"Первая стройка, до сих пор вспоминаю. В соседнем здании отделение полиции, центр города, центре некуда. Полная площадка выходцев из соседних республик. Каждое утро начиналось с того, что приезжал автозак и загребал всех рабочих. Генподрядчик следом привозил новую партию. Ночью, чтобы ‘не бесить знаменитых жильцов соседних домов’ эти люди работали в темноте. Иду как-то раз на внеплановый надзор и вижу, как в полной темноте кран с люлькой влетает в завязанную арматуру, в люльке болтается таджик. Вечером у них был расчёт смены, если подрядчик не приехал и не привёз денег, русский прораб боялся выходить из бытовки. Прораба рабочие не воспринимали вообще - неверный. Поставили им второго прораба, турка. Дело пошло шустрее. Все стены исписаны маркёром огромными буквами. Это че? - спрашиваю я. Прораб говорит: никто из рабочих не говорит по-русски, у них один есть, который немного читать умеет, но только если напечатано крупными буквами, вот я ему типа узлы на стенах перерисовываю с чертежей. Трэшак вообще был. 2009 год. Ну и я единственная девушка на стройке, одну меня не отпускали, естественно. Ну и на той же стройке у меня перед носом эти же милые люди скинули опалубку. Я успела просто на шаг отойти. Вот до сих пор не хочу проверять свою каску на прочность…"
"Первая стройка, до сих пор вспоминаю. В соседнем здании отделение полиции, центр города, центре некуда. Полная площадка выходцев из соседних республик. Каждое утро начиналось с того, что приезжал автозак и загребал всех рабочих. Генподрядчик следом привозил новую партию. Ночью, чтобы ‘не бесить знаменитых жильцов соседних домов’ эти люди работали в темноте. Иду как-то раз на внеплановый надзор и вижу, как в полной темноте кран с люлькой влетает в завязанную арматуру, в люльке болтается таджик. Вечером у них был расчёт смены, если подрядчик не приехал и не привёз денег, русский прораб боялся выходить из бытовки. Прораба рабочие не воспринимали вообще - неверный. Поставили им второго прораба, турка. Дело пошло шустрее. Все стены исписаны маркёром огромными буквами. Это че? - спрашиваю я. Прораб говорит: никто из рабочих не говорит по-русски, у них один есть, который немного читать умеет, но только если напечатано крупными буквами, вот я ему типа узлы на стенах перерисовываю с чертежей. Трэшак вообще был. 2009 год. Ну и я единственная девушка на стройке, одну меня не отпускали, естественно. Ну и на той же стройке у меня перед носом эти же милые люди скинули опалубку. Я успела просто на шаг отойти. Вот до сих пор не хочу проверять свою каску на прочность…"
Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from ca
