Когда объявили о создании реестра повесток, все обеспокоились Госуслугами: даже предлагали удалить там свой аккаунт.

Дело было, конечно, не в Госуслугах, а в подтверждении вручения повестки просто в силу нахождения этой повестки в реестре в течение определенного времени. Я об этом писал.

И вот реестр появился, и снова муссируется вторичная информация об ограничениях на вождение транспорта, регистрацию недвижимости и т.п.

А дело-то в другом: в привлечении к уголовной ответственности. Сколько новостей ни читал, лишь один раз об этом напомнили.

Повестка в реестре считается врученной через сколько-то там дней. И там уже не важно есть у тебя аккаунт на Госуслугах или нет, собираешься ли ты за границу или за руль. На тебя просто могут возбудить уголовное дело и принять при любых обстоятельствах. И ты ничем не возразишь — не знал, не видел, гостил у бабушки в деревне. Нет.

Наверное, предложат подписать контракт. План по контрактам сам себя не выполнит. Ну а на отказавшихся можно будет сделать палки, особенно если раскрутить.

Об этом не пишут. Пишут о чем попало.

Осень — самое неприятное время года. Осень — это умирание, а умирание хуже смерти. Смерть она вот есть и всё, это факт. Лежит себе тело в холодной земле и ни о чем не беспокоится. Всё уже случилось. А вот умирание это совсем другое. В общем, среднерусская осень не радует.

Пока РФ плановыми темпами превращается в нелепого исламо-советского мутанта, юридическому сообществу дан повод оттянуть момент осознания реальности и немного почувствовать себя на коне.

Вчера прошло открытое заседание Конституционного суда. В последнее время публичные заседания проходят заметно реже, особенно после 2020-го года. Совпадение? Не думаю. А в 2021-м году КС, среди прочего, исключил из своего Регламента положение об инициативных научных заключениях – amicus curiae («друзья суда»), которое сам же в 2017-м году в этот Регламент и ввёл. Так вот юридическое сообщество тогда обиделось, что его выписали из друзей суда. Но вчера КС провел заседание с участием представителей от юридического сообщества по очень значимому делу.

Слушалось дело по одному из очередных исков Генпрокуратуры, подаваемых в рамках революционного правосознания. Такие иски делятся в целом на две категории, назовем их так: коррупционные и деприватизационные.

Про «деприватизационные» иски я уже писал. Это когда государство спустя тридцать лет с момента приватизации предприятия «внезапно» просыпается и идет с иском к владельцам, в том числе к добросовестным приобретателям акций, о возврате имущества из чужого незаконного владения. Это называется виндикация, к ней применяется общий срок исковой давности.

Но Генпрокуратура при предъявлении таких исков полагала, что моментом, когда государство должно было узнать о нарушении своего права, должен считаться момент проведения проверки прокуратурой субъекта. Как государству тридцать лет платили налоги непонятно кто – этот момент опускается.

Коррупциионные же иски – это когда государство «внезапно» выясняет, что имущество чиновника, полученное двадцать лет назад, явно не соответствует его официальному доходу за тот период. В частности, именно такое дело по запросу Краснодарского краевого суда рассматривалось вчера в КС (связано с делом концерна «Покровский»). Руководитель концерна, Андрей Коровайко, в 2021-м году объявлен в розыск по подозрению в вымогательстве, и теперь Генпрокуратура хочет изъять у него активы 92-х предприятий. Разумеется, не разбирая, что из этого получено преступным путем, а что – нет. Заявляется, что преступная деятельность велась в 2001-2004-х годах.

Генпрокуратура в основание своих требований ссылается на 230-ФЗ («О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам»).

Правовая проблема коррупционных исков: 230-ФЗ не предусматривает срока, в который Генпрокуратура может обратиться в суд с требованием об обращении в доход государства материальных активов, в отношении которых нет подтверждающих законность их происхожения сведений. В таких условиях судам не остается выхода, кроме как применять общий срок исковой давности в три года. Такой подход поддержал Верховный Суд, за что его упрекнул на заседании в КС представитель Генпрокуратуры.

Государство же, в лице Генпрокуратуры, настаивает, что отсутствие установленного законом срока должно толковаться в интересах «общества», то есть к подобным искам срок давности не должен применяться вообще.

