Как вы выживаете после бессонной ночи? Я не знаю, отчего мне не спалось, но теперь я сомнамбула.

Вот, скажем, лысина. Еще лет десять назад, я бы считал это фиаско. Потеря потерь. Начало неминуемого конца. Кому нужен лысый человек? Тем более, когда вокруг столько волосатых, а некоторые из них даже модно стриженные?
Лысина это признак деда. Как вставная челюсть, как валокордин и галоши. Так думал я, тщательно оберегая редеющие волосы на башке.
Но время и природу не обманешь. Как не охраняй сбегающие волосы, сохранить их не удастся. И тогда я пошел на крайние меры. Сбрил вообще всё.
В конце концов, есть же Вин Дизель, есть Гоша Куценко, есть Нагиев и Брюс Уиллис! Да, мне далеко до них, но кто сказал, что с волосами я хотя бы на йоту приблизился бы к Джонни Деппу или к Бреду нашему Питту.
И знаете, лысина оказалась классной штукой. Экономия на расчески и шампуни само собой, да и на парикмахера тоже, потому что сбрить волосы можно дома бесплатно. Тут другое.
Если приложить к лысине бороду, то проучится что то отдаленно брутальное. А это уже кое что. И не такой уж я и дед, если разобраться.
Удивляют мужчины, делающие операции по пересадке волос. Вы чо, ку-ку?

Моя жизнь в последнее время превратилась в сплошное хз.
-Где ключи от квартиры?
Лена: - хз.
И тут же обратная реакция от нее же:
-Где ножницы/ упаковка чая/ носки/ паспорт
Я: -хз.
Хз стало основной линией нашего лексикона.
Хз. Хз. Хз.
Особенно страдают ключи от квартиры.
Например, сегодня я искал безвозвратно потерянные документы от машины и банковскую карточку Лены, которую теоретически потерял я.
Ну, как сегодня? Поиски-то были начаты дня три назад.
В итоге банковская карточка оказалась в кошельке, а документы от машины в сумочке Лены.
Кто-то мог подумать, что я так жалуюсь. Но нет. Поскольку, если верить народной мудрости, два дебила это сила, все эти хз мне довольно нравятся.
Хотя бы потому, что при этом никто никого не хуесосит, а наоборот, все ржут.

К правде жизни привык я давно,
Мой характер спокойный, нордический,
Вот, в Москве под ногами говно
Попадается периодически.

Может это прохожий насрал,
Может кошки и прочие зверики,
Но представьте, говно увидал
Я такое же точно в Америке.

Прямо в Бруклине средь бела дня,
Мимо люди и дамы с колясками,
И глядело оно на меня,
Словно в душу, печальными глазками.

И куда бы меня не несло,
В Тель-Авиве, в Неаполе, в Лондоне,
Я вступал перманентно в говно
По привычке кроссовками модными.

По говну я в Париже шагал,
По Мадриду, Гааге и Кракову,
Городов много я повидал,
По Земле покатался по всякому.

Отличались народы, дома,
И культурные коды с обличием.
Все различное, кроме говна.
У говна никакого различия.

«Пятерочка». Около 20:00. Перед кассой стоит емкость с букетами тюльпанов. Букеты по семь и по одиннадцать штук. Рядом мужчина в мучительном выборе, какой букет купить, одиннадцать тюльпанов явно дороже.
Мимо проходит другой мужик:
-Да не будь ты жмотом, купи жене одиннадцать!
Мужчина грустно вынимает из корзинки две банки пива и берет букет побольше.
Вот это, я понимаю, любовь, а на то что там это самое!

Самая смешная новость, которую я прочитал за последние несколько дней.
Тысячи украинцев собрались в Мюнхене с требованием продолжать войну.
Они могли бы собраться в Покровске, но собрались в Мюнхене.
Ясно. Понятно.
Пойду-ка я икорки наебну, а то мне ещё петицию против голода в Африке подписывать.

Мне часто пишут панегирики,
Мол, вы чудеснейший поэт,
Но почему гражданской лирики
В репертуаре вашем нет?

