Telegram Group & Telegram Channel
​​Почему AfD сильнее на востоке Германии?

В 2017 году в самый разгар миграционного кризиса открыто правая «Альтернатива для Германии» (AfD) вошла в Бундестаг — всего через 4 года после своего основания, что до этого не удавалось ни одной новой партии. Германия, таким образом, потеряла статус «исключения из правил», страны, в которой «правые популисты» не преодолевают заградительный барьер. С самого зарождения AfD, согласно опросам, сильнее в так называемых «новых федеральных землях» — бывшей территории ГДР. Над поиском объяснения этой электоральной аномалии плечом к плечу бьются политические учёные, историки, экономисты и социологи. Голым «популизмом», однако, столь комплексный феномен интерпретировать не представляется возможным.

1. Раскол «Запад-Восток». Сорок лет социализма в ГДР не способствовали экономическому росту в том темпе, который наблюдался в соседней ФРГ. Так, к началу процесса воссоединения восточные и западные немцы не были в равном положении, и это закономерно отражалось на социальном восприятии: в общественном дискурсе новые земли представлялись как «пространство отсталости», а канцлер Гельмут Шмидт и вовсе назвал восточную Германию «меццоджорно без мафии». Эхо социального отчуждения заметно и сегодня: согласно опросам, 49% восточных немцев чувствуют себя «гражданами второго сорта». AfD, в свою очередь, пестует местную идентичность и в глазах «осси» представляет альтернативу партиям западной Германии, к которым нет доверия.

2. У восточных немцев нет «культуры вины». Сам факт социалистического государства порывал преемственность c нацистским режимом, а официальный исторический нарратив ГДР был направлен в будущее. На западе, с другой стороны, историческое наследие осмыслялось в публичных дебатах, например, в ходе «спора историков». Риторическая победа представителей франкфуртской школы, в частности Юргена Хабермаса, укрепила идентичность западных немцев в русле ответственности за преступления нацистского режима. Как итог, в политическом дискурсе Западной Германии закрепилась парадигма «никогда больше», которая способствует маргинализации современных правых идеологий.

3. Восточные немцы не стесняются быть правыми. Во-первых, во времена ГДР традиционная немецкая идентичность почти не подвергалась социалистической ревизии, что укрепило патриотический дискурс после падения стены. Во-вторых, по причине закрытых границ восточногерманское общество не подвергалось трудовой иммиграции и десятилетиями было этнически гомогенным. Сегодня, полагают социологи, среди восточных немцев в большей мере распространены антииммиграционные настроения вкупе с недоверием к иностранцам и национальной гордостью, что объясняет более высокую вероятность выбора AfD в регионе.

4. Восточные немцы не представлены в политической системе. Недовольство функционированием правительства и недоверие западным политическим элитам среди «осси» тесно связаны с вопросами представительства. Несмотря на то, что восточная немка Ангела Меркель 16 лет занимала высший государственный пост, по оценкам, во всей Германии менее 2% элиты составляют восточные немцы. Даже в самой восточной Германии эта доля составляет всего 23%.

Наконец, в контексте распространенного внимания к «восточногерманской аномалии» важно не упустить тот факт, что «аномальна» восточная Германия только по отношению к западной, но ценностно и политически схожа с такими странами, как Австрия, Швейцария, Польша, Венгрия и даже Франция. Иными словами, если взять во внимание актуальные реакции на политический процесс на востоке, например, обличающие восточных немцев как «failed nation» журналистские материалы, вмешательство федерального центра и коалиции меньшинства в Тюрингии, а также интенцию запретить «Альтернативу для Германии» (AfD), становится ясно, что жители восточной Германии чувствуют себя отчужденными не просто так, а проблема, вероятно, может находиться вовсе не на востоке.

Бундесканцлер — подписаться.
Поддержать канал.



group-telegram.com/bundeskanzlerRU/1339
Create:
Last Update:

​​Почему AfD сильнее на востоке Германии?

