Специалисты по «совбезовской конспирологии», ухватившись за невключение в это «силовое политбюро» Андрея Белоусова, упустили момент, не менее любопытный и как раз свидетельствующий о вполне устойчивых позициях нового министра обороны.
Открывая очередное заседание Совбеза, Владимир Путин предложил поговорить об «укреплении международного сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом». Понятно, что Запад как партнера в рамках этого сотрудничества крайне сложно представить. Зато центрально-азиатские страны – вполне. Тем более, что Белоусов как раз отправился в Алма-Ату на заседание совета министров обороны ОДКБ. И там тоже говорил о террористических угрозах, исходящих, по его мнению, главным образом от Афганистана («На его территории закрепились многочисленные радикальные группировки, которые активизировали продвижение своих идей в соседних республиках. Увеличивается вероятность распространения бандгрупп и терроризма за пределы страны»).
Здесь и возникает нюанс. Начиная с понедельника, с подачи МИДа и Минюста активно обсуждается тема возможного исключения «Талибана» из списка запрещенных в РФ террористических организаций. Путин, комментируя это предложение, признал наличие «безусловных проблем» в Афганистане, но сослался на необходимость выстраивать отношения с действующей там властью. С учетом того, что это заявление (как, собственно, и обнародование мидовско-минюстовской инициативы) было сделано во время пребывания российского президента в Ташкенте, не покидает ощущение многопланового торга. Ведь Узбекистан не в восторге от любых шагов, повышающих легитимность талибов. А Россия крайне заинтересована в максимальном наращивании центрально-азиатского рынка сбыта для уже убыточного «Газпрома». Неслучайно, Дмитрий Медведев, с недавних пор славящийся своей экспансивности, а с давних – патронирующий газовый концерн, констатировал: «мы близки к установлению полноформатных отношений с талибами».
Но что-то пошло не так. И цель белоусовского турне – похоже, не только смотрины главы российского оборонного ведомства, ключевого для ОДКБ. Не исключено, что Белоусов должен был, в том числе, заверить союзников из Центральной Азии, что Россия не собирается «дружить против них с талибами». «Ситуация и процессы, которые идут в Афганистане, достаточно сложные. Мы их отслеживаем, понимаем, как мы с ними будем работать. Но всё это требует нашего внимания, повышения и нашей слаженности, и боеготовности», -- еще одна реплика уже из переговоров (что, показательно, отдельно «подсвеченных») с министром обороны Таджикистана Шерали Мирзо.
Не потому ли Медведев впервые за достаточно долгое (для него) время вновь прибег к «ядерной риторике»? Что, помимо всего прочего, сильно контрастирует со сдержанными белоусовскими пассажами про действия «соразмерно угрозам безопасности».
Вполне возможно, что зампред Совбеза превращается в главного публичного оппонента нового министра обороны, открывая второй, медийный, фронт в войне «ресурсократов» с технократами-техноэкономистами.
Специалисты по «совбезовской конспирологии», ухватившись за невключение в это «силовое политбюро» Андрея Белоусова, упустили момент, не менее любопытный и как раз свидетельствующий о вполне устойчивых позициях нового министра обороны.
Открывая очередное заседание Совбеза, Владимир Путин предложил поговорить об «укреплении международного сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом». Понятно, что Запад как партнера в рамках этого сотрудничества крайне сложно представить. Зато центрально-азиатские страны – вполне. Тем более, что Белоусов как раз отправился в Алма-Ату на заседание совета министров обороны ОДКБ. И там тоже говорил о террористических угрозах, исходящих, по его мнению, главным образом от Афганистана («На его территории закрепились многочисленные радикальные группировки, которые активизировали продвижение своих идей в соседних республиках. Увеличивается вероятность распространения бандгрупп и терроризма за пределы страны»).
Здесь и возникает нюанс. Начиная с понедельника, с подачи МИДа и Минюста активно обсуждается тема возможного исключения «Талибана» из списка запрещенных в РФ террористических организаций. Путин, комментируя это предложение, признал наличие «безусловных проблем» в Афганистане, но сослался на необходимость выстраивать отношения с действующей там властью. С учетом того, что это заявление (как, собственно, и обнародование мидовско-минюстовской инициативы) было сделано во время пребывания российского президента в Ташкенте, не покидает ощущение многопланового торга. Ведь Узбекистан не в восторге от любых шагов, повышающих легитимность талибов. А Россия крайне заинтересована в максимальном наращивании центрально-азиатского рынка сбыта для уже убыточного «Газпрома». Неслучайно, Дмитрий Медведев, с недавних пор славящийся своей экспансивности, а с давних – патронирующий газовый концерн, констатировал: «мы близки к установлению полноформатных отношений с талибами».
Но что-то пошло не так. И цель белоусовского турне – похоже, не только смотрины главы российского оборонного ведомства, ключевого для ОДКБ. Не исключено, что Белоусов должен был, в том числе, заверить союзников из Центральной Азии, что Россия не собирается «дружить против них с талибами». «Ситуация и процессы, которые идут в Афганистане, достаточно сложные. Мы их отслеживаем, понимаем, как мы с ними будем работать. Но всё это требует нашего внимания, повышения и нашей слаженности, и боеготовности», -- еще одна реплика уже из переговоров (что, показательно, отдельно «подсвеченных») с министром обороны Таджикистана Шерали Мирзо.
Не потому ли Медведев впервые за достаточно долгое (для него) время вновь прибег к «ядерной риторике»? Что, помимо всего прочего, сильно контрастирует со сдержанными белоусовскими пассажами про действия «соразмерно угрозам безопасности».
Вполне возможно, что зампред Совбеза превращается в главного публичного оппонента нового министра обороны, открывая второй, медийный, фронт в войне «ресурсократов» с технократами-техноэкономистами.
BY paradox _friends
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said.
from ca
