Во время оккупации военные похищают мирных украинцев. Юристы обратились в российский суд. Как это могло помочь?
Военный пенсионер Геннадий Щербань застал вторжение в Гостомеле. Его родные покинули город, а он остался помогать по хозяйству старой раненой соседке. Мужчину забрали, когда он рубил дрова во дворе.
Подтвержденное число похищенных — 1300 человек, но, по подсчетам Киева, оно может достигать 14 тысяч. Освободившиеся украинцы рассказывали о пытках над пленными.
Со временем родные гражданских заложников стали кооперироваться с неравнодушными юристами из России. Типичный ответ Минобороны родственникам пропавшего — задержан «за противодействие СВО», но такой формулировки нет в законе. То есть де-юре «противодействие СВО» не может быть основанием для задержания.
Во время оккупации военные похищают мирных украинцев. Юристы обратились в российский суд. Как это могло помочь?
Военный пенсионер Геннадий Щербань застал вторжение в Гостомеле. Его родные покинули город, а он остался помогать по хозяйству старой раненой соседке. Мужчину забрали, когда он рубил дрова во дворе.
Подтвержденное число похищенных — 1300 человек, но, по подсчетам Киева, оно может достигать 14 тысяч. Освободившиеся украинцы рассказывали о пытках над пленными.
Со временем родные гражданских заложников стали кооперироваться с неравнодушными юристами из России. Типичный ответ Минобороны родственникам пропавшего — задержан «за противодействие СВО», но такой формулировки нет в законе. То есть де-юре «противодействие СВО» не может быть основанием для задержания.
DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from ca
