Феномен «правой революции» и «правого подполья» занимает умы многих наших участников и читателей. В рассказах ПКБ он получил своё название: «Рутения» – нечто вроде Междуморья на границе либерального Запада и ордынского Востока. Да и в романе-первоисточнике нашего названия происходил низовой бунт консерваторов. Причём правизна понималась нами не как что-то обязательно строго ортодоксальное, а максимально расширительно (имперство, либертарианство, зиги и так далее).
В современности образ патриотического боевика крайне популярен, в том числе по обе стороны российско-украинской границы. В основном это парамилитарии, выходцы из ультраправых движений. Казалось бы, вот оно, воплощение архетипа. Но «было гладко на бумаге, да забыли про овраги». Опыт показал, подобные группировки зачастую оказываются замешаны в довольно инфернальных практиках.
Может, они просто «недостаточно правые»? Вагнеров и русичей западники называют совками (хотя что там, строго говоря, советского?). О запрещённых в России «РДК» один ТГ-автор пишет, что социальная база группировки соответствует не классическим правым, а анархистам и криминалитету. Но дело в том, что для правого, а особенно с приставкой «ультра», это вполне органично! Не копая совсем глубоко, перенесёмся в начало XX века на Балканах...
Феномен «правой революции» и «правого подполья» занимает умы многих наших участников и читателей. В рассказах ПКБ он получил своё название: «Рутения» – нечто вроде Междуморья на границе либерального Запада и ордынского Востока. Да и в романе-первоисточнике нашего названия происходил низовой бунт консерваторов. Причём правизна понималась нами не как что-то обязательно строго ортодоксальное, а максимально расширительно (имперство, либертарианство, зиги и так далее).
В современности образ патриотического боевика крайне популярен, в том числе по обе стороны российско-украинской границы. В основном это парамилитарии, выходцы из ультраправых движений. Казалось бы, вот оно, воплощение архетипа. Но «было гладко на бумаге, да забыли про овраги». Опыт показал, подобные группировки зачастую оказываются замешаны в довольно инфернальных практиках.
Может, они просто «недостаточно правые»? Вагнеров и русичей западники называют совками (хотя что там, строго говоря, советского?). О запрещённых в России «РДК» один ТГ-автор пишет, что социальная база группировки соответствует не классическим правым, а анархистам и криминалитету. Но дело в том, что для правого, а особенно с приставкой «ультра», это вполне органично! Не копая совсем глубоко, перенесёмся в начало XX века на Балканах...
The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. He adds: "Telegram has become my primary news source." Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from ca