Таким образом, в Конституционном суде оказался спор о том, может ли государство позволить себе всё, что захочет, или есть этому какие-то пределы. Глава государства дистанцировался от этих разборок, высказавшись противоречиво, а его официальный представитель в КС ситуацию не исправил (откровенно плохое выступление).

В то же время на заседание было приглашено юридическое (в лице ИЦЧП), предпринимательское (в лице РСПП) и научное сообщество. Представитель юридического сообщества Лидия Михеева выступила объективно лучше всех, фактически указав, что позиция Генпрокуратуры – это беспредел и откат в развитии.

Не стану озвучивать все аргументы защиты, ведь даже поверхностное рассмотрение указывает на неправоту Генпрокуратуры. В уголовном процессе есть срок давности и презумпция невиновности, то есть дополнительные гарантии для стороны защиты, а Генпрокуратура хочет эти препятствия просто обойти, инициировав гражданский процесс, но без применения одного из основных правил гражданского процесса.

К тому же срок давности является необходимым в силу того, что со временем сбор доказательств в защиту сильно усложняется. Заявителю же по таким делам необходим минимальный набор документов.

В конце-концов, такие иски ставят под сомнение остатки инвестиционной привлекательности бизнеса в РФ и сводят правовую определенность, один из основных принципов, на котором основан стабильный гражданский оборот, к минимуму. Почему-то стабильность оборота Генпрокуратурой ставится в перечне «публичных интересов» ниже наказания отдельных коррупционеров спустя десятки лет.

Эмоциональное выступление человека в синем пиджаке доступно по ссылке.

Юридическому сообществу дали конфетку. Поучаствуй, мол, в обсуждении такого важного вопроса. Нам не всё равно, что ты там считаешь. Конечно, я не приписываю такой настрой судье Сивицкому, по инициативе которого, как сообщается, стали возможными некоторые из выступлений, но всё это было бы невозможно без пассивности со стороны Администрации и некоторой инициативности со стороны нового председателя Верховного суда Подносовой.

И юридическое сообщество будет эту конфетку с удовольствием жевать, особенно конституционалисты, покуда жевать больше нечего. Это же не Чечня и Никита Журавель. Впрочем, может и правда, зачем что-то говорить, если всё и так понятно? Кстати, причина, по которой я стал меньше писать. Видимо, благодаря ведению канала я систематизировал свои представления о жизни (что, кстати, было первой целью создания канала), и мне стало всё понятно до такой степени, что и возмущаться нечему? Порой читаю разных авторов и не понимаю, что нового сказано. А то и наблюдаю откат в восприятии, нужный, видимо, для того, чтобы было потом, о чем писать. Я так не умею.

Неповторимый оригинал и жалкая пародия

> https://www.group-telegram.com/politicanimalis/1202

Всё проще: для разных.. кхм.. этно-цивилизационных групп оптимальны разные политические условия. Просто в силу специфики интеллектуального, эмоционального, социального развития.

Самоуправление, республика, условная демократия — это всё для европейцев.

Латиноамериканским народам органично подходят умеренные военные или гражданские диктатуры. Сегодняшний Сальвадор как пример.

У китайцев своя атмосфера. Государство как цивилизационный культ. В любые времена, с партией или без.

Для арабов хороша монархия, она уравновешивает мусульманскую общину, не противореча ей онтологически, при этом коммуникабельна для внешнего мира и стабильна внутри.

Ну а африканцам и индусам показаны серп и молот. Тотальный дирижизм и принудительный вывод в люди. Но это если мы желаем им всего хорошего, конечно. Если мы не желаем им ничего хорошего, то можно лишить их твердой руководящей руки, и они будут десятками миллионов умирать от голода, как это уже бывало.

Порядок предопределяется биологией, а она у всех перечисленных групп разная.

Применение серпа и молота к европейцу так же болезненно и жестоко, как применение высоких стандартов самоуправления к тем, кто на это просто не способен.

Во многом дискуссии о месте России и её народа в этой системе предопределены неоднородностью последнего, что показал ХХ век. Отсюда пошло представление о том, что русский народ — это пластилин, с которым можно делать всё, что угодно (в том числе и сворачивать горы, при желании).

