где двое или трое собраны..., там Я посреди них...;)

Мне кажется, что людей от дипфейков спасет человеческая бездарность и самоуверенность в обратном. Когда сегодняшний робот делает холодные обзвоны, предлагая мне квартиру или вклад, это говорит о том, что заказчик обзвона не понимает человеческой психики. Заказчику и исполнителю кажется, что массовый обзвон статистически принесет результат. Успехов вам, Маниловы нашего времени.
Когда в скором будущем кино отдадут на откуп ИИ, то нас ждёт великолепная лаковая поделка, столь же глубоко понимающая человека, как робот-автодозвонщик. Я уверен во всем: в правдоподобности картинки, проработанности персонажей в таком ИИ-кино. Но поскольку второе имя современного человека - это безблагодатность, то любой живой человек чем дальше, тем будет все чётче и точнее видеть недоразвитость ИИ. ИИ будет отрабатывать статистическую массу людей, которые и сегодня не особо требовательны к качеству книг/фильмов и новостей. ИИ обречён обучаться на массиве безблагодатных данных. Область человеческого духа неподвластна формальному оформлению. Бедный автодозвонщик-ИИ будет стоять у калитки человеческого мышления. Раскормленный самомнением питекантроп технологии сможет вломиться в дом человека, сломить его массой, но он никогда не добьется любви, поскольку для любви нужно и сомнение и неподдельность чувства. Неподдельность нельзя подделать. Об этот невысокий порожек ИИ будет вечно спотыкаться, каждый раз делая вид, что это он так специально разыгрывает неловкость движений. Бедный ИИ, вечный заложник массового сознания и нищего духа.

Разговаривая с поколением моих родителей, поражаюсь двоемыслию, которое буквально на физическом уровне живёт в головах и сердцах. Буквально в одном предложении воспитанник социализма скажет: национализация в 1917 это хорошо, дворец принадлежал одному, а стал принадлежать всем. И тут же этот человек готов сокрушаться: снесли сотни церквей по стране, сделали из людей Иванов-не-помнящих-родства. И никакого внутреннего противоречия. И я подумал, что двоемыслие - второе имя социализма. Ровно такое же двоемыслие излучают политические украинцы (русских в Одессе сожгли за дело; а нас за що?), т.н. либеральная фронда (трамп хорош сегодня, плох завтра, украинцы хороши всегда). Вообще кажется, что т.н. левая идея - это политически оформленное двоемыслие. Просто иначе не доказать и не усвоить ленинизм какой-нибудь, если не кривляться и не насиловать логику.

С большой радостью сегодняшний день поэзии я встречаю не только собственными стихами, но и по счастливому совпадению - именно сегодня пришла из печати новая книга издательства Ruinaissance. Уникальное издание, бойкие, глубокие и печальные стихи в классическом русском написании. Анатолий Сампсониевич Топинамбур - новое имя в русской поэзии - и, как это нередко, к сожалению, бывает - перед нами единственный сборник поэта. Больше он не напишет ничего...

Что мы знаем о современной поэзии? Что мы знаем о поэзии вообще? Только календарная суета и два слова в ленте новостей: День поэзии. 21 марта. Сухие буквы. И словно бы вопреки этой сухости жизни - страстные и филигранные стихи поэта Анатолия Сампсониевича Топинамбура (1956, Верея — 2023, Москва). Книга вышла в классической (дореформенной) русской орфографии. Прекрасное дополнение домашней библиотечки и ещё один живой гвоздь в гроб вымученного словотворчества, бушующей в рэп-батлах и премиях "Поэзия". Спешите читать не спеша. Топинамбуръ, А.С. "Нѣкоторыя мысли"

Понял, что белки мне всегда напоминали знак вопроса.
И ещё таких старичков бережливых.

В эту пятницу в 19:00 в районе Чистых прудов меня можно будет заметить на необычном поэтическом мероприятии - смеси слэма, литературных читок, поэтического семинара и критического разбора. Вход свободный. Место культовое. Событие редкое. Состав поэтов покрыт тайной. Приходите, будет неожиданно.

