Друзья, спешу сообщить, что открылся предзаказ моей книги:
«Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями»
Писал её около двух лет (начал ещё в Иране, в таком далёком 2022 году). За это время успел сменить пару стран и пару работ — да и помимо этого много чего произошло. Тем не менее, работа завершена, за что огромное спасибо издательству Individuum.
В книге я рассказываю об Иране через парадоксы, каждый из которых раскрывает одну из особенностей иранской действительности.
Например, в Иране существуют теократические институты, но проходят демократические выборы и смена президентов. А ещё регулярно проходят митинги с лозунгами «смерть Америке», но каждый второй иранец мечтает переехать в США. Или: в стране смертная казнь за наркотики, но в каждом парке пахнет марихуаной, а на улицах можно встретить бомжеватых мужчин, открыто покуривающих опиум.
Пишу о том, как рождается вся эта парадоксальная действительность.
Каждая глава — это микс аналитики и научпопа с репортажными зарисовками (как правило, диалоги с иранцами). А в конце — словарь ругательств и сленга на персидском, без которого будет трудно поддержать разговор о политике (за "персидский мат" у книги маркировка 18+).
Друзья, спешу сообщить, что открылся предзаказ моей книги:
«Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями»
Писал её около двух лет (начал ещё в Иране, в таком далёком 2022 году). За это время успел сменить пару стран и пару работ — да и помимо этого много чего произошло. Тем не менее, работа завершена, за что огромное спасибо издательству Individuum.
В книге я рассказываю об Иране через парадоксы, каждый из которых раскрывает одну из особенностей иранской действительности.
Например, в Иране существуют теократические институты, но проходят демократические выборы и смена президентов. А ещё регулярно проходят митинги с лозунгами «смерть Америке», но каждый второй иранец мечтает переехать в США. Или: в стране смертная казнь за наркотики, но в каждом парке пахнет марихуаной, а на улицах можно встретить бомжеватых мужчин, открыто покуривающих опиум.
Пишу о том, как рождается вся эта парадоксальная действительность.
Каждая глава — это микс аналитики и научпопа с репортажными зарисовками (как правило, диалоги с иранцами). А в конце — словарь ругательств и сленга на персидском, без которого будет трудно поддержать разговор о политике (за "персидский мат" у книги маркировка 18+).
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from ca
