Моднейший роман про шахматы — вовсе не дебют Алексея Конакова в художественной прозе. (Поэзии автор, кстати, также не чужд.) Год назад уже был «Дневник погоды» (я ссылался здесь на интересный разбор этого текста на «Горьком»; еще один случай, когда «сначала рецензия, потом текст» — это ок), но прочитать его после «Табии тридцать два» было, если честно, даже интереснее. (Я, во всяком случае, радовался скобочкам как старым приятелям.) Дискомфорт дисторшны Конакова, верю, тоже могут вызвать, это все-таки экспериментальная проза. «Меня как автора интересовали сугубо языковые проблемы: как изогнуть, повернуть, подоткнуть речь, чтобы она подходила к миру; как вообще говорить по-другому на русском языке», — объясняет сам Алексей свой неуютный и одновременно нежнейший текст об искаженном сознании в исковерканном мире. Не «убывающем», а ёбнувшемся. Что речь про 2022-й, понятно без подсказаний («Металлургический бык удаляется в прочь, будем наместо него встречать водоплавающего тигра»): больно уж больно всё это читать.
Моднейший роман про шахматы — вовсе не дебют Алексея Конакова в художественной прозе. (Поэзии автор, кстати, также не чужд.) Год назад уже был «Дневник погоды» (я ссылался здесь на интересный разбор этого текста на «Горьком»; еще один случай, когда «сначала рецензия, потом текст» — это ок), но прочитать его после «Табии тридцать два» было, если честно, даже интереснее. (Я, во всяком случае, радовался скобочкам как старым приятелям.) Дискомфорт дисторшны Конакова, верю, тоже могут вызвать, это все-таки экспериментальная проза. «Меня как автора интересовали сугубо языковые проблемы: как изогнуть, повернуть, подоткнуть речь, чтобы она подходила к миру; как вообще говорить по-другому на русском языке», — объясняет сам Алексей свой неуютный и одновременно нежнейший текст об искаженном сознании в исковерканном мире. Не «убывающем», а ёбнувшемся. Что речь про 2022-й, понятно без подсказаний («Металлургический бык удаляется в прочь, будем наместо него встречать водоплавающего тигра»): больно уж больно всё это читать.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from ca