Товарищи и друзья, игры поэтов в пятницу: октагон озарений с музыкальным обрамлением, где высокая нежность и изысканная пикировка

🕺приглашённые судьи:

Кирилл Решетников (Шиш Брянский) – поэт, известный шаман-шансонье, сочетающий отсылки к Мандельштаму и Кузмину с языческим матом, лингвист (спец. по уральским языкам и кетскому), филолог

Игорь Сид – поэт, африканист, антрополог, культуртреггер, путешественник, видный участник международного геопоэтического движения

Отбор ещё открыт! Архилох @lachesis_club_bot ждёт

28.03 19:00
Чистопрудный бульвар, 25
Вход свободный

Сегодня вечером среди прочих прочту такое стихотворение:

***
Выдуманный свет лежит на прошлом,
как свинец, прозрачный для ума,
сцена жизни в ракурсе роскошном
идеальна с точки зрения сна.

Все фигуры в искреннем порыве
излучают видимый размах,
и сияет память на обрыве,
от души испытывая страх.

И судьба сокрыта, как Неглинка,
под землёй текущая живьём,
и цветёт подземная кувшинка
малокровным выцветшим огнём.

Светлость уходящего момента
освещает времени янтарь,
и сердца идут без документа
по туннелям, устремлённым встарь.

Выдуманный свет лежит на прошлом,
как традиционное шитьё,
и родные с памятью хорошей
предлагают бывшее жильё.

Чужой век русской поэзии
(1/5)

Вчера силой провидения я попал в число участников поэтического состязания в клубе Лахесис. Симпатичное место - такой подвальный без окон и дверей клуб. Низкие потолки, кирпичные стены, свежий прохладный воздух усиленно нагнетался через алюминиевые рукава под потолком. Условия конкурса: выступает 8 поэтов, каждый по 7 минут. Два приглашённых члена жюри плюс сменный судья - каждый поэт становится членом жюри для следующего выступающего поэта.

Я с юности, слушая старших поэтических товарищей, считал единственно верным и полезным стремиться в толстые лит. журналы, знакомиться с известными поэтами и входить в известные поэтические тусовки. И я как послушный ребенок шел по подсвеченному пути, не понимая до поры до времени, что буквально 99% поэтов - выросли из советского поэтического прошлого, что неизбежно накладывает на них печать угрюмой стайности и неверия в то, что они делают. Буквально: человек пишет стихи, а зачем он это делает - он себе не может объяснить. В СССР за строчки платили, можно было жить. Но в 90-е годы, слава Богу, эта традиция подкармливания бездарей ушла, и на вольные оскудневшие корма бросились все эти Пеленягрэ, Николаевы, Полозковы, Барсковы, Павловы, Быковы, Кенжеевы, Гандлевские и прочие тутти-кванти. Часть из них почуяла ветерок политичности и поняла, что там можно подкормиться - так Дима Быков через проект с вечном пьяным Ефремовым вышел в люди тираж, стал светочем русского слова. Причем в отличие от многих других - он был неплохим поэтом, но яд медной трубы испортил его, превратив в злобного заукраинца. И конечно вся русская литература мгновенно стала ему стекловатой. О чем он докладывает на своих жалких интервью, думая, что изрекает философские максимы (Достоевский - депрессивный, Толстой - насильный и т.п. - даже не хочу искать цитат, общий смысл такой). На деле же он и прочие Гребенщиковы сами себя вычеркнули из русской литературы, и она отныне мстит ему своей закрытостью. Дурак разучился читать и обиделся на азбуку. Успехов на поприще безумия, Дмитрий Дима (от полных имён эта братия давно отказалась: одни Люды, Тёмы, да Димы).

Другие поэты стали сбиваться в стайки а-ля "на кухне". Я сотни раз попадала на такие вечеринки поэзии - с конца 90-х и все нулевые и десятые года нашего века. Это когда меня по молодости еще приглашали, т.к. читали в моих глазах почитание гениальности их кумиров и их важность для лит.процесса.

