Меж кочек пробираются нежные нити созвездий. Созвездия тонких слабых белых звездочек. Они радуют. Холодно. Ветрено.
Возвращаются, разговаривая о подвигах, о жизни. Белые созвездия служат кому-то путеводной нитью.

Сарайчик обратил навстречу озаренью большой северный лоб. Так он будет высоко настроенно смотреть во всю белую ночь. С черемух белая молочная молодость разливается в воздухе, — льется к человеку. Душа притягивается, выхоидт из границ навстречу…

* * *

Мне уже 34 года, но я убежала от собственных гостей. Какое чудное чувство спасшихся бегством! Чтоб не заметили с опушки, пришлось низко прилечь лицом ко мху, к старым еловым шишкам. Дно леса выстлано мхом и тонкими прутиками. В лесу все одето собственно своим лесным излучением. В лесу – с каждым мигом ты леснее. Все лесное очень требовательно, – все «не тронь меня». И недостижимо прячется от чужих. Ярко-оранжевые чешуйки, упавшие с темной елки, прутики седые, святые от дождя: их враг никогда не видел и не касался, – не тревожил их нежную лучевую воздушную оболочку. Требовательные, неприступные, гордые лесные вещи: иглы рыжие, блестящие и старые, сверху упавшие. Какая-то пурпуровая штучка. Все это можно и не заметить. Когда наконец оторвешься почти с болью от леса, ото всего этого отнимешь душу, как щенка от пищи, и пойдешь занимать гостей, – точно в детстве шла готовить уроки. Боль потери кровно своего. Наверно и тогда это был такой же непоправимый непозволительный ущерб.

Думается тут легко, само собой. Вчера в воду ванны насыпалось много лесных еловых игл. В окно был лес.

У меня есть кусочки медового солнца.

Солнце было желтое, – и камушек застыл желтый. Солнце было розовое, – и камушек застыл розовый. Солнце было медовое и застыл твердый медовый персик.

Светятся медовые камушки. Теплеют прозрачные края, а сверху они подернуты нежным розовым инеем.

В голубой лепешечке звездятся серебряные звездочки.

Ну и почему бы не почитать Гуро. Здесь, кстати, читал фрагмент в аудио.

Каков в/ взгляд на творчество Есенина вообще и Есенина в частности?

Рабочий от станка

Сегодняшняя #записка_Маяковскому.

Лучше бы о пиве…

«Книгу, которую буду читать внимательно»

Письмо Блока Елене Гуро.

Блок и Гуро вместе подписали «манифест футуристов» 1913 года. Оба входили в объединение «Гилея» и участвовали на диспутах «Союза молодежи».

Возможно, вы любите подаваться в последний момент, поэтому на всякий случай напомню об одной хорошей истории.

Ежегодная премия в области искусствоведения и журналистики Zverev Art Prize продлила прием заявок на участие до 31 января.

Это актуально для всех пишущих независимо от регалий.

Награда вручается «самым интересным и инновационным исследованиям, образовательным проектам и статьям, посвященным визуальному русскому неофициальному искусству второй половины ХХ века и современному искусству».

Все подробности о премиях (от 250 000 рублей) и остальном можно посмотреть на сайте.

Почему все поэты странные?
________________________
Поэтом может быть всякий?

Хлебникову, Крученых и Д. Бурлюку даже не нужно просить подержать пиво.

Автору #вопрос_Маяковскому все уже понятно.

Хорошие новости от Джойса!

4 февраля я слег с чрезвычайно болезненным и опасным для глаз заболеванием (ревматоидным иритом). Поскольку я наконец поправился, я немедленно вернусь к работе над своим новым романом, «Улиссом».

1917

— «Распознавания» Уильяма Гэддиса и «Публичное сожжение» Роберта Кувера — уберсложные романы, которые не раз попадали в списки «непереводимых» произведений. Не страшно было браться за первые переводы этих книг? Или вы в целом не верите в концепт «непереводимой литературы»?

— Говоря «первые переводы этих книг», вы, очевидно, имеете в виду переводы на русский. На других языках эти романы уже выходили: на немецком, французском, испанском — вполне переводимые произведения, выходит? — мы как всегда (не считая «Море вверху, солнце внизу» Джорджа Салиса и «Эпоху провода и струны» Бена Маркуса) в догоняющих. Да, эти романы скорее напоминают соборы, они чрезвычайно сложно устроены, но их переложение на русский язык делали и делают очень компетентные люди, которые любят свое дело и очень хотели эти произведения перевести. Вот это, кстати, важный момент, когда для произведения находится переводчик или редактор, который мечтает работать именно с этим текстом. В нашей практике бывает и так. Вообще, я со скепсисом отношусь к идее «принципиальной невозможности перевода». Да, есть романы, требующие от переводчика особого подхода, высокого мастерства, но дорогу осилит идущий.