Среди нас есть и плоть от плоти европейцы, и натуральные белые негры, чего уж говорить и о других населяющих Россию народах, которые ждут своих раисов, донов, или вообще охотятся на северных оленей и живут в юртах. Всем этим людям нужно и ценно разное. И по-разному они при ходят к состоянию порядка. Вот и думай, какая здесь нужна система, хотя этот вопрос уже и не актуален.

> https://www.group-telegram.com/russ_orientalist/18514

А еще я напомню, какие регионы больше потеряли от краха римского мира

Краем глаза наблюдал за электоральной суетой в Грузии. Позабавило.

Что думается на этот счет? Кратко.

Во-первых, стоит отметить соевый напор оппозиционных сил. И уровень их аргументации, по типу «Грузинская мечта — это Россия». Пугалка очень смешная, но работает применительно к разного рода обоссанцам.

Кстати, о них.
Политические технологии во все времена были примерно одинаковы, но несколько видоизменялись вместе с гоями, на которых были направлены. Упомянутые обоссанцы, имея в основной массе какое-то там образование выше среднего, настолько тупы, что их картина мира буквально черно-белая, а дуализм этот раскрывается через аллюзии на широкоизвестные медиапродукты (Гондор и Мордор, всевозможные гарри поттеры и прочее).

Им никакая аргументация в общем-то и не нужна. Не нужны дебаты и реальные выяснения серых связей тех или иных деятелей и партий.

Вот, сказала Зурабишвили, что доказательств связи Грузинской мечты с РФ нет — и это ничего не изменит для биомассы, которая с её портретами на словах готова лезть на амбразуры.

И это делает грузинского евросовочника неотличимым от американского демократокультиста. Вспоминаются видео, где избиратели Харрис признаются, что понятия не имеют, кто она такая и какие ценности представляет её партия, но готовы за всё это голосовать потому что потому.

Здесь красной линией проходит надрессированность на соответствие глобалистскому мейнстриму.

Такой надрессированный гой ничем в сущности не отличается от того самого, недалекого, как полагает много думающий о себе гой, человека, который, глядя на барельеф на любом здании условного «сталинского ампира» думает про себя: «Какую страну отгрохал товарищ Сталин! Вот бы..».

Это и забавит.
Но есть нюанс:

Во-вторых, хочется отметить перспективную верность такого подхода со стороны рядовых симпатизантов современного культ-марксистского глобализма.

Важно — нельзя за это хвалить. Это правильный подход, но ими самими он субъективно воспринимается совсем иначе (никак, если быть точным — они же без мозгов).

Но такой последовательной безоговорочности не хватает тем людям, в которых живо здоровое начало борьбы за свое будущее (в сохранении похожести своих наследников, непрерывности рода) и будущее своих детей (в вопросах условий среды, в которой им придется жить).

Исходя из содержания принципа «свой-чужой», до него можно либо опуститься, либо возвыситься.

Грузины из числа борцов с мифическим влиянием РФ до него опустились, равно как и американские борцуны со страшным трамповским фашизмом. А нам нужно до него подняться.

Им ничего не надо объяснять, потому что они идиоты. Что самое смешное, получается, что они живут в той самой фашистской парадигме и репродуцируют её. В том плане, что их мотивация чисто эмоциональная. Я исхожу из того, что фашизм — это система политической эксплуатации иррациональных начал общественного сознания.

Мы же должны дойти до такого состояния, когда нам ничего не нужно будет объяснять, не отключая последние извилины, а наоборот — при четком осознании наших групповых потребностей.

Критики спросят — чем мы по существу будем от них отличаться?

Разница между ними и нами колоссальная: мы исходим из естественного, они — идут за вождями и их больными идеями. Но об этом всём либо уже сказано, либо скажем в другой раз.

Конституционный суд решил, что государство может. Отметил, конечно, что срок по-хорошему надо предусмотреть законом, и что выводы по антикоррпуционным искам неприменимы к искам о «деприватизации», но:

а) зачем теперь этот срок предусматривать? если этого не сделать, то никому за это ничего не будет, а борцы с коррупцией могут не париться насчет оперативности исполнения своих функций

б) нет сомнений, что «деприватизационные» иски быстро прокуратурой переквалифицируются в антикоррупционные: и это прокатит.

