Наверное, нужно написать ©
Нового Пелевина стоит прочитать, если застал времена «Синего фонаря» и «Принца Госплана», хочешь понимать, как далеко Акела промахнулся в этот раз, и садомазохистски насладиться концентрированным (на мой взгляд, раствор перенасыщен) ехидством и точными, мематичными формулировками (тут мастерство в астрал не распылишь, факт).
Вселенная Трансгуманизма — о да, вы все еще находитесь здесь. Рептилоиды на плоской виртуальной Земле посткарбоновой эпохи осваивают блатную романтику, пока в направлении планеты несется астероид (понятное дело, запущенный the врагом, а не сам по себе). Радикальный феминизм приобрел макабрические черты, деточки, получившие место у параши, в авторитете. Крайняя битва чекистов с масонами буквально метаморфировала в противостояние петухов и кур. Обвинения в болезненно гипертрофированной мизогинии автор возвел в абсолют в типичной своей абсурдистской манере и, увы нам, не смог не сорваться на незавуалированные оскорбления. Сказывается усталость или попытка нащупать новую ноту — разберутся литературоведы.
Уже знакомый стойким читателям супероперативник корпорации Transhumanism, inc. Маркус Зоргенфрей, эдакий рефлексирующий, как девятиклассница с амнезией, Брюс Уиллис с налетом новой маскулинности и без майки-алкоголички, получил новое задание по разоблачению и предотвращению, но тень Саши Серого и гламурный дискурс настолько дискретно прописаны, что сверяешься с собой и прочитанным: уж не пародия ли это на самого себя. Впрочем, Виктору Олеговичу, по счастью, наплевать на многочисленные мнения хвалителей и хулителей. Он будет до победного разыгрывать эту партию, потому что играет ради процесса, а не результата. Как и еговынужденные постоянные читатели, начинающие добродушно поругивать новинку задолго до выхода.
Аллюзии в «Крути» настолько непрозрачны, что в отсутствие пространства для веселого угадывания персоналий хочется грустить и прикладывать к недоумению великий роман «Омон Ра», написанный во времена, когда остроумно ерничающий фантаст еще не забронзовел и не превратился в покрытого патиной постмодерниста с несколько раздутой аурой витийствующего пророка. Обидно за пару коллег — они одни из немногих, продолжающих беззаветно и безусловно любить маргинального классика, а он позволил себе неиронично отхлестать их по щекам мокрой тряпкой.
Сейчас наверняка придет в комменты дорогой друг, писатель Дмитрий Захаров и, продолжая давний спор, скажет, что последний великий роман вовсе «Чапаев и Пустота», но здесь каждый останется при своих. «Круть» — скорее, очередная, сто раз пересказанная, но всякий раз с новыми подробностями, байка неумолимо стареющего патриарха о том, что бабло не победит зло, бабы дуры, мужики не лучше, в древности трава была зеленее, а плебсу не нужны древние злокозненные сущности для того, чтобы самозабвенно самовыпиливаться экзотическими способами, пока истеблишмент решает свои задачи. Мы прекрасно справляемся с аутоагрессией без подсказок, мол.
Но вроде бы вразрез собственному недовольству неоригинально замечу, что новый роман Пелевина это такая наша книжная скрепа, костры рябин 3 сентября и оливье под «Иронию судьбы». Не скажу за зумеров, но бумеры, скуфы и ранние миллениалы едва ли откажут себе в удовольствии припасть. Хотя бы для того, чтобы написать стилистически забубенный пост.
Бумажная версия, полагаю, в магазинах. Цифровая — на Яндекс Книгах @booksyandex (вот так отвлечешься на личную жизнь, а сервис фамилию поменял).
Нового Пелевина стоит прочитать, если застал времена «Синего фонаря» и «Принца Госплана», хочешь понимать, как далеко Акела промахнулся в этот раз, и садомазохистски насладиться концентрированным (на мой взгляд, раствор перенасыщен) ехидством и точными, мематичными формулировками (тут мастерство в астрал не распылишь, факт).
Вселенная Трансгуманизма — о да, вы все еще находитесь здесь. Рептилоиды на плоской виртуальной Земле посткарбоновой эпохи осваивают блатную романтику, пока в направлении планеты несется астероид (понятное дело, запущенный the врагом, а не сам по себе). Радикальный феминизм приобрел макабрические черты, деточки, получившие место у параши, в авторитете. Крайняя битва чекистов с масонами буквально метаморфировала в противостояние петухов и кур. Обвинения в болезненно гипертрофированной мизогинии автор возвел в абсолют в типичной своей абсурдистской манере и, увы нам, не смог не сорваться на незавуалированные оскорбления. Сказывается усталость или попытка нащупать новую ноту — разберутся литературоведы.
Уже знакомый стойким читателям супероперативник корпорации Transhumanism, inc. Маркус Зоргенфрей, эдакий рефлексирующий, как девятиклассница с амнезией, Брюс Уиллис с налетом новой маскулинности и без майки-алкоголички, получил новое задание по разоблачению и предотвращению, но тень Саши Серого и гламурный дискурс настолько дискретно прописаны, что сверяешься с собой и прочитанным: уж не пародия ли это на самого себя. Впрочем, Виктору Олеговичу, по счастью, наплевать на многочисленные мнения хвалителей и хулителей. Он будет до победного разыгрывать эту партию, потому что играет ради процесса, а не результата. Как и его
Аллюзии в «Крути» настолько непрозрачны, что в отсутствие пространства для веселого угадывания персоналий хочется грустить и прикладывать к недоумению великий роман «Омон Ра», написанный во времена, когда остроумно ерничающий фантаст еще не забронзовел и не превратился в покрытого патиной постмодерниста с несколько раздутой аурой витийствующего пророка. Обидно за пару коллег — они одни из немногих, продолжающих беззаветно и безусловно любить маргинального классика, а он позволил себе неиронично отхлестать их по щекам мокрой тряпкой.
