Когда же, как не сегодня, поговорить о мемах про философию? Тем более, что на сегодняшний день это целый формат философских интернет-начинаний. Причем, я бы даже сказал, что это формат в агонии – отмирающий по тем же причинам, по которым и существующий.
Устройство существующих социальных сетей, очевидно, способствует такому контенту. Делая мемы, нетрудно заполучить хорошую статистику и активность. Далее есть развилка – делать авторские мемы или переводить/компилировать англоязычные. Второй вариант не очень интересен, поэтому продолжим тем, что авторских мемов на русском крайне много – вероятно, практически все из тех, что вы видели в своей жизни.
Проблема в том, что сам контент вообще не воспринимается как авторский. Ввиду этого трудно конвертировать хорошую статистику и активность на мемах в нечто более ощутимое, чем лайки и комментарии. Сколько пабликов на этом прогорело. Многие из них пытались адаптироваться к такому положению дел, делая ещё какой-нибудь, предположительно более серьезный, контент. Получалось по-разному, но даже в лучшем случае аудитория скорее просто делилась на тех, кто приходит только посмеяться и на тех, кому не до шуток.
Всё это сочетается ещё и с тем, что философские мемы – это для многих точка входа в философию вообще. По крайней мере об этом говорит статистика мемных пабликов, где аудитории от 18 до 23 обычно значительно больше в сравнении с другими философскими проектами. Собственно, в этом же возрасте мемы делать начинает и усредненный мемодел.
Сами же философские мемы зачастую потребляют не ради смеха. Мемы о философии предлагают небольшие куски информации и «широкого кругозора», которые во многих разговорных контекстах можно употребить и применить, особо не разбираясь в том, о чем идет речь. Некоторые воспринимают краткие выжимки содержания, фигурирующие в мемах, как простое выражение сложного. Когда же человек не понимает, к чему вообще картинка и слова на ней, то такая таинственность также может быть привлекательной. Временами, конечно, мемы действительно оказываются в первую очередь смешными, но это чаще что-то узконаправленное.
К слову, не менее интересно учесть ещё и то, что англоязычные мемы про философию – это в большинстве своем безвкусный попс. Возможно, именно поэтому переводные мемы привлекают ещё больше внимания при меньших издержках.
Ситуация в итоге странная. Потребитель видит смешные картинки о философии, которые для него якобы производит некий «коллективный интернет», тогда как за ширмой веселья их создают отдельные люди, которые могут рассчитывать на хорошую активность и распространение своих работ, но не на персональное признание. В итоге и получается, что мемоделы просто со временем ротируются – кто-то забрасывает это дело, кто-то возвращается, кто-то решается начать и по новой.
Объяснений здесь напрашивается множество, но, возможно, у нас тут имеется специфический вариант трагедии общин, когда само восприятие мемов о философии как общего блага истощает это самое благо.
Когда же, как не сегодня, поговорить о мемах про философию? Тем более, что на сегодняшний день это целый формат философских интернет-начинаний. Причем, я бы даже сказал, что это формат в агонии – отмирающий по тем же причинам, по которым и существующий.
Устройство существующих социальных сетей, очевидно, способствует такому контенту. Делая мемы, нетрудно заполучить хорошую статистику и активность. Далее есть развилка – делать авторские мемы или переводить/компилировать англоязычные. Второй вариант не очень интересен, поэтому продолжим тем, что авторских мемов на русском крайне много – вероятно, практически все из тех, что вы видели в своей жизни.
Проблема в том, что сам контент вообще не воспринимается как авторский. Ввиду этого трудно конвертировать хорошую статистику и активность на мемах в нечто более ощутимое, чем лайки и комментарии. Сколько пабликов на этом прогорело. Многие из них пытались адаптироваться к такому положению дел, делая ещё какой-нибудь, предположительно более серьезный, контент. Получалось по-разному, но даже в лучшем случае аудитория скорее просто делилась на тех, кто приходит только посмеяться и на тех, кому не до шуток.
Всё это сочетается ещё и с тем, что философские мемы – это для многих точка входа в философию вообще. По крайней мере об этом говорит статистика мемных пабликов, где аудитории от 18 до 23 обычно значительно больше в сравнении с другими философскими проектами. Собственно, в этом же возрасте мемы делать начинает и усредненный мемодел.
Сами же философские мемы зачастую потребляют не ради смеха. Мемы о философии предлагают небольшие куски информации и «широкого кругозора», которые во многих разговорных контекстах можно употребить и применить, особо не разбираясь в том, о чем идет речь. Некоторые воспринимают краткие выжимки содержания, фигурирующие в мемах, как простое выражение сложного. Когда же человек не понимает, к чему вообще картинка и слова на ней, то такая таинственность также может быть привлекательной. Временами, конечно, мемы действительно оказываются в первую очередь смешными, но это чаще что-то узконаправленное.
К слову, не менее интересно учесть ещё и то, что англоязычные мемы про философию – это в большинстве своем безвкусный попс. Возможно, именно поэтому переводные мемы привлекают ещё больше внимания при меньших издержках.
Ситуация в итоге странная. Потребитель видит смешные картинки о философии, которые для него якобы производит некий «коллективный интернет», тогда как за ширмой веселья их создают отдельные люди, которые могут рассчитывать на хорошую активность и распространение своих работ, но не на персональное признание. В итоге и получается, что мемоделы просто со временем ротируются – кто-то забрасывает это дело, кто-то возвращается, кто-то решается начать и по новой.
Объяснений здесь напрашивается множество, но, возможно, у нас тут имеется специфический вариант трагедии общин, когда само восприятие мемов о философии как общего блага истощает это самое благо.
BY здесь были драконы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from ca