"Конституционный Суд в рассматриваемом постановлении пересмотрел походя, в ряде случаев даже никак существенно не мотивируя этого, десяток своих правовых позиций за почти 20 лет по ряду вопросов: применении исковой давности и давностных сроков вообще; гарантий прав лиц для стабильного правоприменения; распространения исковой давности при исках прокуроров по антикоррупционным основаниям и многие другие, причем в стиле «Вы не понимаете, это другое»". Юлий Тай комментирует выводы КС по делу о сроках давности в требованиях прокуратуры.

https://zakon.ru/blog/2024/10/31/ne_vsyo_tak_ploho_vsyo_namnogo_huzheili_kogda_idet_borba_s_korrupciej_pravo_molchit

Насчет вчерашнего Постановления КС. Есть мнение, что решающим стал вопрос денег — они сейчас нужны РФ, и она пытается наскрести по сусекам столько, сколько возможно. Прогрессивная шкала, повышение пошлин и плат за разные услуги, повышение и введение сборов, и так далее. Отжим имущества — лишь пунктик в этом списке источников дополнительного дохода.

Но суммы-то, оказывается, копеечные. Активы друзей кратно превосходят сумму активов выписанных из друзей, что явно и однозначно указывает на то, что вопрос, поставленный перед КС — это не вопрос денег, а вопрос власти. КС своим постановлением создал еще один Дамоклов Меч, нависающий над каждым собственником и над оборотом в целом.

Когда относительно постановления делались прогнозы, рассматривались три сценария: негативный, взвешенный и позитивный. В итоге мы получили решение хуже любого негативного прогноза.

В своем постановлении КС прописал столько аспектов поставленной проблемы и в таких формулировках, что открывается простор для самой натуральной опричнины.

К примеру, КС указал, что изъятие имущества по спорному (ставшему предметом рассмотрения) основанию (антикоррупционный иск по 230-ФЗ) может производиться в том числе за пределами сроков привлечения к уголовной ответственности.

Человек не будет признан судом коррупционером — он просто будет под подозрением, и на этом основании с него будут требовать имущество.

В уголовном процессе у него есть дополнительные гарантии защиты — презумпция невиновности и срок давности.

В процессе же по изъятию, который может быть инициирован хоть через 50 лет после события — таких гарантий нет. Практика возлагает на ответчика обязанность по доказыванию законности происхождения средств, на которое приобреталось имущество.

И что еще важнее — это же касается и третьих лиц, которые купили имущество, некогда принадлежавшее предполагаемому коррупционеру. Именно так и было в деле, которое рассматривалось КС.

Практика аналогичным образом возлагает те же обязанности и на третьих лиц, при таком же отсутствии у них процессуальных гарантий защиты. Как ты в 2080-м будешь доказывать, что твой дед на свои деньги купил участок у генерала Иванова, а не был с ним аффилирован? КС, конечно, указал, что с третьими лицами надо аккуратнее — но «аккуратнее» это просто слова, а на деле КС создал жесткий и безотказный экспроприационный механизм.

КС преодолел множество собственных же позиций касаемо ответственности и сроков, чем расписался в собственном бессилии перед напором нового революционного правосознания. А когда-то он вступал в прямое противостояние с законодателем, указывая, что так-то и так-то напридумывать нельзя. Но то был 2005 или 2007 год, совсем другие расклады.

Молчу уже про то, что отсутствие сроков — это демотивация органов, ответственных за ту самую антикоррупционную работу. Борьба с коррупционерами двадцатилетней давности, реально переламывающая гарантии прав неограниченного числа лиц, это не борьба, а издевательство над её сутью. Сроки для государства должны быть еще строже, чем для граждан, а не наоборот.

Окно Овертона сквозит — и, наверное, мы в обозримом будущем придем и к отказу от принципа неприятия доказательств, полученных незаконным путем (доктрина плодов испорченного дерева).

Студентам-юристам иногда приводят такую ситуацию. Следователь проебался и не получил нужный для проведения обыска документ. В итоге обыск провели, и зафиксировали очень значимую для раскрытия, к примеру, убийства, информацию. Можно ли такое допустить, или следует отвергнуть полученные доказательства?

