Есть мнение, что кадровый голод в архитектуре еще не достиг своего дна.
Кто-то банально и жадно хантит сотрудников у конкурентов. Кто-то вылавливает архитекторов, выгоревших на таблицах и зумах в девелопменте, которые готовы вернуться в родную архитектурку даже с понижением зп. Кто-то неустанно улучшает условия работы внутри. Но те, кто смотрят чуть дальше, выстраивают связи с образовательными институциями через преподавание, участие в смотре выпускных защит и организации стажировкок или (что, конечно, лучше) интернатуры для студентов и выпускников.
Классические архитектурные институции не всегда достаточно поворотливы и отзывчивы к запросам профессионального сообщества. В итоге многие выпускники понятия не имеют о современных типологиях, что уж говорить о практических навыках организации работы над проектом, тайм-менеджмента и коммуникации с заказчиком.
В свете этого, появление МАРШ в 2012 году стало поворотным моментом в развитии арх-образования, запустив смысловой обмен между индустрией и образовательным процессом.
Мы встретились с директором Школы Никитой Токаревым чтобы лучше понять, насколько современный образовательный процесс близок к реальному проектированию, как учат студентов говорить заказчику «нет» и почему МАРШу нравится быть в Артплее.
Есть мнение, что кадровый голод в архитектуре еще не достиг своего дна.
Кто-то банально и жадно хантит сотрудников у конкурентов. Кто-то вылавливает архитекторов, выгоревших на таблицах и зумах в девелопменте, которые готовы вернуться в родную архитектурку даже с понижением зп. Кто-то неустанно улучшает условия работы внутри. Но те, кто смотрят чуть дальше, выстраивают связи с образовательными институциями через преподавание, участие в смотре выпускных защит и организации стажировкок или (что, конечно, лучше) интернатуры для студентов и выпускников.
Классические архитектурные институции не всегда достаточно поворотливы и отзывчивы к запросам профессионального сообщества. В итоге многие выпускники понятия не имеют о современных типологиях, что уж говорить о практических навыках организации работы над проектом, тайм-менеджмента и коммуникации с заказчиком.
В свете этого, появление МАРШ в 2012 году стало поворотным моментом в развитии арх-образования, запустив смысловой обмен между индустрией и образовательным процессом.
Мы встретились с директором Школы Никитой Токаревым чтобы лучше понять, насколько современный образовательный процесс близок к реальному проектированию, как учат студентов говорить заказчику «нет» и почему МАРШу нравится быть в Артплее.
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from ca