Сейчас наверняка придет в комменты дорогой друг, писатель Дмитрий Захаров и, продолжая давний спор, скажет, что последний великий роман вовсе «Чапаев и Пустота», но здесь каждый останется при своих. «Круть» — скорее, очередная, сто раз пересказанная, но всякий раз с новыми подробностями, байка неумолимо стареющего патриарха о том, что бабло не победит зло, бабы дуры, мужики не лучше, в древности трава была зеленее, а плебсу не нужны древние злокозненные сущности для того, чтобы самозабвенно самовыпиливаться экзотическими способами, пока истеблишмент решает свои задачи. Мы прекрасно справляемся с аутоагрессией без подсказок, мол.
Но вроде бы вразрез собственному недовольству неоригинально замечу, что новый роман Пелевина это такая наша книжная скрепа, костры рябин 3 сентября и оливье под «Иронию судьбы». Не скажу за зумеров, но бумеры, скуфы и ранние миллениалы едва ли откажут себе в удовольствии припасть. Хотя бы для того, чтобы написать стилистически забубенный пост.
Бумажная версия, полагаю, в магазинах. Цифровая — на Яндекс Книгах @booksyandex (вот так отвлечешься на личную жизнь, а сервис фамилию поменял).
Моему фактически непрерывному педстажу больше четверти века (Oh, my). Грех не вспомнить великое.
А коллег с праздником!
А коллег с праздником!
YouTube
Буревестник 99 jyne
Пародия на урок литературы в советской школе.
Мария Степанова «Фокус» (Новое издательство, 2024)
Я начала читать этот небольшой роман около месяца назад. Но дочитала только теперь, когда волею обстоятельств вынужденно оказалась в недвижимом состоянии, одновременно оставаясь в каком-то очень подвижном, требующим ежедневной адаптации периоде личных перемен. Может быть, поэтому одна из магистральных идей — коллективной ответственности и неразрывно связанного с ней родного языка как символа, ассоциирующегося с чем-то, с чем ты себя, исходя из собственных ценностей, соотносить больше не можешь, — почти не задела меня. Но куда ближе мне оказалась идея, в которой популярная максима «куда бы ты ни сбежал, ты везешь с собой себя» легко отбрасывается, потому что себя-то ты в разных агрегатных состояниях и не слишком хорошо знаешь, а значит, есть шанс стать кем-то другим.
Писательница М., живущая в Европе, отправляется в деловую поездку: встретиться с читателями ее свежепереведенного романа. Но проблема в том, что все существо М. противится не столько поездке, сколько идее написания текстов на ее родном языке — ее средстве и цели, ее инструменте, ее системе, выражающей интенции. Ведь это система, инструмент и средство не только для М., но и для людей с кардинально противоположными взглядами, недопустимыми в системе координат М..
И хочется развернуть суждение об автофикциональности и незрелой инстантной рефлексии современной прозы, но это прием-термоусадка, защитная пленка поверх обложки. Мария Степанова, удивительного склада эссеист и поэт, переводчик и автор той самой «Памяти памяти», книги-романса, сфокусированного на прошлом, все же блестяще владеет языком, предавшим ее героиню, и с хирургической точностью отделяет авто от фикшена, с каждой страницей погружая читателя во все более литературное пространство.
М. — как герои Кафки, обозначенные единственным инициалом, — плутая в своих смешанных чувствах, запутывается и заложенном физическом маршруте: поезд не доехал, телефон разряжен, мироздание, рок, судьба (you name it) упорно держит героиню в лимбе размытого кафкианского же пространства, разве что метаморфозы не столь явные, зато с выдержанным балансом абсурдного и документального.
Банальное замечание, но это концентрированно объемное чтение: роман эссеиста Степановой кинематографично неспешен, но есть место и странным знакомцам, и бродячему цирку, и даже относительно модной молодежной забаве — эскейп-руму, квесту в герметичном пространстве как непрозначной аллегории взрослой жизни, в которой ты платишь за то, чтобы разгадывать странноватые ребусы и искать выход на свет.
Поэт Степанова пишет музыкально, в мелодике этого текста не то что слово — каждый слог кажется выверенным и единственно нужным по Толстову. «Фокус» прозаика Степановой сюжетен и даже финал, в котором М. перестает быть М., но остается собой — пересобранной из новых смыслов и приобретшей новое имя, — вполне следуют традиции упомянутого модерниста. Это вроде бы какая-то новая Степанова, но, в то же время, утешительно прежняя.
Читала в Строках. Но, кажется, есть везде. Очень, по-моему, октябрьский текст — похож на приглушенный солнечный свет, проходящий через истончающуюся желтеющую листву.