Правильный ответ: следует отвергнуть. Это может позволить уйти от ответственности одному преступнику, но стандарты нужны для защиты прав неограниченного круга лиц (потенциальных обвиняемых невиновных) и для мотивации самих сотрудников органов борьбы с преступностью.

Свобода одного невиновного не стоит наказания десяти виновных. Так учили меня, и так учат нормальных юристов. Но есть и другие: те, которые писали обсуждаемое постановление, и те, которые его одобряют.

В продолжение темы.

Приводят Суханова, мол, он высказался в пользу того, что конфискация имущества — публично-правовой инструмент, к которому нельзя применять гражданско-правовые сроки. То же пишет и Клишас, и многие другие. В действительности позиция Суханова не противоречит позиции неприятия постановления КС.

Кто же спорит, что к публичным правоотношениям неприменим общий срок давности?

Но есть два нюанса.

Во-первых, если мы говорим о сроке для публично-правовых отношений, то он должен быть установлен. Он на то и публичный. Очевидность и предсказуемость — базовые требования к публично-правовым установлениям. Та самая догма, о которой ценители догмы публичного права почему-то забыли, рассказывая о какой-то «объективной противоправности». Это камень в огород одному каналу, который называть в данном случае не стану.

230-ФЗ такой срок не установлен. В этом и проблема, ушедшая в КС.

Как быть, если срок не установлен?

Еще одна догма публичного права: не могут быть неограниченными сроки на совершение действий, ограничивающие имущественные права.

Но с антикоррупционными исками еще проще: они подаются в рамках гражданского процесса.

Гражданский процесс основан на принципах равенства, состязательности, предоставления гарантий защиты. Для разных процессов эти гарантии разные. В уголовном процессе это презумпция невиновности, то есть повышенный стандарт доказывания для стороны обвинения, в совокупности с требованием толковать все сомнения в пользу обвиняемого. Для правоотношений в сфере уголовного права характерно так же наличие сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

Давность — базовый институт, характерный для любого процесса, поскольку для любого процесса характерно доказывание, которое со временем становится невозможным. Но нередко только для одной из сторон.

Так вот срок исковой давности — базовый инструмент защиты в гражданском процессе. Но защитники постановления КС полагают, что ответчика по иску прокуратуры такого средства защиты надо лишить. А чем ему тогда защищаться? Ему надо было озаботиться двадцать лет назад собиранием и сохранением доказательств законности происхождения средств, использованных для приобретения машин/квартир/участков?

Вот это и есть поиск баланса интересов, когда мы видим, что да — требование имеет публично-правовую природу, но мы не можем лишить ответчика тех средств защиты, которые он должен иметь a priori. Давность — это естественное средство защиты, вытекающее из требования здравого смысла.

Да, общий срок давности неприменим к публично-правовым требованиям, но оно не обеспечено надлежащим образом — поскольку 230-ФЗ не предусматривает специальные сроки. Это пробел регулирования. Это именно пробел регулирования, последствия которого не должны перекладываться на ответчика (через лишение его базовых средств защиты).

Это и есть настоящий публичный интерес — интерес каждого. В интересе каждого иметь возможности к полноценной защите. А то, что так горячо отстаиваете вы — это не публичный, а государственный интерес. Это принципиально разные вещи.

В интересах здорового человека и общества — в первую очередь защитить своё, а не отобрать чужое. Даже если оно не в полной мере чужое, а украденное — если ценой такого «восстановления справедливости» будет ослабление собственных гарантий защиты.

Тем более, не забываем, что за всеми этими разговорами о восстановлении справедливости и «усилении государства» (не понимаю, почему люди вообще должны этому радоваться), стоит банальное перераспределение — от одних жирных денежных мешков к другим, «более патриотичным» (самим не смешно?)

О республике и res publica. Из старых заметок.

