесе Еврипида, последуем по ее стопам.
Сравнение Путина с мстительной женщиной, тем более из Колхиды, что на западе Грузии, обидно.
Однако Медею можно понять (если не простить). Помогла аргонавту Ясону похитить у родного отца золотое руно, убила из-за этого младшего брата, родила любимому мужу двух сыновей. А как добрались они до Коринфа, Ясон решает втихаря жениться на дочери местного царя Креонта, который приказывает Медее вместе с детьми убираться вон. Для описания чувств оскорбленной предоставим слово кормилице мальчиков: «Ее не любят,/ И нежное глубоко страждет сердце», «Оскорблена Медея, и своих/ Остановить она не хочет воплей», «Обид не переносит/ Тяжелый нрав, и такова Медея».
Что общего с нашим президентом? Не совсем ясно, кто конкретно его оскорбил, но, видимо, «коллективный Запад»: вешал лапшу на уши, говорил, что любит, а сам тем временем к границам России опасно подбирался, стремясь лишить ее девственности. Вот и поплатился.
«Ни слабою, ни жалкою, наверно,/ Не назовут меня уста людей» — эти слова Медеи, вероятно, являются сейчас жизненной установкой и Путина.
Не исключено, что, как и героиня древнегреческой мифологии, он что ни день повторяет: «О, жить зачем мне еще?/ Увы мне! Увы! Ты, смерть, развяжи/ Мне жизни узлы — я ее ненавижу!..». Мы же не всё знаем о его духовном и физическом состоянии.
Но финалы трагедий, безусловно, будут различными.
Медея беспрепятственно покидает Коринф на колеснице, присланной ее дедушкой — богом Солнца Гелиосом. Потом у нее будет еще один брак — родит сына афинскому царю Эгею.
О ней будут писать Джефри Чосер и Пьер Корнель, ее будут живописать Веронезе и Делакруа. В Батуми и Пицунде Медее установят памятники. Паоло Пазолини снимет фильм «Медея». Это же сделает и Ларс фон Триер. В честь отчаянной женщины будет назван крупный астероид — (212) Медея, открытый в 1880 году.
Вряд ли нечто аналогичное произойдет после смерти Путина. Хотя астероид какой-нибудь в честь него, может быть, и назовут.
BY Созерцатель
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from ca
