Для этого видео мы сварили лапшу и сожгли книгу Пикуля. Книгу Пикуля нам покупать было взападло, поэтому её пожертвовал наш подписчик. Лапшу пожертвовал наш оператор.
Мы привыкли делать продакшн на коленках. Творческий процесс выглядит примерно так: мы придумываем отличные идеи, понимаем, что они стоят денег, мы отбрасываем отличные идеи и придумываем вместо них бесплатные.
Изначально для видео о Распутине мы хотели распилить напополам женщину. Не по-настоящему, конечно. В смысле женщина была в задумке настоящей, а распилили бы мы её понарошку. Это было нужно, чтобы связать всё видео единой концепцией: отвлечение внимание аудитории на женщину как приманку похоже по своей сути на отвлечение внимания русского общества от реальных причин гибели Российской Империи на Григория Распутина. В конце видео женщина бы как-то неожиданно появилась и даже с ногами. В общем, круто могло быть.
Мы приценились к аренде и покупке реквизита для фокусов и поняли, что будем варить лапшу.
Для продакшна нужны идеи и ресурсы. Идеи у нас есть. Ресурсов у нас нет. И только вы можете нам их предоставить:
Для этого видео мы сварили лапшу и сожгли книгу Пикуля. Книгу Пикуля нам покупать было взападло, поэтому её пожертвовал наш подписчик. Лапшу пожертвовал наш оператор.
Мы привыкли делать продакшн на коленках. Творческий процесс выглядит примерно так: мы придумываем отличные идеи, понимаем, что они стоят денег, мы отбрасываем отличные идеи и придумываем вместо них бесплатные.
Изначально для видео о Распутине мы хотели распилить напополам женщину. Не по-настоящему, конечно. В смысле женщина была в задумке настоящей, а распилили бы мы её понарошку. Это было нужно, чтобы связать всё видео единой концепцией: отвлечение внимание аудитории на женщину как приманку похоже по своей сути на отвлечение внимания русского общества от реальных причин гибели Российской Империи на Григория Распутина. В конце видео женщина бы как-то неожиданно появилась и даже с ногами. В общем, круто могло быть.
Мы приценились к аренде и покупке реквизита для фокусов и поняли, что будем варить лапшу.
Для продакшна нужны идеи и ресурсы. Идеи у нас есть. Ресурсов у нас нет. И только вы можете нам их предоставить:
One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from ca
