Не повторяя приводимых там аргументов, скажу здесь о том, что представляется самым фундаментальным недостатком предлагаемого порядка приема в аспирантуру.
Аспирантура – это «штучная» подготовка специалистов для последующей работы в науке. Именно это соображение было основным, когда пять лет назад мы «продавливали» реформу этой институции, в результате которой основным итогом аспирантуры стало не «получение дополнительных образовательных компетенций», а представление к защите кандидатской диссертации. Эта цель была достигнута, были приняты поправки в закон об образовании, и «научная составляющая» аспирантуры стала основной, а образовательная – сведена до минимума.
Научная работа аспиранта с последующей подготовкой кандидатской диссертации выполняется под руководством научного руководителя. Эта фигура является ключевой для всего процесса подготовки специалиста в аспирантуре. Поэтому согласие научного руководителя работать с данным аспирантом должно быть необходимым условием для возможности подать заявление на конкурс при приеме в аспирантуру. Ничего подобного в представленном на regulation документе нет.
Аспирант – это не студент, которого преподаватель обязан обучать. Нельзя заставить научного руководителя «из-под палки» работать с аспирантом, с которым он работать не хочет. А при предлагаемом порядке приема вполне можно представить себе ситуацию, когда аспирант выдержал конкурс, поступил, но научного руководителя для него не нашлось. Я вообще не понимаю, зачем понадобилось столь детально унифицировать порядок приема в аспирантуру, к тому же с привлечением «Госуслуг». Это находится в явном противоречии с основными идеями проведенной несколько лет назад реформы аспирантуры.
Не повторяя приводимых там аргументов, скажу здесь о том, что представляется самым фундаментальным недостатком предлагаемого порядка приема в аспирантуру.
Аспирантура – это «штучная» подготовка специалистов для последующей работы в науке. Именно это соображение было основным, когда пять лет назад мы «продавливали» реформу этой институции, в результате которой основным итогом аспирантуры стало не «получение дополнительных образовательных компетенций», а представление к защите кандидатской диссертации. Эта цель была достигнута, были приняты поправки в закон об образовании, и «научная составляющая» аспирантуры стала основной, а образовательная – сведена до минимума.
Научная работа аспиранта с последующей подготовкой кандидатской диссертации выполняется под руководством научного руководителя. Эта фигура является ключевой для всего процесса подготовки специалиста в аспирантуре. Поэтому согласие научного руководителя работать с данным аспирантом должно быть необходимым условием для возможности подать заявление на конкурс при приеме в аспирантуру. Ничего подобного в представленном на regulation документе нет.
Аспирант – это не студент, которого преподаватель обязан обучать. Нельзя заставить научного руководителя «из-под палки» работать с аспирантом, с которым он работать не хочет. А при предлагаемом порядке приема вполне можно представить себе ситуацию, когда аспирант выдержал конкурс, поступил, но научного руководителя для него не нашлось. Я вообще не понимаю, зачем понадобилось столь детально унифицировать порядок приема в аспирантуру, к тому же с привлечением «Госуслуг». Это находится в явном противоречии с основными идеями проведенной несколько лет назад реформы аспирантуры.
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from ca