Я начала читать этот небольшой роман около месяца назад. Но дочитала только теперь, когда волею обстоятельств вынужденно оказалась в недвижимом состоянии, одновременно оставаясь в каком-то очень подвижном, требующим ежедневной адаптации периоде личных перемен. Может быть, поэтому одна из магистральных идей — коллективной ответственности и неразрывно связанного с ней родного языка как символа, ассоциирующегося с чем-то, с чем ты себя, исходя из собственных ценностей, соотносить больше не можешь, — почти не задела меня. Но куда ближе мне оказалась идея, в которой популярная максима «куда бы ты ни сбежал, ты везешь с собой себя» легко отбрасывается, потому что себя-то ты в разных агрегатных состояниях и не слишком хорошо знаешь, а значит, есть шанс стать кем-то другим.
Писательница М., живущая в Европе, отправляется в деловую поездку: встретиться с читателями ее свежепереведенного романа. Но проблема в том, что все существо М. противится не столько поездке, сколько идее написания текстов на ее родном языке — ее средстве и цели, ее инструменте, ее системе, выражающей интенции. Ведь это система, инструмент и средство не только для М., но и для людей с кардинально противоположными взглядами, недопустимыми в системе координат М..
И хочется развернуть суждение об автофикциональности и незрелой инстантной рефлексии современной прозы, но это прием-термоусадка, защитная пленка поверх обложки. Мария Степанова, удивительного склада эссеист и поэт, переводчик и автор той самой «Памяти памяти», книги-романса, сфокусированного на прошлом, все же блестяще владеет языком, предавшим ее героиню, и с хирургической точностью отделяет авто от фикшена, с каждой страницей погружая читателя во все более литературное пространство.
М. — как герои Кафки, обозначенные единственным инициалом, — плутая в своих смешанных чувствах, запутывается и заложенном физическом маршруте: поезд не доехал, телефон разряжен, мироздание, рок, судьба (you name it) упорно держит героиню в лимбе размытого кафкианского же пространства, разве что метаморфозы не столь явные, зато с выдержанным балансом абсурдного и документального.
Банальное замечание, но это концентрированно объемное чтение: роман эссеиста Степановой кинематографично неспешен, но есть место и странным знакомцам, и бродячему цирку, и даже относительно модной молодежной забаве — эскейп-руму, квесту в герметичном пространстве как непрозначной аллегории взрослой жизни, в которой ты платишь за то, чтобы разгадывать странноватые ребусы и искать выход на свет.
Поэт Степанова пишет музыкально, в мелодике этого текста не то что слово — каждый слог кажется выверенным и единственно нужным по Толстову. «Фокус» прозаика Степановой сюжетен и даже финал, в котором М. перестает быть М., но остается собой — пересобранной из новых смыслов и приобретшей новое имя, — вполне следуют традиции упомянутого модерниста. Это вроде бы какая-то новая Степанова, но, в то же время, утешительно прежняя.
Читала в Строках. Но, кажется, есть везде. Очень, по-моему, октябрьский текст — похож на приглушенный солнечный свет, проходящий через истончающуюся желтеющую листву.
Совсем забыла рассказать, но, кажется, свободные места еще есть. В ближайшую субботу в МХТ им. Чехова пройдет литературно-театральный фестиваль «Камни поют» (пост 2.0 — уточнение для внимательных)
В программе:
— дискуссии о современной прозе с любимыми авторами и главредом «Альпины.Проза» Татьяной Соловьевой,
— театральные читки (совсем не то, что отрывки аудиокниг, а вовсе проект мастерской Виктора Рыжакова). А для самых стойких вечером концерт группы «Море ждет» (одна из солисток — Александра Шалашова).
Подробности ЗДЕСЬ, обратите внимание — на каждое мероприятие отдельная регистрация, потому что количество мест ограничено. Я нигде участия не принимаю, но мы с моей полукостяной ногой постараемся — уж как умеем — украсить собой интерьер.
В программе:
— дискуссии о современной прозе с любимыми авторами и главредом «Альпины.Проза» Татьяной Соловьевой,
— театральные читки (совсем не то, что отрывки аудиокниг, а вовсе проект мастерской Виктора Рыжакова). А для самых стойких вечером концерт группы «Море ждет» (одна из солисток — Александра Шалашова).
Подробности ЗДЕСЬ, обратите внимание — на каждое мероприятие отдельная регистрация, потому что количество мест ограничено. Я нигде участия не принимаю, но мы с моей полукостяной ногой постараемся — уж как умеем — украсить собой интерьер.
Любимое пространство Тинторетто задумало новую шалость — формат голосовых сообщений о книгах. Записали с Таней Соловьевой и Антоном Секисовым ценные мнения о романе «Курорт». А в комментах повешу полную версию моего послания (ну не умею коротко, факт)
Telegram
Tintoretto_coffee
Представляем нашу новую рубрику «Голосовые сообщения»🎧
Слушайте и читайте в карточках заметки о новой книге Антона Секисова издательства «Альпина.Проза».
Ищите «Курорт» на книжной полке в кофейне «Тинторетто»📖
#голосовые
Слушайте и читайте в карточках заметки о новой книге Антона Секисова издательства «Альпина.Проза».
Ищите «Курорт» на книжной полке в кофейне «Тинторетто»📖
#голосовые
В сегодняшнем телеграме только и разговоров, что о «Ясной Поляне» (об этом вечером) и Нобелевке по литературе (пока я достаю из черновиков этот пост, все уже знают, что лауреатом-2024 стала Хан Ган с романом «Вегетарианка»), а я — в узких просветах между тем и этим — иду своим немодным курсом и рассказываю о книгах, прочитанных как будто в прошлой жизни, но все еще в этом году.
