Notice: file_put_contents(): Write of 10900 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 СПГ channel | Telegram Webview: lngchannel/2164 -
В августе австралийская Woodside заблокировала вхождение «ЛУКОЙЛа» в проект на шельфе Сенегала, но, видимо, это не единственная неудача, которая постигла российскую компанию в Африке этим летом.
В ноябре 2019 года «ЛУКОЙЛ» выиграл тендер на лицензионный участок EG-27 в Экваториальной Гвинее. Среди выставленных на конкурс лицензий EG-27 выгодно отличали проведённые предыдущим оператором ГРР и подготовленный план разработки, который предполагает строительство плавучего завода СПГ. По итогам конкурса, российская компания получила в проекте 80%, местная госкомпания GEPetrol — 20%. Однако до сих пор официальных документов по началу работ не было подписано. В июне 2020 г. правительство РЭГ сообщило (https://ria.ru/20200603/1572399491.html), что ожидает решение «ЛУКОЙЛа» к июлю, в обратном случае переговоры будут прекращены, а активу начнут искать нового инвестора. Официальных сообщений с того момента не появлялось.
Ещё осенью, когда появились сообщения о победе «ЛУКОЙЛа» в тендере, показалось, что актив компания приобретает «про запас» — слишком уж много «но» у этого проекта — сложный рельеф дна, большие глубины, неудобная позиция правительства, которое хочет, чтобы газ шёл на уже построенный наземный СПГ терминал. Коронавирус стал ещё одной проблемой. Наверное, поэтому «ЛУКОЙЛ» и не спешит.
У правительства же Экваториальной Гвинеи времени ждать нет — экспортный завод «Экваториальная Гвинея СПГ» к 2024 г. останется без газа, к этому времени нужно решать, как страна будет подтверждать своё членство в Форуме стран *экспортёров* газа.
В августе австралийская Woodside заблокировала вхождение «ЛУКОЙЛа» в проект на шельфе Сенегала, но, видимо, это не единственная неудача, которая постигла российскую компанию в Африке этим летом.
В ноябре 2019 года «ЛУКОЙЛ» выиграл тендер на лицензионный участок EG-27 в Экваториальной Гвинее. Среди выставленных на конкурс лицензий EG-27 выгодно отличали проведённые предыдущим оператором ГРР и подготовленный план разработки, который предполагает строительство плавучего завода СПГ. По итогам конкурса, российская компания получила в проекте 80%, местная госкомпания GEPetrol — 20%. Однако до сих пор официальных документов по началу работ не было подписано. В июне 2020 г. правительство РЭГ сообщило (https://ria.ru/20200603/1572399491.html), что ожидает решение «ЛУКОЙЛа» к июлю, в обратном случае переговоры будут прекращены, а активу начнут искать нового инвестора. Официальных сообщений с того момента не появлялось.
Ещё осенью, когда появились сообщения о победе «ЛУКОЙЛа» в тендере, показалось, что актив компания приобретает «про запас» — слишком уж много «но» у этого проекта — сложный рельеф дна, большие глубины, неудобная позиция правительства, которое хочет, чтобы газ шёл на уже построенный наземный СПГ терминал. Коронавирус стал ещё одной проблемой. Наверное, поэтому «ЛУКОЙЛ» и не спешит.
У правительства же Экваториальной Гвинеи времени ждать нет — экспортный завод «Экваториальная Гвинея СПГ» к 2024 г. останется без газа, к этому времени нужно решать, как страна будет подтверждать своё членство в Форуме стран *экспортёров* газа.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital.
from ca