Вы, гражданин, не исключение,
И в наши роковые дни,
Где ваши, Саша, обличения
Вокруг творящейся хуйни?

Всё сбилось! Компасы и лоция,
И справедливость стёрта в прах,
Где ваши, Александр, эмоции
Изображённые в стихах?

Я отвечаю: как же просто вам
Свой голос выражать сердец,
Вы храбрецы в Парижах с Бостоном,
Но заебали шопиздец!

Адепты справедливой гласности
Своё мне выражают «фе!»,
В свой спокойной безопасности
Желают аутодафе.

На политическом ристалище
Да в холод репрессивных струй!
Но вот вам хуй, друзья-товарищи.
И лирики гражданской хуй.

Во мнимой вашей эзотерике
Есть яркий след кровавых мер,
Вот приезжайте из Америки
И покажите мне пример.

Ну, а пока вы не приехали,
Перевернув земную твердь,
Гремя тяжелыми доспехами,
То не хуй, стало быть, пиздеть.

ЛАХТА

Среди цифр, полустёртых литер,
По паребрику вдоль моста
Крался тихо за мню Питер
В шкуре чёрного с белым кота.

От него я пытался скрыться,
И бежал, не жалея сил,
Только Питер безмолвной птицей
Надо мной в облаках кружил.

Огоньком от чужой сигареты
На балконах домов мерцал,
И извозчиком чёрной кареты,
Проезжая, за мной наблюдал.

То смотрел из подвальной шахты,
Сфинксом серым лежал на пути,
Прыгал сверху со шпиля Лахты,
Намекая, что мне не уйти.

Заводил он меня в болота,
И встречал, где гремит причал,
Он вздымался, как кони Клодта,
И Исакием грозно молчал.

Питер ждал за углом в сторонке,
Отступая в глубокий тыл,
И блокадным слепым ребенком
Он на санках за мной скользил.

На груди рвал последний тельник,
И выплёвывал кровью стих,
Был ростральным, и был расстрельным,
Но внезапно он сник и стих.

До конца я не понял в чём дело,
Опустившись в сугроб, как на стул.
Питер ласковый кот чёрно-белый
На коленях моих уснул.

Часто снится море. Теплое море, на берегу которого я провел огромный кусок своей жизни. Но моряк я плохой. Ну, какой из меня моряк? Никакой из меня моряк, скажу честно. Я и плаваю-то так себе. Далеко не чемпион. И паруса поднимать не умею. О опускать не умею. И стаксель от фок-мачты не отличу.
Но отчего у меня стойкое ощущение, что со мною это все было? Нет, конечно, не был я никогда пиратом с попугаем на плече, не открывал острова, не закрывал грудью пробоины в корабле.
Я просто жил у моря. На самом берегу. Мое просоленное тело покрывал коричневый загар, на голове моей была надета соломенная шляпа, и я улыбался сквозь бороду с проседью, глядя на волны, лижущие песчаный берег.
Я ловил рыбу на удочку с прибрежного камня, а на подоконнике моего маленького домика лежали ракушки, которые я собрал в прибрежных камнях.
Все знали меня. И люди, и собаки, и альбатросы. Да, да, это тот самый человек, которого так любит море...
И море действительно любило меня. А я его. И ничего другого мне было не надо.
Я сидел на перевернутой лодке, курил трубку и вспоминал ту самую, с алой розой в смоляных волосах. Ту самую, которую я любил так же, как море.
Она приходила сюда когда-то под шорох длинных юбок и пенистых волн. Я держал ее маленькую руку в своей ладони, а море ревниво бушевало и выплевывало на песок замысловатые ракушки.
А потом она ушла, оставив на память алую розу, которую я засушил между страницами толстой книги.
Она ушла, а море осталось. И чайки победоносно возвестили своим криком о том, что ничего не кончается. Ни эта жизнь, ни эта смерть, ни тем более, море.
И я был счастлив.
Мне кажется, что это со мною было. Или еще будет? Трудно понять. Где та грань между прошлым и будущим? Если этого и не было, то будет. Может быть когда-нибудь. Когда-нибудь.