В 2017 году в самый разгар миграционного кризиса открыто правая «Альтернатива для Германии» (AfD) вошла в Бундестаг — всего через 4 года после своего основания, что до этого не удавалось ни одной новой партии. Германия, таким образом, потеряла статус «исключения из правил», страны, в которой «правые популисты» не преодолевают заградительный барьер. С самого зарождения AfD, согласно опросам, сильнее в так называемых «новых федеральных землях» — бывшей территории ГДР. Над поиском объяснения этой электоральной аномалии плечом к плечу бьются политические учёные, историки, экономисты и социологи. Голым «популизмом», однако, столь комплексный феномен интерпретировать не представляется возможным.

1. Раскол «Запад-Восток». Сорок лет социализма в ГДР не способствовали экономическому росту в том темпе, который наблюдался в соседней ФРГ. Так, к началу процесса воссоединения восточные и западные немцы не были в равном положении, и это закономерно отражалось на социальном восприятии: в общественном дискурсе новые земли представлялись как «пространство отсталости», а канцлер Гельмут Шмидт и вовсе назвал восточную Германию «меццоджорно без мафии». Эхо социального отчуждения заметно и сегодня: согласно опросам, 49% восточных немцев чувствуют себя «гражданами второго сорта». AfD, в свою очередь, пестует местную идентичность и в глазах «осси» представляет альтернативу партиям западной Германии, к которым нет доверия.

2. У восточных немцев нет «культуры вины». Сам факт социалистического государства порывал преемственность c нацистским режимом, а официальный исторический нарратив ГДР был направлен в будущее. На западе, с другой стороны, историческое наследие осмыслялось в публичных дебатах, например, в ходе «спора историков». Риторическая победа представителей франкфуртской школы, в частности Юргена Хабермаса, укрепила идентичность западных немцев в русле ответственности за преступления нацистского режима. Как итог, в политическом дискурсе Западной Германии закрепилась парадигма «никогда больше», которая способствует маргинализации современных правых идеологий.

3. Восточные немцы не стесняются быть правыми. Во-первых, во времена ГДР традиционная немецкая идентичность почти не подвергалась социалистической ревизии, что укрепило патриотический дискурс после падения стены. Во-вторых, по причине закрытых границ восточногерманское общество не подвергалось трудовой иммиграции и десятилетиями было этнически гомогенным. Сегодня, полагают социологи, среди восточных немцев в большей мере распространены антииммиграционные настроения вкупе с недоверием к иностранцам и национальной гордостью, что объясняет более высокую вероятность выбора AfD в регионе.

4. Восточные немцы не представлены в политической системе. Недовольство функционированием правительства и недоверие западным политическим элитам среди «осси» тесно связаны с вопросами представительства. Несмотря на то, что восточная немка Ангела Меркель 16 лет занимала высший государственный пост, по оценкам, во всей Германии менее 2% элиты составляют восточные немцы. Даже в самой восточной Германии эта доля составляет всего 23%.

Наконец, в контексте распространенного внимания к «восточногерманской аномалии» важно не упустить тот факт, что «аномальна» восточная Германия только по отношению к западной, но ценностно и политически схожа с такими странами, как Австрия, Швейцария, Польша, Венгрия и даже Франция. Иными словами, если взять во внимание актуальные реакции на политический процесс на востоке, например, обличающие восточных немцев как «failed nation» журналистские материалы, вмешательство федерального центра и коалиции меньшинства в Тюрингии, а также интенцию запретить «Альтернативу для Германии» (AfD), становится ясно, что жители восточной Германии чувствуют себя отчужденными не просто так, а проблема, вероятно, может находиться вовсе не на востоке.

Бундесканцлер — подписаться.
Поддержать канал.

BY Бундесканцлер




Share with your friend now:
group-telegram.com/bundeskanzlerRU/1339

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. I want a secure messaging app, should I use Telegram? Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from ca


Telegram Бундесканцлер
FROM American