ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
5 звезд, 124 объекта современного искусства — такими цифрами нас встретил отель Алхимист в Иванове: предлагаем изучить коллекцию отеля по маршруту Black Square.
При заселении попросите номер на втором этаже, чтобы каждый раз проходить мимо мистических портретов «рабынь» (2) Александра Шишкина-Хокусая. Изображения словно зеркало отражают проходящего: их прямые взгляды сменяются отстраненными, а темно-зеленый цвет стен вступает в реакцию с индийским синим, погружая пространство коридора в ирреальность.
На том же этаже находится камерная библиотека (1), где мы оставили для вас четвертый номер журнала Black Square. Тема номера — SELF — перекликается с предметом исследований Дмитрия Грецкого и Евгении Кац в работе «Нарцисс» (3): сквозь поверхность холодного, тревожного полотна, «сотканного» из сетки-рабицы, проступают вопросы о распаде индивидуальности и самосознания в обществе. Ищите «Нарцисса» на первом этаже слева от входа.
Близлежащий город Плёс называет свой музей «единственным в России музеем пейзажа», но музеефикация природы близкая нам находится на третьем этаже отеля в работах Димы Филиппова из серии «Край» (4). Три удивительно тонких, почти абстрактных графических листа Филиппова — на самом деле методичные повторения одного и того же пейзажа в попытке зафиксировать момент из воспоминаний.
Алхимист — первый отель в рубрике #выборblacksquare, но уже в июне в культурном гиде появится новый раздел, где мы расскажеми и о других проектах гостеприимства вокруг искусства.
📷: команда Black Square и пресс-служба отеля
При заселении попросите номер на втором этаже, чтобы каждый раз проходить мимо мистических портретов «рабынь» (2) Александра Шишкина-Хокусая. Изображения словно зеркало отражают проходящего: их прямые взгляды сменяются отстраненными, а темно-зеленый цвет стен вступает в реакцию с индийским синим, погружая пространство коридора в ирреальность.
На том же этаже находится камерная библиотека (1), где мы оставили для вас четвертый номер журнала Black Square. Тема номера — SELF — перекликается с предметом исследований Дмитрия Грецкого и Евгении Кац в работе «Нарцисс» (3): сквозь поверхность холодного, тревожного полотна, «сотканного» из сетки-рабицы, проступают вопросы о распаде индивидуальности и самосознания в обществе. Ищите «Нарцисса» на первом этаже слева от входа.
Близлежащий город Плёс называет свой музей «единственным в России музеем пейзажа», но музеефикация природы близкая нам находится на третьем этаже отеля в работах Димы Филиппова из серии «Край» (4). Три удивительно тонких, почти абстрактных графических листа Филиппова — на самом деле методичные повторения одного и того же пейзажа в попытке зафиксировать момент из воспоминаний.
Алхимист — первый отель в рубрике #выборblacksquare, но уже в июне в культурном гиде появится новый раздел, где мы расскажеми и о других проектах гостеприимства вокруг искусства.
📷: команда Black Square и пресс-служба отеля
Советская Атлантида в Берлинском Hamburger Bahnhof: масштабная инсталляция Клары Хоснедловой в рамках CHANEL Commission
Гамбургский вокзал доверил свою главную архитектурную сцену — исторический зал площадью 2500 м² — молодой художнице Кларе Хоснедловой, которая превращает руины позднего модернизма в театральные декорации для утопий, а вышивку — в форму сопротивления забвению.
CHANEL Culture Fund поддерживает ежегодный проект, в рамках которого музей предлагает художникам переосмыслить своё пространство. В этот раз — буквально перешить: выставка Embrace, открывшаяся 1 мая, превращает зал в утопический ландшафт, где индустриальное сосуществует с интимным.