Знаете, это даже хорошо, что много в этом мире меня не перестает удивлять. Способность удивляться это способность получать эмоции. Правда и удивление, как и эмоции бывают разные.
Скажем, искренняя уверенность некоторых взрослых людей, возможно даже имеющих высшее образование, в том, что в политике есть друзья.
Мне тут написали, мол, талибан фу-фу, мол, надо бы РФ выбирать друзей как-то более аккуратно.
Милые мои, нет, не было и не будет никаких друзей в политике. Это не выбор с кем на шашлыки на выходные сгонять. В политике есть интересы. Всё. Больше никакой дружбы нет.
Если ваши интересы в данный момент совпали, вы вместе. Завтра они станут противоположными, вы будете отдельно. Сегодня вы жмете руки, завтра вы этими же руками морды бьете.
Пример? Украина. Смотрите, как активно и задорно сливают неньку, когда она перестала приносить дивиденды. Правда, спасибо клоуну, он сам хорошо к этому приложил руку.
А что касается талибана, то нет, они мне не нравятся. Они не могут нравиться ни одному современному человеку. Но политике наплевать, что нравится мне или вам. И поэтому быть наивными розовыми единорогами это, конечно, круто, но смешно.

Идеализировать действительность, видеть ее лучше, чем она есть на самом деле, считать, что ваша справедливость лучше чужой…. Что может быть приятнее? Видимо, это запрограммированно и вставлено в невидимый чип нашего сознания.
Раннее утро, еде в аэропорт на такси, мимо мелькают питерские улицы, высотки с выключенными окнами. Пять утра. Пять.
И вон там, на предпоследнем этаже панельного дома желтым светом горит одинокое окошко.
Кто там? Может быть двое влюбленных так и не уснули со вчерашнего вечера, не отпуская друг друга из жарких объятий?
А может добрая мама готовит завтрак сыну, который проснется только через час, чтобы отправиться на учебу?
А может быть это большой и сильный муж тихонько встал, чтобы не разбудить любимую жену, раскидавшую соломенные волосы по подушке? И вот он на цыпочках прокрался на кухню, чтобы выпить кофе и пойти на работу? Кем он работает? Да может быть он тот самый пилот, который поведет самолет, уносящий меня домой?
Кто там, за этим одиноким окошком? Чья жизнь? Чья история? Чья судьба?
Идеализация. Фантазия.
А ведь все может быть иначе. Какая-то бухая синяя жопа ужралась с вечера этиловыми напитками и уснула на продавленном диване, позабыв выключить свет.
Но нет. Пусть это будут все таки влюбленные. Ну, пожалуйста.

Мне написали от том, что я выскажусь по поводу смерти «рыжиков», двух маленьких мальчиков, заложников, убитых хамасовским зверьем.
Хотелось бы спросить тех, кто ждал от меня этого, а вы знаете о смерти маленьких мальчиков, убитых их отчимом, в теоретической Сызрани? Нет? А почему? Почему её высказались об этом?
Потому что вы живете в другом информационном пространстве. Вы получаете те новости, которые получаете.
Нет, нет, о смерти рыжиков я прочитал. Не смотря на то, что почти 20 лет живу в другом информационном пространстве. Это известие, так же, как и вас меня тронуло до глубины души. Я так же, как и вы скорблю о них.
Я все это пишу искренне.
Но что нового вы прочитали? Это вы хотели от меня услышать? А главное, что вы сами написали об этом? Должен ли я был от вас этого ждать?
Я все написал ещё 7 октября, в тот день, когда произошла страшная трагедия, приведшая к новым трагедиям. И написал намного больше, чем те, кто делал это по своим профессиональным обязанностям.
Я не знаю, как решить этот вопрос. Я не политик. Поколения «палестинцев» с мозгом неандертальцев, взрощенных пропагандой на ненависти нельзя уничтожить напалмом. Как бы кто-то этого не хотел. Ненависть поражает ненависть, но и любовь на этом вырастить нельзя.
Мы вынуждены признать, эта война будет вечной. И я скажу очень циничную штуку, но правда часто бывает циничной.
Эта война, как и любая другая, приносит кое кому дивиденды. Деньги не пахнут.
А малышей Бибас безумно жаль. Как и других невинно убитых, истерзанных и изнасилованных заложников. Их мучителям гореть в аду, это понятно.
Но что нового вы прочитали в этом посте, те, кто что-то от меня ждал?
Кфир и Ариэль, рыжики, светлых вам небес.

