"Ну вот, всё, пи*дец. Рухнул угол нашего дома, бл*ть. Я смотрю футбол, вон оно — всё внизу. Еб*ный кошмар".
Хозяева коммуналок в доме на Шаумяна, где на днях обрушилась стена, ждали этого несколько лет.
Строитель со стажем Александр Муравьёв живёт в 10 квадратах рядом с кухней — там обвалился кирпич, повредив газовую трубу. Он рассказал, что ещё в 1990-х после сноса соседнего дома коммерсы объединили тот участок с их. Начались проблемы с документами, решить которые смогло только обращение в Заксобрание.
Позже дом получил статус памятника архитектуры, а значит, ушёл под охрану государства. Но это не помешало председателю ТСЖ срезать балкон, из-за чего покосилась стена. Здание признали аварийным, людей решили выселять, но предложили мизерную компенсацию (83к за квадрат). Жильцы не понимают, где им искать новые квартиры по такой цене — готовы оставаться в разрушенном доме без газа, пока власти не предложат реальные суммы.
"Ну вот, всё, пи*дец. Рухнул угол нашего дома, бл*ть. Я смотрю футбол, вон оно — всё внизу. Еб*ный кошмар".
Хозяева коммуналок в доме на Шаумяна, где на днях обрушилась стена, ждали этого несколько лет.
Строитель со стажем Александр Муравьёв живёт в 10 квадратах рядом с кухней — там обвалился кирпич, повредив газовую трубу. Он рассказал, что ещё в 1990-х после сноса соседнего дома коммерсы объединили тот участок с их. Начались проблемы с документами, решить которые смогло только обращение в Заксобрание.
Позже дом получил статус памятника архитектуры, а значит, ушёл под охрану государства. Но это не помешало председателю ТСЖ срезать балкон, из-за чего покосилась стена. Здание признали аварийным, людей решили выселять, но предложили мизерную компенсацию (83к за квадрат). Жильцы не понимают, где им искать новые квартиры по такой цене — готовы оставаться в разрушенном доме без газа, пока власти не предложат реальные суммы.
The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from ca