Дания Жанси «Путешествия Лейлы» (Inspiria, 2024)
Лейла — дитя нескольких культур — и во взрослой жизни продолжает кочевать по всему свету. Работа в фэшн-индустрии, кажется, немало способствует и широте взглядов и тому, чтобы картинка за окном менялась как можно чаще. Но однажды героиня оказывается в точке, похожей больше на пространство внутри кокона, чем обозначенное очередным флажком место на глобусе. Делает Лейла это довольно обычным для книжных попаданцев способом — после сильного потрясения потеряв сознание в нашей реальности и очнувшись в другой. Обнаружив себя в клинике, где персонал нарочито заботлив, но неколебимо строг, Лейла (а с ней и несколько замороченный читатель) попробует разобраться: это уже безумие или все же реальный сдвиг туда, где в России не свергли монархию, а в Британии очень даже наоборот, антисемитизм разновидность нормы, а богема с восторгом обсуждает гламурного, харизматичного, волнующего своей провокационной манерой художника Ади, которому, по слухам, лет 150. Да, в этой ветке все, у кого хватит средств, могут не только обновлять экстерьер, избавляясь от носогубных складок и вытягивая лисье веко, как у Беллы Хадид, но и продлевать тариф на долгожительство. Лейла все глубже погружается в меланхоличный отказ от себя прежней, чтобы, разумеется, найти себя настоящую, не оставляя при этом попыток с помощью акционизма немного подправить мир, в котором застряла, и объяснить окружающим, что там, откуда она вывалилась сюда, популярные здесь взгляды привели к трагедии планетарного масштаба. Впрочем, и этот этап продлится недолго: единственное, что осталось при Лейле после выхода из клиники, — охота к перемене мест. Не зря в названии путешестви-я, а не -е.
Как профессиональный читатель я, не скрою, порядком устала от многочисленных попыток объяснить мне разницу между черным и белым и степень их смешения в хромой современности, равно как от манеры речи Лейлы. Как редактор хотела убрать бы обороты, будто выскочившие из сентиментальной литературы и снижающие градус высказывания, сделать текст чуть структурнее, прозрачнее в формулировках, предложить автору приберечь пару перебивающих друг друга тем для новых текстов. Но на то он и дебют, чтобы быть амбициозным и рыхловатым одновременно. А Дания, которую я знаю как резидентку Дома творчества Переделкина, уверена, не застынет в форме.
Да и книга написана для людей моложе и оптимистичнее, чем я. Им наверняка понравится действительно неплохо прописанный сеттинг, легкая на подъем и умеренно рефлексирующая героиня и иррациональная уверенность в том, что многое можно переписать начисто из любой точки, но начать лучше с себя.
Дания Жанси «Путешествия Лейлы» (Inspiria, 2024)
Лейла — дитя нескольких культур — и во взрослой жизни продолжает кочевать по всему свету. Работа в фэшн-индустрии, кажется, немало способствует и широте взглядов и тому, чтобы картинка за окном менялась как можно чаще. Но однажды героиня оказывается в точке, похожей больше на пространство внутри кокона, чем обозначенное очередным флажком место на глобусе. Делает Лейла это довольно обычным для книжных попаданцев способом — после сильного потрясения потеряв сознание в нашей реальности и очнувшись в другой. Обнаружив себя в клинике, где персонал нарочито заботлив, но неколебимо строг, Лейла (а с ней и несколько замороченный читатель) попробует разобраться: это уже безумие или все же реальный сдвиг туда, где в России не свергли монархию, а в Британии очень даже наоборот, антисемитизм разновидность нормы, а богема с восторгом обсуждает гламурного, харизматичного, волнующего своей провокационной манерой художника Ади, которому, по слухам, лет 150. Да, в этой ветке все, у кого хватит средств, могут не только обновлять экстерьер, избавляясь от носогубных складок и вытягивая лисье веко, как у Беллы Хадид, но и продлевать тариф на долгожительство. Лейла все глубже погружается в меланхоличный отказ от себя прежней, чтобы, разумеется, найти себя настоящую, не оставляя при этом попыток с помощью акционизма немного подправить мир, в котором застряла, и объяснить окружающим, что там, откуда она вывалилась сюда, популярные здесь взгляды привели к трагедии планетарного масштаба. Впрочем, и этот этап продлится недолго: единственное, что осталось при Лейле после выхода из клиники, — охота к перемене мест. Не зря в названии путешестви-я, а не -е.
Как профессиональный читатель я, не скрою, порядком устала от многочисленных попыток объяснить мне разницу между черным и белым и степень их смешения в хромой современности, равно как от манеры речи Лейлы. Как редактор хотела убрать бы обороты, будто выскочившие из сентиментальной литературы и снижающие градус высказывания, сделать текст чуть структурнее, прозрачнее в формулировках, предложить автору приберечь пару перебивающих друг друга тем для новых текстов. Но на то он и дебют, чтобы быть амбициозным и рыхловатым одновременно. А Дания, которую я знаю как резидентку Дома творчества Переделкина, уверена, не застынет в форме.
Да и книга написана для людей моложе и оптимистичнее, чем я. Им наверняка понравится действительно неплохо прописанный сеттинг, легкая на подъем и умеренно рефлексирующая героиня и иррациональная уверенность в том, что многое можно переписать начисто из любой точки, но начать лучше с себя.