Ну, и еще по поводу того, что Россия, типа, «дружит» с Талибаном. Кавычки тут не случайно, так как в политике дружбы никакой не бывает. Нет, Талибан (запрещенный в России) мне не нравится. Они могут понравиться только совсем уж упоротым гражданам. Но дело не в симпатиях моих или ваших. У меня есть вопрос к тем, кого это взволновало.
Мне куда больше не нравится, что эти же товарищи, которые выражают недоумение по поводу такой «дружбы», отчего-то совсем не обращают внимание на то, что в Латвии, например, ставят памятник легионеру, воевавшему в составе SS.
Мне куда больше не нравилось, когда они же молчали по поводу соответствующей символике на касках и шевронах «Азова». Мне куда больше не нравилось, когда они же тихонечко не обращали внимание на соответствующие факельные шествия. Мне уда больше не нравилось, когда обесценивают Победу над Гитлером поколения 40-х. Мне куда более не нравится, когда потомки победителей скурвились и отрекаются от нее, от памяти своих же предков.
Талибан это все очень плохо. Но жгли и убивали в концлагерях мою семью совсем не талибы. Талибан это дико, но посылали в газовые камеры детей тоже не они, а это куда более дико, чем запрещать строить дома с видом на женщин.
И пока кто-то педалирует тему нацизма, фашизма, делая вид, что «ничо такого», ни одна благая цель, которой они прикрывают все перечисленное, не станет для меня абсолютным злом.
И очень интересно, отчего наша либеральная общественность, так сильно возмущающаяся любому проявлению «несправедливости» в том виде, как они это видят, трусливо молчат об этом? Потому что они все просто проплаченные петрушки, которые открывают рты тогда, когда за это платит кукловод.

Мой город разрушенных замков растет и растет,
Развалины множатся, в них не живут даже мыши.
И вечным казался недавно и твой Камелот,
Но в этой разрухе становится тише и тише.

Сгорели мосты, а за ними истлели дома,
В спасении душ здесь друг другу никто не товарищ,
И белым бинтом спеленала сестричка зима
Потухшие кратеры некогда ярких пожарищ.

Мой город разрушен давно, у него паралич,
И ветер надеется тщетно, что искры раздует,
Но только пока у меня есть последний кирпич,
Я жду тебя, знаешь, хотя и, наверное, всуе.

Я иногда слушаю мужские разговоры. Бильярд, покер, рыбалка, мотоциклы, охота, оружие, огромные тачки.
Все парни увлеченно спорят и делятся опытом. Майбахи, Хаммеры, Сайга, американка, спиннинги, Харлеи…
Они все такие молодцы! Сколько информации о всех этих мужских забавах хранит их мозг! Я искренне им завидую.
Я много раз спрашивал себя, Александр, ну, почему ты такой? Почему тебе категорически похуй на все вышеперечисленное? Ты чо, не мужик?
Я задумывался. И понимал, что я мужик. У меня есть половой хуй, меня совершенно не привлекают лица моего пола, я безнадежно гетеросексуален.
Но если меня спросят, хочешь ли ты, Саша самый крутой мотоцикл? А может рыбку на донку? А может огромный джип? А научиться шары гонять по зеленому сукну?
Я очень удивлюсь этим вопросам и отвечу: вы чо? Ку-ку?
Не хочу я этого всего вашего. Я лучше пойду к компу и напишу какую-нибудь хуйню. Например, такую, как эту.

