Вопрос был о программе софинансирования пенсии государством: «Когда гражданин вкладывает 50%, а остальную половину дает государство, программа рассчитана на 10 лет. Хочется узнать, с чем может столкнуться человек, что его может ждать в случае, если он соблазнится такой программой?»
Человек неизбежно столкнется с проблемой снижения покупательной способности своих накоплений. Допустим, вы решили откладывать по 10 тыс. руб. в месяц. Это 120 тыс. в год. Столько же добавит и государство.
Однако у нас есть и еще одна составляющая – инфляция, вызванная эмиссией денег Банком России, и, как следствие, снижение покупательной способности национальной валюты.
Поэтому я прикинул точку безубыточности участия в такой программе. Если считать по номиналу, то все выглядит красиво даже при 20%-ной инфляции. Однако нас интересует, сколько на эти деньги через 10 лет можно будет купить товаров, проще говоря, попробуем оценить программу по паритету покупательной способности (ППС). Картина получается совершенно иной.
При 20%-ной инфляции (потере ППС) в течение 10 лет на вложенные 2,4 млн. руб. можно будет купить товаров в ценах 1 года всего на 850 – 860 тыс. руб. То есть вы теряете треть от вложенных средств и не получаете фактически ничего от государства.
Точка безубыточности находится на уровне примерно 13%-ной инфляции и потери покупательной способности. В этом случае, грубо говоря, вы остаетесь «при своих», а все средства, вложенные государством, превращаются в реальности в пшик.
Если же инфляция ниже этой отметки, то такой вариант теоретически можно рассматривать в качестве инструмента вложений. Почему теоретически?
Прежде всего это долгосрочная программа, и за время её действия со всеми её участниками может произойти всё что угодно. Если посмотреть на период с 2012 г по н.в., то было всего несколько месяцев в 2014 – 2015 годах и в 2021 году, когда подобная программа, исходя из параметров инфляции, была выгодна для участника.
То, что, по официальным данным, инфляция у нас в стране находится на уровне 9,2 – 9,3%, не стоит принимать за чистую монету. Это средняя температура по больнице. К тому же неизвестно по какой конкретно методике и насколько корректно она посчитана. Инфляция для каждого индивидуальна, и чем ниже ваш доход, тем она выше. В частности, монетарная инфляция на 01.11.2024 составляла год к году 19,5%.
Другим важным моментом является то, что у вас помимо программы государственного софинансирования есть и другие варианты формирования долгосрочных сбережений. Это могут быть депозиты с различными сроками размещения средств, ценные бумаги или самый надежный инструмент из всех – абсолютные деньги, проще говоря, золото.
С учетом текущей обстановки лучшего и более надежного инструмента, чем этот, я лично не вижу. К тому же он прост для понимания в отличие от тех же ценных бумаг и, хотя и не приносит процентов в отличие от депозитов, но растет ценность основного капитала, компенсирующего как инфляцию, так и все остальные геополитические и социально-экономические риски, так как у него нет рисков контрагентов.
Вопрос был о программе софинансирования пенсии государством: «Когда гражданин вкладывает 50%, а остальную половину дает государство, программа рассчитана на 10 лет. Хочется узнать, с чем может столкнуться человек, что его может ждать в случае, если он соблазнится такой программой?»
Человек неизбежно столкнется с проблемой снижения покупательной способности своих накоплений. Допустим, вы решили откладывать по 10 тыс. руб. в месяц. Это 120 тыс. в год. Столько же добавит и государство.
Однако у нас есть и еще одна составляющая – инфляция, вызванная эмиссией денег Банком России, и, как следствие, снижение покупательной способности национальной валюты.
Поэтому я прикинул точку безубыточности участия в такой программе. Если считать по номиналу, то все выглядит красиво даже при 20%-ной инфляции. Однако нас интересует, сколько на эти деньги через 10 лет можно будет купить товаров, проще говоря, попробуем оценить программу по паритету покупательной способности (ППС). Картина получается совершенно иной.
При 20%-ной инфляции (потере ППС) в течение 10 лет на вложенные 2,4 млн. руб. можно будет купить товаров в ценах 1 года всего на 850 – 860 тыс. руб. То есть вы теряете треть от вложенных средств и не получаете фактически ничего от государства.
Точка безубыточности находится на уровне примерно 13%-ной инфляции и потери покупательной способности. В этом случае, грубо говоря, вы остаетесь «при своих», а все средства, вложенные государством, превращаются в реальности в пшик.
Если же инфляция ниже этой отметки, то такой вариант теоретически можно рассматривать в качестве инструмента вложений. Почему теоретически?
Прежде всего это долгосрочная программа, и за время её действия со всеми её участниками может произойти всё что угодно. Если посмотреть на период с 2012 г по н.в., то было всего несколько месяцев в 2014 – 2015 годах и в 2021 году, когда подобная программа, исходя из параметров инфляции, была выгодна для участника.
То, что, по официальным данным, инфляция у нас в стране находится на уровне 9,2 – 9,3%, не стоит принимать за чистую монету. Это средняя температура по больнице. К тому же неизвестно по какой конкретно методике и насколько корректно она посчитана. Инфляция для каждого индивидуальна, и чем ниже ваш доход, тем она выше. В частности, монетарная инфляция на 01.11.2024 составляла год к году 19,5%.
Другим важным моментом является то, что у вас помимо программы государственного софинансирования есть и другие варианты формирования долгосрочных сбережений. Это могут быть депозиты с различными сроками размещения средств, ценные бумаги или самый надежный инструмент из всех – абсолютные деньги, проще говоря, золото.
С учетом текущей обстановки лучшего и более надежного инструмента, чем этот, я лично не вижу. К тому же он прост для понимания в отличие от тех же ценных бумаг и, хотя и не приносит процентов в отличие от депозитов, но растет ценность основного капитала, компенсирующего как инфляцию, так и все остальные геополитические и социально-экономические риски, так как у него нет рисков контрагентов.
BY Лежава. Деньги и жизнь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from ca
