Я остался один, зачарованный снежной грядою, Неподвижно следя за игрою забавных косуль... И, омывши лицо родниковой студёной водою, Безмятежно уснул в первозданном январском лесу...
Вдруг послышался треск... Видно, кто-то подкрался тропою... За спиною обрыв, а за ним ледяная река, Может, волки бредут в беспокойной ночи к водопою? И к «двустволке» назад поспешила бесшумно рука.
Ещё миг и я понял - не будет свирепого зверя, Черный всадник в папахе замедлил походку коня.... Я застыл словно столб, ни глазам, ни рассудку не веря, А угрюмый джигит исподлобья смотрел на меня...
«Ты кого стережёшь в этих диких безлюдных трущобах? Если кровник я твой, почему же не слышу стрельбы? Но для мстителя, брат, у тебя слишком сытые щёки, И прямая спина не горбилась под камнем судьбы...»
Я не знал, что сказать, но, собравшись в кулак, что есть силы Поприветствовал «гостя», как древний обычай велит... О здоровье его, о семье и о жизни спросил я. И о том, что за беды к скитаньям его привели.
Незнакомец молчал, завернувшись в мохнатую бурку, Но глубокую боль выдавали живые глаза... «Я из старых времен, где сражались могучие бури, Где в неистовстве молний бесилась ночная гроза...
Где каноны ТВОРЦА были выше любого закона, Где советам старейшин смиренно внимали юнцы... Там был хлеб для гостей, даже если они не знакомы, Даже если с трудом мы сводили с концами концы...
Выбирая коней, не смотрели на седла и сбруи, Там к убранству слепы, даже если оно в серебре, То, что плохо лежит, там никто никогда не сворует, Только риском живет даже самый голодный абрек...
Выбирая друзей, там не слушали лестных историй, Не в чести у кавказцев «геройство» в красивых речах, Друг быть должен с тобой - и на свадьбе, и в тягостном горе, Твою радость и боль пронести на надежных плечах...
Там на щедрых пирах, где не знали числа угощеньям, Где смущённые девы взирали на вас сдалека... Настоящий джигит не забудет о долге отмщенья И про запах лепешки в родных материнских руках...
Там учёный Устаз не скрывал Коранических истин, Между ложью и правдой он словом рубил как мечом, Только путь его был почему-то кроваво-тернистым, Будто сам Сатана был его именным палачом...
Там не ведом был страх, если в путь собирались за веру, Там молились о том, чтоб сомкнуть свои веки в бою... Там любили свой край вдохновенно, безумно, безмерно! Словно не было жизни в другом незнакомом краю...»
Я проснулся в поту... Лишь слеза, как мой жизненный признак, Высыхала одна на моей бородатой щеке... Он куда-то исчез, ускакал мой единственный призрак, Только памятный след серебрился в замерзшем песке...
Я остался один, зачарованный снежной грядою, Неподвижно следя за игрою забавных косуль... И, омывши лицо родниковой студёной водою, Безмятежно уснул в первозданном январском лесу...
Вдруг послышался треск... Видно, кто-то подкрался тропою... За спиною обрыв, а за ним ледяная река, Может, волки бредут в беспокойной ночи к водопою? И к «двустволке» назад поспешила бесшумно рука.
Ещё миг и я понял - не будет свирепого зверя, Черный всадник в папахе замедлил походку коня.... Я застыл словно столб, ни глазам, ни рассудку не веря, А угрюмый джигит исподлобья смотрел на меня...
«Ты кого стережёшь в этих диких безлюдных трущобах? Если кровник я твой, почему же не слышу стрельбы? Но для мстителя, брат, у тебя слишком сытые щёки, И прямая спина не горбилась под камнем судьбы...»
Я не знал, что сказать, но, собравшись в кулак, что есть силы Поприветствовал «гостя», как древний обычай велит... О здоровье его, о семье и о жизни спросил я. И о том, что за беды к скитаньям его привели.
Незнакомец молчал, завернувшись в мохнатую бурку, Но глубокую боль выдавали живые глаза... «Я из старых времен, где сражались могучие бури, Где в неистовстве молний бесилась ночная гроза...
Где каноны ТВОРЦА были выше любого закона, Где советам старейшин смиренно внимали юнцы... Там был хлеб для гостей, даже если они не знакомы, Даже если с трудом мы сводили с концами концы...
Выбирая коней, не смотрели на седла и сбруи, Там к убранству слепы, даже если оно в серебре, То, что плохо лежит, там никто никогда не сворует, Только риском живет даже самый голодный абрек...
Выбирая друзей, там не слушали лестных историй, Не в чести у кавказцев «геройство» в красивых речах, Друг быть должен с тобой - и на свадьбе, и в тягостном горе, Твою радость и боль пронести на надежных плечах...
Там на щедрых пирах, где не знали числа угощеньям, Где смущённые девы взирали на вас сдалека... Настоящий джигит не забудет о долге отмщенья И про запах лепешки в родных материнских руках...
Там учёный Устаз не скрывал Коранических истин, Между ложью и правдой он словом рубил как мечом, Только путь его был почему-то кроваво-тернистым, Будто сам Сатана был его именным палачом...
Там не ведом был страх, если в путь собирались за веру, Там молились о том, чтоб сомкнуть свои веки в бою... Там любили свой край вдохновенно, безумно, безмерно! Словно не было жизни в другом незнакомом краю...»
Я проснулся в поту... Лишь слеза, как мой жизненный признак, Высыхала одна на моей бородатой щеке... Он куда-то исчез, ускакал мой единственный призрак, Только памятный след серебрился в замерзшем песке...
The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov.
from ca