Собаки должны быть большими и сильными. Очень часто мне это говорят. Да что там говорить, я и сам когда-то так думал. Но Шегги и Долли не считают, что что-то кому-то должны. И вообще, у них лапки.

Залман Израилевич был очень уважаемым человеком. Куда бы он ни пришел, все с почтением кланялись, жали руку и перешептывались, вот, мол, Залман Израилевич, прекрасный человек, порядочный еврей и участник миньяна на каждой утренней молитве.
Залмана Израилевича приводил в пример даже раввин, когда хотел рассказать о примере настоящего цадика.
Вечером, когда Залман Израилевич приходил домой, он снимал свой пиджак и вешал спинку стула. Он садился на этот стул и звал свою жену Цилю.
Циля входила в комнату и ставила перед Залманом Израилевичем чарочку водки и блюдце с хлебом и салом.
-Если бы люди знали, что ты кушаешь этот дрек, Зяма, они бы перестали тебя уважать! Какой ты к кадухесу цадик, если ты жрешь свинину!
-А зачем людям это знать, Циля? Людям не надо рассказывать три вещи, сколько у тебя денег, как часто ты спишь с женой и что ты кушаешь, когда никто не видит. Остальное можно говорить, Циля.
-Но зачем? Зачем ты грешишь? Что ты скажешь господу, когда помрешь, дай тебе бог здоровья?
-Я просто скажу правду, Циля. Господь спросит, в чем твой грех, Залман? Не бывает так, чтобы кто-то никогда не грешил. Может ты убивал? Может воровал? Может предюбодействовал? А я скажу ему нет, отче, я просто кушал сало. Я знаю, что это плохо, что я виноват, но разве ты хотел бы, чтобы я лучше изменял своей Циле? Господь засмеется и простит меня. Или ты думаешь, что прелюбодействовать лучше, Циля?
Циля ничего не говорила в ответ. Она просто выходила на кухню, еле заметно улыбаясь.

Ну, что? Довыебывались? Господь окончательно отвернулся от нас.

Интернет замечательная, незаменимая штука для тех, кто нихуя, собственно, не делая, может легко надеть берет Че Гевары, и, опаньки, ты уже борцун против мирового зла.
Толку от этой борьбы хуй целых, хуй десятых, хуй сотых, но сегодня пустой символизм намного заметнее, чем что-то реально дельное.
Написал «росия» или «хуйло» и ты уже маленький вождь племени пиздоболов. Это увидят тысячи таких же юзернеймов, похвалят и примут в ряды воинов полусвета.
А тех, кто сегодня кормит вшей в окопах увидеть намного труднее. Им не до интернетов. Их в это время ебашат дронами и артой, им не до аватарок с тематической расцветкой.
Сегодня обиженные на голосовалку ООН, борцуны с тиранией массово снимают американские и израильские флажки с аватарок. Вот, мол, вам, проклятые янки и сионисты!
Ну, пиздец, конечно. Существует легенда, что если снять все эти флажки с аватарок, то Путин, Трамп и все евреи мира улетят на свою Нибиру, а мир станет одной большой Украиной, которая наконец-то станет понад усё.
Знаете, граждане борцуны, съебавшиеся за кордон, но жестоко воюющие при помощи хождения по мюнхенам и лиссабонам с прапорами, собирающие на варежки и занимающиеся всякой подобной хуйней? Не важно, правы вы или нет. Политика это не вечная кормушка и не подтирание соплей.
Побеждает тот, кто этого заслуживает. Справедливость в вашем понимании никого не ебет.
И когда на вашу страну, типа, напал агрессор, то тут важна пропорция тигров и крыс. Тигры идут спасать родину, крысы бегут.
И если крыс у вас больше тигров, которые тоже практически закончились, то хули вы хотите?
Мир заебался спасать тех, кто сам пытается спастись на дистанционке, размахивая флажками в тысячах километров от фронта и выпрашивая очередную денежку на мешок порошка для обиженного мальчика в застиранной зеленой футболке.