Кремлёвский безБашенник

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков)

Любое народничество – это на самом деле про то, как народ совсем исключают из любых государственных процессов, превращая даже не в объект, а в ландшафт. Поэтому когда кто-нибудь в очередной раз заговаривает о введении господствующей идеологии, которая непременно содержит слова «патриотизм» и «народ», то, скорее всего, впаривают они нечто совершенно противоположное. Эрих Фромм называл такие квази-идеологии «готовым мыслительным товаром», распространяемым медиа. Они нужны, чтобы манипулировать массой людей с целью, ничего общего не имеющей с идеологией и очень часто совершенно ей противоположной.

Народность (не путать с народничеством), по сути своей, всегда противопоставляется человечности. Личность – считается недостойной внимания единицей. Объединяет народников, как правило, идея коллективной смерти. Так как жизнь подразумевает какое-то личное благополучие, а смерть – коллективно равняет все индивидуальности в братскую могилу народности. Для краткого исторического экскурса достаточно вспомнить, что в прошлом апологетами «народности» были в основном те, кто предполагал главной опасностью для народа – получение им свободы. Автор знаменитой триады «православие, самодержавие, народность» министр просвещения Уваров (1833 г.), противопоставлял свой манифест известному лозунгу французской революции и считал, что свобода для человека несет опасность для народа. Советская власть народ тоже очень «любила», потому крестьянам до середины 1970-х не выдавали паспорта, да и Сталин специально создал «великий советский народ», который так до сих пор и не может понять – что он такое и каковы его пространственно-нравственные координаты.

По большому счету, такие простые идеологии подразумевают лишь одно – культурную гегемонию, в рамках которой можно продуцировать и транслировать практически любой контент, маркируя его «истинно народным». Собственно, на этой теме в XX веке оттоптались уже все писатели-антиутописты, где самой наглядной репрезентацией такой идеологии стал роман Оруэлла «1984». Правда, будь Эрик Блэр до сих пор жив, он бы признал, что реальность оказалась чудовищней вымысла. По крайней мере, предсказать появление идеологий, которые бы ставили целью – смерть, проповедуя «ядерный джихад», фантасты прошлого попросту не могли. Тогда фундаменталисты казались возможны только как сектанты, но развитие сетевых структур дало им новые возможности.

Хорошая новость в том, что к России никакие идеологии в принципе не прилипают. И даже не потому, что они запрещены Конституцией (тут обе сущности – закон и идеология - играют на очень зыбкой почве отрицания этих имманентных понятий), а потому, что их тяжело куда-то пристроить. Точки опоры для идеологии в стране нет. Даже провозглашенный консерватизм, который должен опираться на традиции, может опереться, разве что, на салат оливье и майские шашлыки. К слову, социализм или либерализм приживаются тут не лучше. Можно, конечно, на штыках удерживать почти любую идею, объясняя ее в духе: «учение Маркса всесильно, потому что оно верно!», но современная система управления РФ сама страшится любой идеологии. Система, подобно Протею, выживает за счет своего стремительного преображения, а идеология сделает ее малоподвижной и хрупкой. Так что вместо народа в фокусе ее внимания всегда будет население, которому нечего диктовать, зато его можно постоянно удивлять.

www.group-telegram.com/ca/kremlebezBashennik.com/30735

50.4K viewsNov 13, 2022 at 10:15

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков)

Любое народничество – это на самом деле про то, как народ совсем исключают из любых государственных процессов, превращая даже не в объект, а в ландшафт. Поэтому когда кто-нибудь в очередной раз заговаривает о введении господствующей идеологии, которая непременно содержит слова «патриотизм» и «народ», то, скорее всего, впаривают они нечто совершенно противоположное. Эрих Фромм называл такие квази-идеологии «готовым мыслительным товаром», распространяемым медиа. Они нужны, чтобы манипулировать массой людей с целью, ничего общего не имеющей с идеологией и очень часто совершенно ей противоположной.

Народность (не путать с народничеством), по сути своей, всегда противопоставляется человечности. Личность – считается недостойной внимания единицей. Объединяет народников, как правило, идея коллективной смерти. Так как жизнь подразумевает какое-то личное благополучие, а смерть – коллективно равняет все индивидуальности в братскую могилу народности. Для краткого исторического экскурса достаточно вспомнить, что в прошлом апологетами «народности» были в основном те, кто предполагал главной опасностью для народа – получение им свободы. Автор знаменитой триады «православие, самодержавие, народность» министр просвещения Уваров (1833 г.), противопоставлял свой манифест известному лозунгу французской революции и считал, что свобода для человека несет опасность для народа. Советская власть народ тоже очень «любила», потому крестьянам до середины 1970-х не выдавали паспорта, да и Сталин специально создал «великий советский народ», который так до сих пор и не может понять – что он такое и каковы его пространственно-нравственные координаты.

По большому счету, такие простые идеологии подразумевают лишь одно – культурную гегемонию, в рамках которой можно продуцировать и транслировать практически любой контент, маркируя его «истинно народным». Собственно, на этой теме в XX веке оттоптались уже все писатели-антиутописты, где самой наглядной репрезентацией такой идеологии стал роман Оруэлла «1984». Правда, будь Эрик Блэр до сих пор жив, он бы признал, что реальность оказалась чудовищней вымысла. По крайней мере, предсказать появление идеологий, которые бы ставили целью – смерть, проповедуя «ядерный джихад», фантасты прошлого попросту не могли. Тогда фундаменталисты казались возможны только как сектанты, но развитие сетевых структур дало им новые возможности.

Хорошая новость в том, что к России никакие идеологии в принципе не прилипают. И даже не потому, что они запрещены Конституцией (тут обе сущности – закон и идеология - играют на очень зыбкой почве отрицания этих имманентных понятий), а потому, что их тяжело куда-то пристроить. Точки опоры для идеологии в стране нет. Даже провозглашенный консерватизм, который должен опираться на традиции, может опереться, разве что, на салат оливье и майские шашлыки. К слову, социализм или либерализм приживаются тут не лучше. Можно, конечно, на штыках удерживать почти любую идею, объясняя ее в духе: «учение Маркса всесильно, потому что оно верно!», но современная система управления РФ сама страшится любой идеологии. Система, подобно Протею, выживает за счет своего стремительного преображения, а идеология сделает ее малоподвижной и хрупкой. Так что вместо народа в фокусе ее внимания всегда будет население, которому нечего диктовать, зато его можно постоянно удивлять.

BY Кремлёвский безБашенник