Эту книгу я подсмотрела в канале еврейка у микрофона. Учитывая отзыв Дины Рубиной на обложке, ожидала чего-то очень «женского» о первой любви, сложностях взросления и принятия изменений собственного тела (или их отсутствия).
Но героиня — одесситка Зоя 15 лет — тронула меня гораздо больше, чем предполагалось. Возможно, потому что так звали мою лучшую институтскую подругу, которую забрал у меня рак.
У Зои из книжки прозвище Комильфо: она точно знает границу между белым и серым. Она эмигрировала в Израиль и живет в лучшем образовательном лагере для детей из постсоветского пространства. Она — социофоб и, по-хорошему, ей там не место. Поэтому ее тянет к ее «мадриху» — пионервожатому из Грузии Тенгизу, который сам нуждается в помощи хорошего психолога из-за большой личной трагедии.
Описаны первая любовь, становление личности и поиск корней героини в духе Шолом-Алейхема. Язык осовременен, но желание влюбить читателя в Израиль, в его местечковость и вековую глубину, что называется, читается между строк. А моменты про любовь и ненависть между двумя нациями, которые веками мирно сосуществовали и которых поссорили англосаксы — явно отсыл к книге «Исход» Леона Юриса.
Если во время чтения вы хотя бы пару раз не сорветесь обнять и поцеловать близких — считайте, что вас не зацепило. Я же ночью, пока переворачивала страницы, проверяла детей раз пять.
Эту книгу я подсмотрела в канале еврейка у микрофона. Учитывая отзыв Дины Рубиной на обложке, ожидала чего-то очень «женского» о первой любви, сложностях взросления и принятия изменений собственного тела (или их отсутствия).
Но героиня — одесситка Зоя 15 лет — тронула меня гораздо больше, чем предполагалось. Возможно, потому что так звали мою лучшую институтскую подругу, которую забрал у меня рак.
У Зои из книжки прозвище Комильфо: она точно знает границу между белым и серым. Она эмигрировала в Израиль и живет в лучшем образовательном лагере для детей из постсоветского пространства. Она — социофоб и, по-хорошему, ей там не место. Поэтому ее тянет к ее «мадриху» — пионервожатому из Грузии Тенгизу, который сам нуждается в помощи хорошего психолога из-за большой личной трагедии.
Описаны первая любовь, становление личности и поиск корней героини в духе Шолом-Алейхема. Язык осовременен, но желание влюбить читателя в Израиль, в его местечковость и вековую глубину, что называется, читается между строк. А моменты про любовь и ненависть между двумя нациями, которые веками мирно сосуществовали и которых поссорили англосаксы — явно отсыл к книге «Исход» Леона Юриса.
Если во время чтения вы хотя бы пару раз не сорветесь обнять и поцеловать близких — считайте, что вас не зацепило. Я же ночью, пока переворачивала страницы, проверяла детей раз пять.
Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe.
from ca