А потом я показал зубы, написав манифест "Пощёчина частному вкусу", где вырвал зубы всей советской братии, всем этим акционистам, бухгалтерам и чиновникам от поэзии (Приговы, Рубинштейны, Гандлевские - Боже мой, за что русская поэзия как грибами-слизевиками поражена этими чавкающими тортиллами?). Манифест благополучно списали на... э... ксенофобию? поэтофобию? Ну камон, ребята, вы с такой серьезной миной вцепились в свои занятые поэтические стульчики, как будто вы и правду в детсаду играете в игру, от которой зависит дадут вам компот или нет.
Но помимо "небожителей стульчиков" - по пирамиде Маслоу-Рифмоу расселись в огромном количестве слизняки поменьше калибром. Их судьба не добросила до вершины, отчего они еще более отчаянно слепли, уверяясь в великолепии своего зрения.
...

Чужой век русской поэзии
(4/5)

Оценки и проч. детали: кто там победил на вечере - это все тонет в незначительности. Молодые пишут стихи, все хорошо, язык заставляет их так проявляться. Им кажется, что это они сами говорят, а это язык Пушкина и Лермонтова сквозь них продолжает свою неподдельную давнюю жизнь.

Когда же душа замутняется, когда взрослые дяди Плуты-Сарно и прочие Псои показывают маленькому Кириллу Решетникову, что Пушкин - он того - он извращенец - он и МАТОМ писал, а и ты давай писать матом - то Кирилл скукоживается до Шиша и становится вечным источником мути, запутывая и загрязняя поток русской поэзии.

Бедолага Сид - желаю ему искренне больших успехов, миллионов премий за поэзию и великих почестей. Может человек подобреет на старость лет и перестанет мнить себя судьей. Ну ребята, вам дали роли - на пару часов - в подвале без окон и дверей посудить молодых поэтов - никто не ждет от вас откровений - ну расслабьтесь, скажите что-то веселое, что-то УМНОЕ. Но Шишо-Сид в несчастном самомнении стал на ЧУЖОМ празднике играть роль заупокойного тамады. Бедолаги просто попутали. Ребята, вы никто и вы ниоткуда. Вы с своих маргинальных слизевых сообществах изучаете африкано-уральскую культуру. Ну ручки мойте перед тем, как за русский стол садиться.

Ну и чтобы не прослыть еще одним слизевиком, приведу одно из прочитанных вчера стихотворений. Этот текст по мысли Шиша - похож на Кибирова, а по чуткому выражению Сида - моему стихотворению не хватает горя. Господа, горе - это ваше литературное бытование на теле русской культуры. Бытование не людей с паспортом (дай вам Бог долгих лет жизни), а бытование именно поэтических фигур Сида, Шиша, Полозковой, Быкова.. Часть из этого списка уехала, хотя бы делом совершив поступок честно отражающий их поэтическую мертвящую традицию. Но сотни поэтов с фигой в сердце живут внутри "этой страны" и чем могут помогают разъедать местную культуру. Кто - матом, кто абстрактными поэмами - которые целокупно выглядят как слова из русского языка, но язык - такой инструмент, который позволяет из самого себя создавать структуры, которые сами же разлагать язык изнутри. И этот поэтический нигилизм - он очень заманчив.

