«Ноябрь — слон в березовом лесу, Заметив солнца мертвую осу, Он хоботом ей смочит желтый бок, И оживит уснувшую, Как Бог». (с)
Игорь Караулов пишет о стихах Влада Маленко: «Очень громко стали судить о поэзии сторонники принципа «палочки должны быть попендикулярны». Но поэзия — искусство весьма конкретное. Можете ли вы конкретно сказать, что вам здесь не нравится? Я представил себе, что этот текст обсуждается на наших азовских семинарах, которые Влад организовал, и вижу только одну претензию, которая была бы признана обоснованной: растягивание слова «ноябрь» до «ноябЫрь». Да, у поэтов это считается огрехом, как и «корабЫль», допустим. Про всё остальное максимум, что вы имеете право сказать: «такая поэтика мне не близка». Точка».
С тех пор, как Игорь превратился из обычного поэта в «z-поэта», я перестала его понимать. Он сам слышит, что он говорит? Где и у кого «попендикулярно»? На поэтических семинарах? Вы там молодежь учите поэзии? Девочек и мальчиков пятнадцати лет? Или здоровые лбы сидят там, выпивают и лижут друг другу жопы? Ну, так, если честно.
Да, мне не близка поэтика Влада Маленко, о котором я только сегодня услышала. Потому что это графомания. «Каша из образов, страстей и понятий» (с). Только «ноябЫрь» вызывает вопросы? «Запятайки» все расставлены, а дальше отвяжитесь? В размер попадает, вот тебе и литература? Да вы там долбанулись все.
Почему у поэта ноябрь — это слон? У вас теперь слон — тотемное животное? У Пегова танки — это слоны, с вечно торчащими почему-то хоботами. У этого ноябрь — наш слоняра, гойда! Лепи всё подряд, будет метафора, так что ли? А не метафора, так сравнение. Ну, Шариков же: «В z-поэты пойду! Шикарное занятие!» Лепи чего хочешь, а кому не понравится, так это ему поэтика не близка и вообще, он — чернь. Любой так выдаст миллион строк сходу: «Мой дом стоит как смерть Пуанкаре». «Логарифмической линейкой едет додж». «Апрель — енот, стирает в лужах лед». А, нет, последнее отставить, туда случайно затесался смысл.
Так и почему ноябрь — это слон? Простой же вопрос. В чем эта упоительная схожесть, которая так пленяет читателя в метафоре? Ноябрь — большой и серый? А октябрь тогда какой? Побольше ноября-то будет. А хобот у ноября — это что? Которым он покойную осу увлажняет?
Далее поэт пишет:
А вот и я собрался на парад, Вооружен чернилами, поддат, Сел на слона. Держусь там сам не свой И небо задеваю головой.
Может, «поддат» (единственное живое слово тут вообще) всё и объясняет? Итак, поэт взгромоздился на ноябрь (напоминаю, что слон — это ноябрь) и собрался на парад. Видимо, в честь Дня народного единства. Ну, или в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Какие там ещё парады в ноябре, которые узнаваемы? Или зачем тут парад? Пробег слонов по России в рамках БРИКС и российско-индийской дружбы?
Однако же далее поэт замечает:
Куда мы едем всем ветрам назло? Уже мороз, но от слона тепло. В нем сердце больше, Чем звезда кремля. И грустен мир, как русские поля.
Начинаю натурально путаться. Как это — «куда едем»? Что за вопрос?! Как куда?! Вот же было ясно сказано: на парад, бля! На парад! Откуда вдруг взялись эти неожиданные сомнения?
Уже мороз, но тепло от ноября (напоминаю ещё раз, что поэт путешествует на ноябре, а слон — это ноябрь, не забываем о развернутой метафоре). Чем же ноябрь так согревает поэта (обратим внимание, что мороз от ноября отдельно)? Не тем ли, что кремль (почему-то с маленькой буквы) включил отопление, и наш поэт путешествует на слоне за столом, а мороз — за окном, а на столе то, чем он поддат, и вот картина с огромным трудом, но начинает складываться. Парад в этом случае начнется вечером прямо на слоне, соседям придется бить по батарее.
Финал такой:
И сыплется воскресшая вода. И слон идет. И я на нём, балда. Сижу, вдыхая утренний снежок. Куда-нибудь да вывезет, дружок.
Только подумала, что стала понимать метафору. Слон-ноябрь оживил осу-солнце, солнце пригрело, пошел ноябрьский дождик… Нет. Какой дождик, если там снежок? Короче, задница в тепле от большого сердца, авось, пальцы не ампутируют.