Проект исследует утопию, дом, материальность и повседневность в пограничных регионах бывшей Чехословакии. Вышитые вручную панели до девяти метров высотой, рельефы из льна, бетона, стекла и железа, фрагменты, созданные по видеозаписям перформансов Хоснедловой, — всё это работает как эмоциональная археология исчезнувших политических систем.
📖 А в новом номере Black Square №4 (14) — текст Юлии Тихомировой о Кларе Хоснедловой, соседстве брутализма и женской телесности, сталкерах и лоскутном знании.
#взаимодействие
📍Hamburger Bahnhof, Берлин. До 26 октября
📷: Hamburger Bahnhof
Гамбургский вокзал доверил свою главную архитектурную сцену — исторический зал площадью 2500 м² — молодой художнице Кларе Хоснедловой, которая превращает руины позднего модернизма в театральные декорации для утопий, а вышивку — в форму сопротивления забвению.
CHANEL Culture Fund поддерживает ежегодный проект, в рамках которого музей предлагает художникам переосмыслить своё пространство. В этот раз — буквально перешить: выставка Embrace, открывшаяся 1 мая, превращает зал в утопический ландшафт, где индустриальное сосуществует с интимным.
Проект исследует утопию, дом, материальность и повседневность в пограничных регионах бывшей Чехословакии. Вышитые вручную панели до девяти метров высотой, рельефы из льна, бетона, стекла и железа, фрагменты, созданные по видеозаписям перформансов Хоснедловой, — всё это работает как эмоциональная археология исчезнувших политических систем.
📖 А в новом номере Black Square №4 (14) — текст Юлии Тихомировой о Кларе Хоснедловой, соседстве брутализма и женской телесности, сталкерах и лоскутном знании.
#взаимодействие
📍Hamburger Bahnhof, Берлин. До 26 октября
📷: Hamburger Bahnhof
«Я просто делал что-то, чтобы коллекция сохранилась, не распылилась, не оказалась на помойке»
Сегодняшняя #цитата — из книги «Леонид Талочкин. Завтра — см. вчера» куратора архива Музея современного искусства «Гараж» Саши Обуховой, посвященной одному из важнейших частных собирателей неофициального искусства, чья коллекция стала сетью доверия из друзей и главных имен нон-конформизма.
Книга Саши Обуховой получила специальный приз «Выбор Музея AZ» в рамках ежегодной премии Zverev Art Prize 2025, которая сегодня остаётся едва ли не единственным институтом в России, поддерживающим арт-критику, исследование и переосмысление искусства как форму высказывания.
🎓 В числе победителей этого года также:
— Екатерина Андреева с книгой о Тимуре Новикове;
— Сергей Уваров за «Услышать музей» — книгу о современном искусстве;
— Дарья Мартынова за исследование советского концептуализма;
— Ульяна Санитович за статью о Татьяне Файдыш;
— Magisteria и Arzamas — за образовательные платформы в области культуры и искусствознания.
📷: архив Музея современного искусства «Гараж»
Сегодняшняя #цитата — из книги «Леонид Талочкин. Завтра — см. вчера» куратора архива Музея современного искусства «Гараж» Саши Обуховой, посвященной одному из важнейших частных собирателей неофициального искусства, чья коллекция стала сетью доверия из друзей и главных имен нон-конформизма.
Книга Саши Обуховой получила специальный приз «Выбор Музея AZ» в рамках ежегодной премии Zverev Art Prize 2025, которая сегодня остаётся едва ли не единственным институтом в России, поддерживающим арт-критику, исследование и переосмысление искусства как форму высказывания.
🎓 В числе победителей этого года также:
— Екатерина Андреева с книгой о Тимуре Новикове;
— Сергей Уваров за «Услышать музей» — книгу о современном искусстве;
— Дарья Мартынова за исследование советского концептуализма;
— Ульяна Санитович за статью о Татьяне Файдыш;
— Magisteria и Arzamas — за образовательные платформы в области культуры и искусствознания.
📷: архив Музея современного искусства «Гараж»