USSResearch

На Горьком прочитал отличную историю про Адриана Топорова, который в 1928 году в сибирской коммуне "Майское утро" читал и обсуждал с крестьянами литературные произведения. Читки произведений сопровождались бурными обсуждениями, которые Топоров аккуратно записывал, а затем издал.

Деревенский читатель должен был сам выбирать, что ему нравится, и отметать ненужное, тем самым влияя на творчество авторов и помогая издательствам отбирать художественные произведения для народа. Профессиональным критикам Топоров не доверял, упрекая их в сложности языка рецензий и ошибочных оценках, из-за которых круг чтения рабочих и крестьян то и дело пополнялся «паскудными вещами».

Самое интересное это цитаты из крестьянских рецензий:
«Последние строчки „Двенадцати“ не мог я ни к чему определить. То ли это буржуазия убегала со Христом? Кто тут идет державным шагом? Черт его знает, что такое!» (Шитиков Д. С.)

«Ох, и разворочало у меня котелок! Ни в каком случае никто не годится против Пушкина. От Пушкина у меня большая голова стала. Пушкин — бог!» (Бочарова А. П.)

«...всадить бы писателю в руки вилку и назем ковырять» (Носов М. А.).

«Я прямо остервился. Покою нет! Такой азарт у меня, что сейчас бы задушил автора собственными руками» (Тубольцев И. И.).

«У нас в селе живут два типа: Пахом и Макар. Пахом всегда говорит правду, но ему никто не верит. А Макар всегда врет, и ему всегда верят. Не верю Зощенке, как Пахому. А если писатель похож на Макара, то я ему буду верить. Пускай врет...» (Блинов Е. С.)

www.group-telegram.com/ca/USSResearch.com/4948

5.6K viewsApr 10, 2024 at 19:11

На Горьком прочитал отличную историю про Адриана Топорова, который в 1928 году в сибирской коммуне "Майское утро" читал и обсуждал с крестьянами литературные произведения. Читки произведений сопровождались бурными обсуждениями, которые Топоров аккуратно записывал, а затем издал.

Деревенский читатель должен был сам выбирать, что ему нравится, и отметать ненужное, тем самым влияя на творчество авторов и помогая издательствам отбирать художественные произведения для народа. Профессиональным критикам Топоров не доверял, упрекая их в сложности языка рецензий и ошибочных оценках, из-за которых круг чтения рабочих и крестьян то и дело пополнялся «паскудными вещами».

Самое интересное это цитаты из крестьянских рецензий:
«Последние строчки „Двенадцати“ не мог я ни к чему определить. То ли это буржуазия убегала со Христом? Кто тут идет державным шагом? Черт его знает, что такое!» (Шитиков Д. С.)

«Ох, и разворочало у меня котелок! Ни в каком случае никто не годится против Пушкина. От Пушкина у меня большая голова стала. Пушкин — бог!» (Бочарова А. П.)

«...всадить бы писателю в руки вилку и назем ковырять» (Носов М. А.).

«Я прямо остервился. Покою нет! Такой азарт у меня, что сейчас бы задушил автора собственными руками» (Тубольцев И. И.).

«У нас в селе живут два типа: Пахом и Макар. Пахом всегда говорит правду, но ему никто не верит. А Макар всегда врет, и ему всегда верят. Не верю Зощенке, как Пахому. А если писатель похож на Макара, то я ему буду верить. Пускай врет...» (Блинов Е. С.)

BY USSResearch