Вчера в номинации «Пропущенные шедевры» победили «Сны поездов», и этим результатом я тоже довольна (хотя победа любого текста Арто Паасилинны меня бы тоже порадовала). Писала уже о Денисе Джонсоне. Тот случай, когда автоцитата не грех.
Не успела выйти из летаргии, поступило пакетное предложение из Петербурга. Не то, что вы подумали, а добавиться в папку «Культпакет» с 11 каналами, в которых пишут о совриске, кино, моде, дизайне, музыке и всяком таком эстетическом и прекрасном, ну и я с этой нашей современной и не очень литературой. Словом, интересное!
А на фотографии —«Девушка, играющая на виолончели» венгерского авангардиста Роберта Берени.
А на фотографии —«Девушка, играющая на виолончели» венгерского авангардиста Роберта Берени.
«Азбука. Голоса» — серия, стартовавшая в одноименном издательстве под чутким присмотром редактора и исследователя Марии Нестеренко, отмечена обложками с узнаваемыми иллюстрациями Сергея Орехова и собственно текстами, населенными неконвенциональными персонажами, действующими в не самых привычных обстоятельствах.
«0.5» Валерия Шпякина вроде бы с порога отсылает к «Трейнспоттингу» Уэлша и другим томам знаменитой оранжевой контркультурной серии, «Теряя наши улицы» Саттарова и внезапно отчасти кинопритче «ДМБ». Но, конечно, это просто ассоциации, к тому же не слишком точные — ни эстетизации пороков и анархизма, ни ностальгии по безбашенной юности, ни света в конце тоннеля.
История кладмена (да, человека, делающего закладки вовсе не в книгах или браузере) Андрея, местами документальная до судорог, вымышлена и снабжена необходимыми дисклеймерами: вещества, расширяющие сознание, это зло. Жизнь молодого человека могут разрушать уныние, конфликты с отчимом и сестрой, непрожитое толком горе утраты близких, закольцованная бытовая безысходность и невозможность найти ответы на вечные вопросы «кто я», «зачем я» и т. д. Но добьёт его не инфантилизм и духовная деградация, а синтетика в крови. Химия тоже бессердечная стерва. Но эта история не болезненное художественное погружение в наркотрип, а, скорее, реалистичное исследование еще одной социальной пищевой цепочки.
Главный герой ироничен, задирист и периодически проклевывает четвертую стену, словно пытаясь самому себе облегчить попытку переварить реальность. Но это бравада висельника. Мрачное предостережение о том, что на дне дна может оказаться кто угодно. Жутковатое и, что еще страшнее, захватывающее чтение.
«0.5» Валерия Шпякина вроде бы с порога отсылает к «Трейнспоттингу» Уэлша и другим томам знаменитой оранжевой контркультурной серии, «Теряя наши улицы» Саттарова и внезапно отчасти кинопритче «ДМБ». Но, конечно, это просто ассоциации, к тому же не слишком точные — ни эстетизации пороков и анархизма, ни ностальгии по безбашенной юности, ни света в конце тоннеля.
История кладмена (да, человека, делающего закладки вовсе не в книгах или браузере) Андрея, местами документальная до судорог, вымышлена и снабжена необходимыми дисклеймерами: вещества, расширяющие сознание, это зло. Жизнь молодого человека могут разрушать уныние, конфликты с отчимом и сестрой, непрожитое толком горе утраты близких, закольцованная бытовая безысходность и невозможность найти ответы на вечные вопросы «кто я», «зачем я» и т. д. Но добьёт его не инфантилизм и духовная деградация, а синтетика в крови. Химия тоже бессердечная стерва. Но эта история не болезненное художественное погружение в наркотрип, а, скорее, реалистичное исследование еще одной социальной пищевой цепочки.
Главный герой ироничен, задирист и периодически проклевывает четвертую стену, словно пытаясь самому себе облегчить попытку переварить реальность. Но это бравада висельника. Мрачное предостережение о том, что на дне дна может оказаться кто угодно. Жутковатое и, что еще страшнее, захватывающее чтение.
Вчера по дороге на работу несколько сумбурно рассказала для рубрики «Человек в кружочке», которую в своем канале ведет моя коллега из Петербурга Катя Уварова (по ссылке пост, под ним, собственно, кружочки), о нескольких книгах, которые меня вдохновляют или как-то влияют.
Посколькусклероз хорошая болезнь меня часто о таком спрашивают, а хороших книг много, всегда отвечаю по-разному, вытаскивая из памяти лежащее на поверхности. Вчера вот об «Острове, или Оправдании бессмысленных путешествий» Василия Голованова, «Комнате Вагинова» Антона Секисова, «Балконах: почему они у нас такие» Алины Моисеевой, «Калечине-малечине» и рассказах Евгении Некрасовой, «Кареглазом громовике» Шамиля Идиатуллина и «Опосредованно» Алексея Сальникова. Были еще кружочки о «Бархатной кибитке» и «Мифогенной любви каст» Павла Пепперштейна, «Человеческом животном» Аудур Авы Олафсдоттир и книгах Сьона. Но не срослось: звук был не очень, поэтому о них в другой раз.
Поскольку
Telegram
dom muruzi
Мы продолжаем рубрику «Человек в кружочке». Сегодня книги рекомендует Анастасия Шевченко — литобозреватель, редактор, продюсер книжных проектов.