Вот мы читаем "Отцов и детей" - почему Базаров так интересен, почему он раздражает, но при этом понятен? А потому что нигилист создал такой языковой вирус слизевиковый, который выглядит как человеческая мысль, но он направлен на разрушение самой жизни, он работает только на сомнение, на убиение живого чувства. Нигилизм - это мертвящая схоластика, работающая на понижение жизненного тонуса, работающие на отказ от жизни, от созидательности. Нигилисты - как и нигилистические поэты-слизевики - суть агенты разложения, энтропии, распада. Носители такого поэтического сознания работают как трупоеды - но они не очищают мир от павших мыслей, они стремятся омертвить весь мир, сделав его своим блюдом и объектом поедания. Но первыми жертвами поэтов-слизевиков становятся они сами. Они как Чужие поселяются сами в себе и уже лишь выглядят как люди, оставаясь ксеноморфами. И далее несут в ксеноморфию в мир, пожирая молодых поэтов своим пристрастным (а на деле - бесстрастным, холодным) мнением, которое по сути является не мнением - а представляет из себя ресторанную карту: Шиш вписывает наивных молодых поэтиков в свое меню, он выращивает пищу для своего будущего издевательства. Трехбуквенная поэзия разбивает мир на трехбуквенные слова. Ксеноморф делает из Азбуки - АБЗ УКУ, из мамы он делаем МЫ АМ - чужой поэт превращает русскую речь в удобоваримые (для его мозга) куски и переваривает их с урчанием в толстеньком животе.

Ксеноморф сначала съедает все человеческое в себе, а потом начинает "отчуждать" весь мир русской поэзии. Он откладывает личинки в язык и ждёт подрастания новых Чужих - которые будут далее отчуждать речь от сознания.
...

Чужой век русской поэзии
(5/5)

Но вчера у русской поэзии был защитник в моем лице. И поэтические Жюревики попрятали свои глазки от простого насмешливого слова. Друзья, с несправедливостью и глупостью бороться очень легко. Просто говорите в глаза все, что видите. И Горгона окаменеет от самой себя: ой, а мы голые, ой, а мы не короли!.. Шеф, усе пропало. Мы раскрыты.

p.s. устроители поэтического турнира, будучи людьми не из мира поэзии, оказались подвержены тому же влиянию радиоактивной чуждости, которая магнетически обманывает несведущих и наивных слушателей. Обыватель толщину поэтической биографии судей принимают за достаточное доказательство их неподдельности. Ничто так не красит самозванцев как обильная позолота, выполненная собственным руками самозванцев.

И - обещанное стихотворение, прочитанное вчера для глухих членов жюри и дружественных и вдумчивых зрителей в зале. Один из них - Руслан А. - и прислал мне кадры моего выступления, за что я благодарен этому настоящему представителю и защитнику нашей страны.

И ещё довесочек про жюри - судите и судимы будете.

И - теперь уж точно - стихи:

Когда умирают кони — дышат,
Когда умирают травы — сохнут,
Когда умирают солнца — они гаснут,
Когда умирают люди — поют песни.
Велимир Хлебников


Здесь нет пустоты: лишь – ты,
дороги стоят пусты,
вдоль улиц идут цветы,
и в воду глядят мосты.

Час от часу не отличить,
реки беспрерывная нить,
попробуем пережить
всё то, чего может не быть.

Но это – не то что бы плен:
скорей вариант перемен.
Внутри пожилых систем
всё крутится возле морфем.

Смерть лошади – лишь эпизод.
Смерть солнца – Кристаллы, вперёд!
Смерть камень в траве подберёт
И новую стройку начнёт.

Салам – по-арабски – привет.
Салат – по-французски – обед.
Солдат – по-английски ответ.
И только по-русски – слов нет.

Москва средь погасших свечей
целует своих Ильичей.
Здесь скоро не хватит печей,
пошлите добра нам лучей!

Из временных дисциплин
ты выберешь ярость и сплин,
– Хочу умереть я один! –
в метро закричал господин.

В метро закричал машинист:
– Во мне умирает артист! –
Почешет ладони садист,
и воздух услужливо чист.

Илья, поднимаясь с печи,
о прошлом, не зная, молчи,
Сушите, друзья, кирпичи,
в дверях зазвенели ключи.

Страна – по-татарски – бул щыл.
Страна – по-грузински – лук мыл.
Страна – по-казахски – руль сплыл.
И только по-русски – забыл.

И тихо по-русски сказал:
– Дуб тёмный, как долго я спал!
И лица сменились и зал,
но кто-то меня здесь позвал.

Пусть смерти безудержный крот
к себе сам навстречу ползёт.
Встречаемся через год,
Пока нас хоть кто-нибудь ждёт.