mixed emotions
чета болтаюсь в проруби жизни, пытаясь как-то там собрать разъебанную себя в кучку, и весь этот процесс меня невероятно раздражает, начиная с того, что в 2/3 даже московских клиник нет нормальной системы записи, заканчивая тем, что врач, который с тебя берет…
самое смешное, что по итогу скорее всего будет вот так, потому что этот сдвиг восприятия происходит так незаметно и естественно, что кажется, что ничего и не менялось
масштаб трагедии, плакал даже ричард третий: бахнула два двойных эспрессо со льдом, пишу какую-то хтонь про шоссе в никуда линча с мыслями о фуко, храни господь мою грешную вечно мечущуюся душу 🧎♀️
память, все-таки, удивительная штука, с одной стороны — без прошлого нет будущего, а с другой всякая попытка вспомнить — интерпретация, а всякая интерпретация — свободное изложение, своеобразное переписывание прошлого. и получается памяти как таковой нет, есть некая идея, конструкт, который не фиксирует реальность, а собирает ее как коллаж в фотошопе, трансформируя изображения через ctrl + t.
и вот мы едем по шоссе в кинотеатр под открытым небом, смотреть фильм про себя, чтобы запомнить одно и забыть другое. и на экране в серебристом свете расщепляется память, на старых фотографиях меняются, исчезают и добавляются лица, причудливо переплетаются сны и реальность, мечты и страхи.
если историю пишут победители, то дискурс памяти — это дискурс власти, и тот, кто контролирует прошлое, контролирует не только самого себя, но и восприятие других. gaslight, gatekeep, girlboss. горят архивы, выпускаются новые учебники, падают памятники, по-другому называются улицы. но память не кассета, с которой можно удалить фильм, чтобы записать мультик, чтобы удалить мультик, чтобы записать ток-шоу, в конце которого случайно выскочит кусочек семейной хроники. шум, помехи, отпечатки пальцев, налипшие пылинки, царапины, треснувшая эмульсия, крошечными трещинками идет заново переписанный материал, и в него просачиваются кадры, которых "не было". можно ли вообще потерять себя, находясь в себе?
один пласт истории находит на другой, но вместо тектонического сдвига пленка наслаивает друг на друга кадры, склейка, еще склейка, вырежете, пожалуйста, следующую сцену, на монтажном столе в туманностях памяти появляются химеры, мантикоры, двуглавые орлы, стрельцы, восьмилапые гончие псы, гонящие слейпнира.
исчезает и серебристый экран, и кинотеатр, и другие машины в зеркале заднего вида, и вспышки света. трещит проектор, зажевывая пленку, кадр замирает и растягивается до бесконечности. звенья цепочки рвутся и металлическим переливом рассыпаются по асфальту.
где проходит граница между тем, что мы помним, и тем, что мы просто захотели вспомнить иначе? и если память субъективна и пластична, то насколько вообще мы — мы, а не набор искусственно сконструированных нарративов? и насколько возможно жить в черновом монтаже реальности, где единственный способ добраться до ответа — доехать до конца шоссе, зная, что пункт назначения — всего лишь ещё один цикл забвения и перезаписи.
и вот мы едем по шоссе в кинотеатр под открытым небом, смотреть фильм про себя, чтобы запомнить одно и забыть другое. и на экране в серебристом свете расщепляется память, на старых фотографиях меняются, исчезают и добавляются лица, причудливо переплетаются сны и реальность, мечты и страхи.
если историю пишут победители, то дискурс памяти — это дискурс власти, и тот, кто контролирует прошлое, контролирует не только самого себя, но и восприятие других. gaslight, gatekeep, girlboss. горят архивы, выпускаются новые учебники, падают памятники, по-другому называются улицы. но память не кассета, с которой можно удалить фильм, чтобы записать мультик, чтобы удалить мультик, чтобы записать ток-шоу, в конце которого случайно выскочит кусочек семейной хроники. шум, помехи, отпечатки пальцев, налипшие пылинки, царапины, треснувшая эмульсия, крошечными трещинками идет заново переписанный материал, и в него просачиваются кадры, которых "не было". можно ли вообще потерять себя, находясь в себе?
один пласт истории находит на другой, но вместо тектонического сдвига пленка наслаивает друг на друга кадры, склейка, еще склейка, вырежете, пожалуйста, следующую сцену, на монтажном столе в туманностях памяти появляются химеры, мантикоры, двуглавые орлы, стрельцы, восьмилапые гончие псы, гонящие слейпнира.
исчезает и серебристый экран, и кинотеатр, и другие машины в зеркале заднего вида, и вспышки света. трещит проектор, зажевывая пленку, кадр замирает и растягивается до бесконечности. звенья цепочки рвутся и металлическим переливом рассыпаются по асфальту.
где проходит граница между тем, что мы помним, и тем, что мы просто захотели вспомнить иначе? и если память субъективна и пластична, то насколько вообще мы — мы, а не набор искусственно сконструированных нарративов? и насколько возможно жить в черновом монтаже реальности, где единственный способ добраться до ответа — доехать до конца шоссе, зная, что пункт назначения — всего лишь ещё один цикл забвения и перезаписи.
mixed emotions
Photo
вы меня знаете, не могу не изъебнуться, но я недавно купила себе великое переселение образов (и теперь вижу панели атласа мнемозина на потолке и слышу шепот травы под снегом), и с большим удовольствием в последнее время замечаю, что никуда иконология не делась (и не денется)
особенный кайф, что она медленно переползла со стен палаццо в мемы, и теперь можно и просто поугарать, и прокатиться по мини-рельсам, где первая станция — второй круг данте, вторая — франческа римини, выйти из поезда и задуматься о том, стоит ли любовь того, чтобы оказаться в аду, вспомнить боэция и вообще
особенный кайф, что она медленно переползла со стен палаццо в мемы, и теперь можно и просто поугарать, и прокатиться по мини-рельсам, где первая станция — второй круг данте, вторая — франческа римини, выйти из поезда и задуматься о том, стоит ли любовь того, чтобы оказаться в аду, вспомнить боэция и вообще