«Ноябрь — слон в березовом лесу, Заметив солнца мертвую осу, Он хоботом ей смочит желтый бок, И оживит уснувшую, Как Бог». (с)
Игорь Караулов пишет о стихах Влада Маленко: «Очень громко стали судить о поэзии сторонники принципа «палочки должны быть попендикулярны». Но поэзия — искусство весьма конкретное. Можете ли вы конкретно сказать, что вам здесь не нравится? Я представил себе, что этот текст обсуждается на наших азовских семинарах, которые Влад организовал, и вижу только одну претензию, которая была бы признана обоснованной: растягивание слова «ноябрь» до «ноябЫрь». Да, у поэтов это считается огрехом, как и «корабЫль», допустим. Про всё остальное максимум, что вы имеете право сказать: «такая поэтика мне не близка». Точка».
С тех пор, как Игорь превратился из обычного поэта в «z-поэта», я перестала его понимать. Он сам слышит, что он говорит? Где и у кого «попендикулярно»? На поэтических семинарах? Вы там молодежь учите поэзии? Девочек и мальчиков пятнадцати лет? Или здоровые лбы сидят там, выпивают и лижут друг другу жопы? Ну, так, если честно.
Да, мне не близка поэтика Влада Маленко, о котором я только сегодня услышала. Потому что это графомания. «Каша из образов, страстей и понятий» (с). Только «ноябЫрь» вызывает вопросы? «Запятайки» все расставлены, а дальше отвяжитесь? В размер попадает, вот тебе и литература? Да вы там долбанулись все.
Почему у поэта ноябрь — это слон? У вас теперь слон — тотемное животное? У Пегова танки — это слоны, с вечно торчащими почему-то хоботами. У этого ноябрь — наш слоняра, гойда! Лепи всё подряд, будет метафора, так что ли? А не метафора, так сравнение. Ну, Шариков же: «В z-поэты пойду! Шикарное занятие!» Лепи чего хочешь, а кому не понравится, так это ему поэтика не близка и вообще, он — чернь. Любой так выдаст миллион строк сходу: «Мой дом стоит как смерть Пуанкаре». «Логарифмической линейкой едет додж». «Апрель — енот, стирает в лужах лед». А, нет, последнее отставить, туда случайно затесался смысл.
Так и почему ноябрь — это слон? Простой же вопрос. В чем эта упоительная схожесть, которая так пленяет читателя в метафоре? Ноябрь — большой и серый? А октябрь тогда какой? Побольше ноября-то будет. А хобот у ноября — это что? Которым он покойную осу увлажняет?
Далее поэт пишет:
А вот и я собрался на парад, Вооружен чернилами, поддат, Сел на слона. Держусь там сам не свой И небо задеваю головой.
Может, «поддат» (единственное живое слово тут вообще) всё и объясняет? Итак, поэт взгромоздился на ноябрь (напоминаю, что слон — это ноябрь) и собрался на парад. Видимо, в честь Дня народного единства. Ну, или в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Какие там ещё парады в ноябре, которые узнаваемы? Или зачем тут парад? Пробег слонов по России в рамках БРИКС и российско-индийской дружбы?
Однако же далее поэт замечает:
Куда мы едем всем ветрам назло? Уже мороз, но от слона тепло. В нем сердце больше, Чем звезда кремля. И грустен мир, как русские поля.
Начинаю натурально путаться. Как это — «куда едем»? Что за вопрос?! Как куда?! Вот же было ясно сказано: на парад, бля! На парад! Откуда вдруг взялись эти неожиданные сомнения?
Уже мороз, но тепло от ноября (напоминаю ещё раз, что поэт путешествует на ноябре, а слон — это ноябрь, не забываем о развернутой метафоре). Чем же ноябрь так согревает поэта (обратим внимание, что мороз от ноября отдельно)? Не тем ли, что кремль (почему-то с маленькой буквы) включил отопление, и наш поэт путешествует на слоне за столом, а мороз — за окном, а на столе то, чем он поддат, и вот картина с огромным трудом, но начинает складываться. Парад в этом случае начнется вечером прямо на слоне, соседям придется бить по батарее.
Финал такой:
И сыплется воскресшая вода. И слон идет. И я на нём, балда. Сижу, вдыхая утренний снежок. Куда-нибудь да вывезет, дружок.
Только подумала, что стала понимать метафору. Слон-ноябрь оживил осу-солнце, солнце пригрело, пошел ноябрьский дождик… Нет. Какой дождик, если там снежок? Короче, задница в тепле от большого сердца, авось, пальцы не ампутируют.
BY Вестник родимых болот
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ca