в свою очередь, рекомендуем подписаться на Анастасию 👇🏼
📚 тг-канал «Заметки панк-редактора»
#человеквкружочке
в свою очередь, рекомендуем подписаться на Анастасию 👇🏼
📚 тг-канал «Заметки панк-редактора»
#человеквкружочке
Тем временем, пока я еду на книжную вечеринку школы BAND, в Туле и Пензе идут-гудят книжные фестивали, а в Петербурге сегодня дожди в 19:00 в книжном пространстве «Во весь голос» мои друзья литобозреватель и редактор Лена Бойцова и великий Василий Владимирский поговорят с автором повести «Аул» Асией Арслановой.
Многие болели за эту повесть в последнем сезоне «Книгуру» и недавней молодежной номинации «Ясной Поляны», сейчас она в литературном блоке Большого детского фестиваля, который делает невероятный книжный человек Маша Орлова.
«Аул» — густо замешанный на башкирском фольклоре подростковый триллер, который относительно недавно вышел в издательстве «Волчок». Асия пишет структурно и жестко, без скидок на возраст и сентиментальных допущений. Жалею, что не попаду на этот разговор, а вы еще успеете!
Многие болели за эту повесть в последнем сезоне «Книгуру» и недавней молодежной номинации «Ясной Поляны», сейчас она в литературном блоке Большого детского фестиваля, который делает невероятный книжный человек Маша Орлова.
«Аул» — густо замешанный на башкирском фольклоре подростковый триллер, который относительно недавно вышел в издательстве «Волчок». Асия пишет структурно и жестко, без скидок на возраст и сентиментальных допущений. Жалею, что не попаду на этот разговор, а вы еще успеете!
Telegram
Фанерный ераплан
Ну штош, сегодня с ВВ (Великим Владимирским) немношко ведём "советскую светскую жизнь".
В 19.00 будем в «Во весь голос», где в рамках «Большого детского фестиваля», пройдёт встреча с одной из самых, на мой взгляд, интересных дебютанток этого года Асией Арслановой.…
В 19.00 будем в «Во весь голос», где в рамках «Большого детского фестиваля», пройдёт встреча с одной из самых, на мой взгляд, интересных дебютанток этого года Асией Арслановой.…
Смотрели сегодня с котом на снег, порывисто секущий еще даже не пожелтевшую березу, и спрашивали друг друга голосом прошлогоднего мальчика: Это зима, да? Зима это?
Telegram
Заметки панк-редактора
Подруга говорит, когда ты напишешь, что сегодня был спокойный день и не пошутишь по этому поводу, я пойму, что тебя взломали. Можете не сомневаться, это я. Правда, не о книгах.
Сегодня было ужасное утро, я снова в электричке — возвращаюсь из поездки, которая…
Сегодня было ужасное утро, я снова в электричке — возвращаюсь из поездки, которая…
Рассказ по вторникам
Желтый человечек (пояснительное фото Наташи Мурзаевой @knigovizor повешу в комментах, чтобы никого не пугать) обещал обновить необъективный список относительно недавних сборников рассказов современных русскоязычных авторов. По двум многочисленным просьбам выполняю обещание, тем более что с предыдущего поста как раз примерно год прошел.
«Время вышло» (Альпина.проза, 2021)
Марго Гритт «Вторжение» (Альпина.проза, 2022)
Марго Гритт «Чужеродные» (Альпина.проза, 2024)
Игорь Белодед «Не говори о нём» (Альпина.проза, 2023)
Павел Селуков «Рагнарек, или Попытка присвоить мир» (Альпина.проза, 2023)
«Механическое вмешательство» (Альпина.Проза, 2024)
Игорь Белодед «Утро было глазом» (Альпина.проза, 2024)
Анна Шипилова «Скоро Москва» (Альпина.проза, 2024)
Наталья Бакирова «Дальний Лог: уральские рассказы» (Альпина.Проза, 2024)
Ольга Харитонова «Чужая сторона» (Альпина.Проза, 2024)
Ринат Газизов «Приглашение к любви» (Альпина.Проза, 2024 — вот-вот придет)
Наталия Мещанинова «Один маленький ночной секрет» (Альпина.Проза, 2024)
Владимир Медведев «Хороший братец — мертвый братец» (Альпина.Проза, 2024)
Борис Лейбов «Мелкий принц» (Лайвбук, 2023)
Шамиль Идиатуллин «Все как у людей» (РЕШ, 2021)
Евгения Некрасова «Сестромам. О тех, кто будет маяться» (РЕШ, 2019)
«Бу! Леденящие душу сказки про буллинг» (Есть смысл, 2022)
«Зал ожидания» (издательство ВШЭ, серия «Фабрика слов», 2024)
Евгения Некрасова «Золотинка» (РЕШ, 2022)
Анна Лужбина «Юркие люди» (РЕШ, 2023)
Дмитрий Данилов «Пустые поезда 2022 года» (РЕШ, 2023)
«Мир без Стругацких» (РЕШ, 2023. Составитель Василий Владимирский)
«Новое будущее» (Inspiria, 2023. Составитель Сергей Шикарев)
«Помутнение» (Inspiria, 2023)
«Без очереди» (РЕШ, 2021)
«Птичий рынок» (РЕШ, 2019)
«Тело: у каждого свое» (РЕШ, 2024)
«Сообщники» (Самокат, 2023)
«Школа Шредингера» (Самокат, 2024)
«24 слова» (Подписные издания, 2023)
«Правила жизни» литномер 2/2022
Зимние рассказы Букмейта (в Яндекс.книгах)
Сборник «Эмоции» (Строки)
Антология новых сказок от The Blueprint
Спецпроект Некрасовки «Новые повести Белкина»
Татьяна Мастрюкова «Приходи вчера» (РОСМЭН, 2023)
«Срок годности. Сборник экологической прозы о человеке и планете» (есть только в цифре, проект Есть смысл, читала в Яндекс.книгах)
Новогодний выпуск журнала «Юность» (2022-й и 2023-й)
«Новогодние рассказы о чуде» (АСТ, 2023 — составитель Ирина Епифанова)
«Казенный дом и другие детские впечатления» (Время, 2019)
«Счастье: двадцать семь неожиданных признаний» (Время, 2020)
«Дочки-матери, или Во что играют большие девочки» (Время, 2021)
до вопроса «а почему нет сборника N?» в комментариях три... два... один...