На «Горьком» вышло интервью с шеф-редактором Kongress W Press Стасом Кином. Немного о работе, чуть больше — об авторах, издательских планах (хотя бы в примерных цифрах), «Пыльце» — https://gorky.media/intervyu/dorogu-osilit-idushhij/

Повесть-сказка, тихий уголок, в котором можно переждать страшные времена, которую сегодня будут презентовать и обсуждать в «Подписных».

Речь о «Комнате утешения» Руфи Гринько, которая вышла в издательской программе NoAge «Есть смысл».

К аннотации
Две девушки запираются в квартире в попытке отгородиться от внешнего мира. Аля в депрессии, и сестра утешает ее сказками, которые придумывает на ходу. Вместе они вспоминают детство на даче, боятся звонить Маме, учат шведский. Избегают говорить о травме, хотя ее призрак висит в комнате. Читатель хватается за намеки: резиночку на школьной перемене, линии от мелков на асфальте, малину с куста на прогулке с Дедой. Рано или поздно Аля приручит скачущие воспоминания и научится жить дальше. И мы вместе с ней.

На встрече с писательницей поговорим о книге и процессе создания, а еще — о сказках, зиме, волшебстве, текстах-экспериментах и любимых словах.

На презентацию и обсуждению нужна регистрация, начало в 19:00.

Ты пишешь, что – один, один.

Милый друг, мы все — одни. Самое чувство одиночества, такого одиночества, какое Ты испытываешь, есть уже светлая весть.

Мир не приемлет Тебя: мать земля расступается, и Тебе кажется, что Ты проваливаешься. О, поскорей бы мы все вывалились из культуры, из всего, из чего только можно вывалиться.
Только тогда образуется катакомба, о которой все что-то грезится.

Верю в Тебя, и все-таки, хоть и один Ты, протягиваю руки. Пусть Тебе кажется, что Ты один, а я скажу — я с Тобой. Хочешь или не хочешь. Я где-то рядом, хотя Ты меня можешь не видеть и не слышать».

Из письма Андрея Белого Александру Блоку, 6 февраля, 1912

Я никогда не видал этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним, и вдруг, когда он умер, я понял, что он был самый, самый близкий, дорогой, нужный мне человек.

Я был литератор, и литераторы все тщеславны, завистливы, я, по крайней мере, такой литератор. И никогда мне в голову не приходило меряться с ним — никогда. Все, что он делал (хорошее, настоящее, что он делал), было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. Искусство вызывает во мне зависть, ум тоже, но дело сердца только радость. Я его так и считал своим другом, и иначе не думал, как то, что мы увидимся, и что теперь только не пришлось, но что это мое.

И вдруг за обедом — я один обедал, опоздал — читаю: умер. Опора какая-то отскочила от меня. Я растерялся, а потом стало ясно, как он мне был дорог, и я плакал и теперь плачу».

Из письма Льва Толстого Николаю Страхову после смерти Достоевского, февраль 1881. Достоевский умер 9 февраля (по новому стилю) 1881.

Объясните что такое фотуризм и почему его критикуют

#вопрос_Маяковскому для некоторых так и остался без ответа.

«Вышла».

И это не «Бесконечная шутка». Аж не верится.

0.6.6. набираю участников на ридинг по Песням Мальдорора Лотреамона по старенькому изданию ad marginem. читаем со всеми допниками, обсуждаем без купюр, без записи — всё что вы скажите о Мальдороре, останется между нами. созвон по каждой песне, плюс несколько по допникам, итог и нулевой — итого: 10.

если вы хотите принять участие, то пишите в комментариях –
для вопросов: @visionshock

буду признателен за помощь в распространении. заранее спасибо!

Продолжаем тему прекрасных авторов и активностей вокруг них: только сегодня узнал о прочтении и обсуждении одной знаменитой книги.

Правда, уже прочитали первую песнь, но присоединиться еще можно.

P.S. И поностальгируем от одного вида обложки.

Тут книга хорошая.

А я недавно сказал, что «Книга — зло», поэтому мне пока нельзя конкурсы проводить.

Но я обязательно сюда вернусь. И не только с книгами.