=====

Согласно хрестоматийному фрагменту из диалога Цицерона De re publica, «Государство есть достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов…» (De re publ. I.XXV.39). Очевидно, меж тем, что в таком виде текст Цицерона искажается практически до неузнаваемости. Основная смысловая тяжесть в пассаже сама собой падает на государство, как на наиболее смыслово нагруженный концепт, и получается, что римский оратор определяет здесь именно его. «Вопросы права», стоящие в этом же пассаже чуть ниже, также притягиваются к «государству» и читаются в совершенно определенном контексте, как система норм и правил поведения, закрепленных государством в законах и гарантированных от нарушения его силой. Понятие «народа» и просто теряется – на фоне государства и права слабому в семантическом смысле народу ничего не светит.

Однако давайте попробуем прочесть этот фрагмент на латыни: Res publica est res populi, populus autem non omnis hominum coetus quoquo modo congregatus, sed coetus multitudinis iuris consensu et utilitatis communione sociatus. При подобном прочтении в глаза сразу бросается одна вещь. В первой дефиниции слово res определяется через само себя, и, значит, реальным определяемым быть никак не может (иначе придется допустить, что Цицерон был чужд начаткам логики и не знал, что такое порочный круг). Publica – это прилагательное, следовательно, также не может служить определяемым, но лишь определением. К тому же, это слово однокоренное стоящему чуть дальше в форме родительного падежа слову populus, то есть, «народ». Таким образом, единственным реальным определяемым в этой фразе становится именно народ, а вовсе не то, что В. Горенштейн перевел понятием «государство».

С концепцией «народа» у Цицерона тоже оказывается не все понятно. Почему communio utilitatis переводится как «общность интересов» и что такое consensus iuris в ситуации отсутствия (хотя бы на уровне дефиниции) государства? Если говорить коротко, то я бы предложил следующее рассуждение. Utilitas, стоящая здесь в род. падеже единственного числа, вряд ли может быть передана словом «интересы» во множественном числе. Дело здесь не в грамматической чистоте, а в том, что при таком переводе, как мне представляется, серьезно искажается смысл, тем более, для современного читателя. Гораздо лучше, по-моему, это слово передается русским «польза» или «выгода», что сохраняет отсылку к коммерческой стороне дела и позволяет уберечься от нежелательных коннотаций. Но, и здесь возникает вопрос, в каком случае у многих людей может быть единая «общность пользы»? Представляется, что ответ на этот вопрос возможен лишь единственный. Под «людьми» Цицерон понимает, прежде всего, римских граждан и, более того, домовладык. Каждый из них имеет свой интерес и свои договоренности с теми или иными контрагентами, также входящими в состав той же гражданской общины. Соответственно, единственной «общностью» для них оказывается заинтересованность в том, чтобы их сделки работали, bona fides поддерживалась, правила общежития соблюдались – ведь при этом условии каждый из них, скорее всего, получит свою utilitas.

Наконец, ius в этом контексте оказывается той самой системой правил общежития, паутиной индивидуальных и коллективных сделок, договоров, пактов и конвенций. Лишь в этом случае рядом с понятием «право» объяснимо наличие «согласия»: если право представляет собой конгломерат норм, обеспеченных внешним принуждением, оно не требует согласия и не нуждается в нем. В случае же, если право понимается как показано выше, то условием его действия и действенности в гражданской общине становится именно consensus, разумное согласие. Согласие, кстати, что естественно, не единовременное, но постоянно обновляемое. То есть, consensus iuris, «правовое согласие» в формулировке Цицерона, должно восприниматься, скорее всего, как реитеративная практика публичного проговаривания и утверждения правил и норм общежития. Поддержание этого консенсуса, утверждение и повторение данных практик, создающее из множества индивидов гражданскую общину или народ, и есть та самая res publica.

Завершая этот пассаж, предложу свою трактовку определения Цицерона, с которого я начал. Итак, «Общее дело – достояние народа; народ же не любое скопление людей, собранное каким-либо образом, но соединение множественности, связанное между собой правовым согласием и общностью пользы».

Не могу не выразить своего глубокого огорчения гибелью Олега (Глоба). Остальное уже сказано другими, или будет сказано позже, когда придет время. Если придет. Произошедшее – преступление.

Обращаюсь к подписчикам из числа юристов — в том числе (а может и главным образом) к студентам.

Если вы еще не начали принимать участие в организованном С.В. Сарбашом виртуальном пространстве — то пора начинать. Слушать, участвовать. Проявлять себя как сообщество.

> https://www.group-telegram.com/svsarbash/1664