Желтый человечек (пояснительное фото Наташи Мурзаевой @knigovizor повешу в комментах, чтобы никого не пугать) обещал обновить необъективный список относительно недавних сборников рассказов современных русскоязычных авторов. По двум многочисленным просьбам выполняю обещание, тем более что с предыдущего поста как раз примерно год прошел.
«Время вышло» (Альпина.проза, 2021)
Марго Гритт «Вторжение» (Альпина.проза, 2022)
Марго Гритт «Чужеродные» (Альпина.проза, 2024)
Игорь Белодед «Не говори о нём» (Альпина.проза, 2023)
Павел Селуков «Рагнарек, или Попытка присвоить мир» (Альпина.проза, 2023)
«Механическое вмешательство» (Альпина.Проза, 2024)
Игорь Белодед «Утро было глазом» (Альпина.проза, 2024)
Анна Шипилова «Скоро Москва» (Альпина.проза, 2024)
Наталья Бакирова «Дальний Лог: уральские рассказы» (Альпина.Проза, 2024)
Ольга Харитонова «Чужая сторона» (Альпина.Проза, 2024)
Ринат Газизов «Приглашение к любви» (Альпина.Проза, 2024 — вот-вот придет)
Наталия Мещанинова «Один маленький ночной секрет» (Альпина.Проза, 2024)
Владимир Медведев «Хороший братец — мертвый братец» (Альпина.Проза, 2024)
Борис Лейбов «Мелкий принц» (Лайвбук, 2023)
Шамиль Идиатуллин «Все как у людей» (РЕШ, 2021)
Евгения Некрасова «Сестромам. О тех, кто будет маяться» (РЕШ, 2019)
«Бу! Леденящие душу сказки про буллинг» (Есть смысл, 2022)
«Зал ожидания» (издательство ВШЭ, серия «Фабрика слов», 2024)
Евгения Некрасова «Золотинка» (РЕШ, 2022)
Анна Лужбина «Юркие люди» (РЕШ, 2023)
Дмитрий Данилов «Пустые поезда 2022 года» (РЕШ, 2023)
«Мир без Стругацких» (РЕШ, 2023. Составитель Василий Владимирский)
«Новое будущее» (Inspiria, 2023. Составитель Сергей Шикарев)
«Помутнение» (Inspiria, 2023)
«Без очереди» (РЕШ, 2021)
«Птичий рынок» (РЕШ, 2019)
«Тело: у каждого свое» (РЕШ, 2024)
«Сообщники» (Самокат, 2023)
«Школа Шредингера» (Самокат, 2024)
«24 слова» (Подписные издания, 2023)
«Правила жизни» литномер 2/2022
Зимние рассказы Букмейта (в Яндекс.книгах)
Сборник «Эмоции» (Строки)
Антология новых сказок от The Blueprint
Спецпроект Некрасовки «Новые повести Белкина»
Татьяна Мастрюкова «Приходи вчера» (РОСМЭН, 2023)
«Срок годности. Сборник экологической прозы о человеке и планете» (есть только в цифре, проект Есть смысл, читала в Яндекс.книгах)
Новогодний выпуск журнала «Юность» (2022-й и 2023-й)
«Новогодние рассказы о чуде» (АСТ, 2023 — составитель Ирина Епифанова)
«Казенный дом и другие детские впечатления» (Время, 2019)
«Счастье: двадцать семь неожиданных признаний» (Время, 2020)
«Дочки-матери, или Во что играют большие девочки» (Время, 2021)
Тем временем АСПИР объявил Короткий список Международного литературного конкурса «Русская премия» 2024 года.
Номинация «Проза»:
1. Даниэль Бергер «Кофе с перцем» (Киргизия)
2. Тимур Нигматуллин «Я не вру, мама…» (Казахстан)
3. Илья Одегов «Крылатая невеста Махди» (Казахстан)
4. Хелена Побяржина «Валсарб» (Белоруссия)
5. Елена Трофимчук «Дом, которого нет» (Белоруссия)
6. Егор Фетисов «Медвежье кольцо» (Дания)
7. Анастасия Хатиашвили «Лучшее, чего у меня нет» (Грузия)
Номинация «Поэзия»:
1. Наталья Белоедова «Хрупкие стены» (Узбекистан)
2. Любовь Берёзкина «Говорить о вещах простых» (Германия)
3. Адалат Исмаилов «Дальтоник» (Азербайджан)
4. Евгений Орлов «Стоп-кадр» (Латвия)
5. Сергей Пагын «И немного музыки неисполнимой» (Молдавия)
6. Ирина Чуднова «Бессмертник» (Китай).
Имена лауреатов премии узнаем уже 11 декабря 2024 года. А среди лауреатов прошлых лет Дина Рубина, Мариам Петросян, Юз Алешковский, Лена Элтанг, Дарья Вильке, Евгений Абдуллаев (мы еще его знаем как Сухбата Афлатуни), Владимир Лидский, Евгений Клюев, Михаил Гиголашвили и др..
Номинация «Проза»:
1. Даниэль Бергер «Кофе с перцем» (Киргизия)
2. Тимур Нигматуллин «Я не вру, мама…» (Казахстан)
3. Илья Одегов «Крылатая невеста Махди» (Казахстан)
4. Хелена Побяржина «Валсарб» (Белоруссия)
5. Елена Трофимчук «Дом, которого нет» (Белоруссия)
6. Егор Фетисов «Медвежье кольцо» (Дания)
7. Анастасия Хатиашвили «Лучшее, чего у меня нет» (Грузия)
Номинация «Поэзия»:
1. Наталья Белоедова «Хрупкие стены» (Узбекистан)
2. Любовь Берёзкина «Говорить о вещах простых» (Германия)
3. Адалат Исмаилов «Дальтоник» (Азербайджан)
4. Евгений Орлов «Стоп-кадр» (Латвия)
5. Сергей Пагын «И немного музыки неисполнимой» (Молдавия)
6. Ирина Чуднова «Бессмертник» (Китай).
Имена лауреатов премии узнаем уже 11 декабря 2024 года. А среди лауреатов прошлых лет Дина Рубина, Мариам Петросян, Юз Алешковский, Лена Элтанг, Дарья Вильке, Евгений Абдуллаев (мы еще его знаем как Сухбата Афлатуни), Владимир Лидский, Евгений Клюев, Михаил Гиголашвили и др..
Устаревших новостей пост. Вчера был день рождения Гюнтера Грасса. Фотография мартовская — книги где-то в руинах переезда. Дополню неновым же материалом, который писала весной по просьбе коллег из Строк, — тогда как раз впервые за много лет вышла вся «Данцигская трилогия» в едином оформлении.
А скоро в «Альпине.Проза» ждем не переводившуюся на русский, не публиковавшуюся ранее и ставшую самостоятельной книгой главу «Луковицы памяти» и кое-что еще. Но об этом в свой срок (но это не точно).
А скоро в «Альпине.Проза» ждем не переводившуюся на русский, не публиковавшуюся ранее и ставшую самостоятельной книгой главу «Луковицы памяти» и кое-что еще. Но об этом в свой срок (но это не точно).
Раз такое дело, присоединюсь к радости друзей-коллег: мир должен знать, что усилиями Ирины Епифановой прекрасной свет увидит первая часть (по слухам, почти дописанной) трилогии Сергея Жарковского «Я, Хобо». Это такие большие-маленькие читательские радости, когда выходит текст, написанный почти 20 лет назад, пару раз изданный, но все равно без явно обозначенной точки в финале, при этом любимый просто так и долгожданный, как доказательство существования бозона Хиггса.
Чтение в целом непростое, даже некомфортное технически, отзывы прошлых лет разбросаны по амплитуде от «гениальный постмодернист» до «эпигон и графоман». Но это и хорошо, пусть расцветает всяк цветок, кому и стотыщ перепевов Гибсона и новеллизации проходных шутеров, паразитирующих на классике, — фантастика. Замечу от себя, что есть в этом подлунном мире три любимых мною современника, рядом с мощным творчеством которых, без иронии, уровень эрудиции робко, как первый мох, стелется по северной стороне моего несложно устроенного интеллекта, — Сергей Жарковский, Ася Михеева и Роман Шмараков.
Чтение в целом непростое, даже некомфортное технически, отзывы прошлых лет разбросаны по амплитуде от «гениальный постмодернист» до «эпигон и графоман». Но это и хорошо, пусть расцветает всяк цветок, кому и стотыщ перепевов Гибсона и новеллизации проходных шутеров, паразитирующих на классике, — фантастика. Замечу от себя, что есть в этом подлунном мире три любимых мною современника, рядом с мощным творчеством которых, без иронии, уровень эрудиции робко, как первый мох, стелется по северной стороне моего несложно устроенного интеллекта, — Сергей Жарковский, Ася Михеева и Роман Шмараков.
Telegram
Фанерный ераплан
Вести с нашей кочки с жабой и чертополохом (фантастики).
В третий раз переиздается незаконченный культовый роман нулевых «Я, Хобо» Сергея Жарковского.
Постою рядом с рекомендациями великого Шамиля Шаукатовича и любимого Дмитрия Сергеевича ⣐⣐⢔⠃⢘⠅ ⠜⠦⠇⠅ ⠇⣈…
В третий раз переиздается незаконченный культовый роман нулевых «Я, Хобо» Сергея Жарковского.
Постою рядом с рекомендациями великого Шамиля Шаукатовича и любимого Дмитрия Сергеевича ⣐⣐⢔⠃⢘⠅ ⠜⠦⠇⠅ ⠇⣈…