Илья Вукелич Сербский и черногорский журналист, волонтер Pristaniste: «Это не навсегда»
🔹 Я родился в Свердловске, но я гражданин Сербии и живу на Балканах с 17 лет. Так получилось в результате исторических перипетий и шпионских страстей, в которых участвовали мои предки. Семья моего деда по материнской линии жила в Хорватии. В 1920-х годах два молодых парня - дед и его брат- спутались с местными коммунистами. Коммунизм был в моде, это было круто, прогрессивно и небезопасно. Чтобы избежать неприятностей с югославской королевской полицией, моя прабабка увезла сыновей в Париж. Там их обоих завербовало советское ГРУ. Брат деда поехал по заданию в Японию, стал участником группы Зорге, умер в японской тюрьме. А дед в Париже женился на моей бабушке (она из еврейско-польской семьи), после чего его отправили - от ГРУ, понятное дело - в другую европейскую страну. Бабушка же с двумя дочерями оказалась в Москве. В 1941-м советское правительство выслало их в эвакуацию Свердловск. Спустя почти 20 лет, в конце 1950-х, туда на стажировку из Югославии приехал молодой серб - мой будущий отец. Встретил мою маму. Родился я.
🔹 В семье мамы говорили по-русски. В семье отца, конечно, по-сербски. Я каждое лето приезжал из Свердловска в Белград на каникулы. Сербский учил сам, по комиксам, ни на какие языковые курсы никогда не ходил. Но главное, здесь, на Балканах, я учился свободной, не советской жизни и мыслям. Югославия была, конечно, соцстрана, но не «совок». Как минимум, тут были открытые границы, ты мог ездить почти по всей Европе.
🔹 В 16 лет меня вызвали в «органы», в КГБ. Если есть что-то, что никогда не меняется – это адрес «конторы» в Свердловске: улица Ленина, 17. Подозреваю, царская охранка располагалась там же. Сейчас там, разумеется, офис ФСБ. В конторе меня аккуратно спросили: мальчик, какое гражданство возьмешь, мамино или папино? Я не думал ни секунды. Через год, закончив школу, я поступил на юридический факультет Белградского университета. Когда меня просят ответить одним предложением, что изменилось в моей жизни после отъезда из СССР, я отвечаю: «Я стал еженедельно покупать в киоске журнал Time».
🔹Учась на юрфаке, я пошел работать в русскую редакцию «Радио Югославии» - что-то вроде русской службы BBC, но на Балканах. Меня туда взяли, потому что у меня был свободный русский. Уже работая как юрист, я еще долго с ними сотрудничал. А после перестройки в России писал для «Радио Свобода» и «Независимой газеты».
🔹 Югославская война начиналась у меня на глазах. В каком-то смысле это было похоже на то, что сейчас произошло с Россией: постепенно политическая ситуация становилась хуже и хуже, но казалось, что до самого плохого не дойдет. Поэтому в 2014-м, когда Россия захватила Крым и спровоцировала волнения в восточных областях Украины, у меня было ощущение, что РФ действует по методичке, составленной в Югославии 1990-х – 2000 годов. Когда в любой стране возникает агрессивный диктатор, которому удаётся заполучить народную поддержку, дальнейшее легко предсказать. Все события разворачиваются по одному сценарию и заканчиваются войной. Так было в Германии 1930-х, так было в Югославии – слава Богу, до газовых камер не дошло, - так сейчас происходит в России. Те же грабеж и беспредел под видом патриотизма. И кончается все одинаково плохо для всех, но в первую очередь - для народа и страны, которая позволила своим диктаторам это сотворить. Исключений не бывает.
🔹Недавно кто-то обратил внимание, насколько образ российского певца Шамана, любимца Путина, похож на образ юного нациста из фильма «Кабаре» Боба Фосса. Я не думаю, что это сознательная калька. Уверен, что нет. Предполагаю, что авторы клипа с Шаманом «Кабаре» даже не видели. Скорее, историческая закономерность: если ты следуешь подобной парадигме, ты приходишь к тому же визуальному образу, к тому же образу мыслей и образу действий.
🔹 В Черногории я живу почти 18 лет. Нельзя сказать, что Черногорию я люблю больше, а Сербию меньше, или наоборот. Я люблю конкретные места. Белград люблю за атмосферу, у него уникальный «белградский дух». Люблю сербские
Илья Вукелич Сербский и черногорский журналист, волонтер Pristaniste: «Это не навсегда»
🔹 Я родился в Свердловске, но я гражданин Сербии и живу на Балканах с 17 лет. Так получилось в результате исторических перипетий и шпионских страстей, в которых участвовали мои предки. Семья моего деда по материнской линии жила в Хорватии. В 1920-х годах два молодых парня - дед и его брат- спутались с местными коммунистами. Коммунизм был в моде, это было круто, прогрессивно и небезопасно. Чтобы избежать неприятностей с югославской королевской полицией, моя прабабка увезла сыновей в Париж. Там их обоих завербовало советское ГРУ. Брат деда поехал по заданию в Японию, стал участником группы Зорге, умер в японской тюрьме. А дед в Париже женился на моей бабушке (она из еврейско-польской семьи), после чего его отправили - от ГРУ, понятное дело - в другую европейскую страну. Бабушка же с двумя дочерями оказалась в Москве. В 1941-м советское правительство выслало их в эвакуацию Свердловск. Спустя почти 20 лет, в конце 1950-х, туда на стажировку из Югославии приехал молодой серб - мой будущий отец. Встретил мою маму. Родился я.
🔹 В семье мамы говорили по-русски. В семье отца, конечно, по-сербски. Я каждое лето приезжал из Свердловска в Белград на каникулы. Сербский учил сам, по комиксам, ни на какие языковые курсы никогда не ходил. Но главное, здесь, на Балканах, я учился свободной, не советской жизни и мыслям. Югославия была, конечно, соцстрана, но не «совок». Как минимум, тут были открытые границы, ты мог ездить почти по всей Европе.
🔹 В 16 лет меня вызвали в «органы», в КГБ. Если есть что-то, что никогда не меняется – это адрес «конторы» в Свердловске: улица Ленина, 17. Подозреваю, царская охранка располагалась там же. Сейчас там, разумеется, офис ФСБ. В конторе меня аккуратно спросили: мальчик, какое гражданство возьмешь, мамино или папино? Я не думал ни секунды. Через год, закончив школу, я поступил на юридический факультет Белградского университета. Когда меня просят ответить одним предложением, что изменилось в моей жизни после отъезда из СССР, я отвечаю: «Я стал еженедельно покупать в киоске журнал Time».
🔹Учась на юрфаке, я пошел работать в русскую редакцию «Радио Югославии» - что-то вроде русской службы BBC, но на Балканах. Меня туда взяли, потому что у меня был свободный русский. Уже работая как юрист, я еще долго с ними сотрудничал. А после перестройки в России писал для «Радио Свобода» и «Независимой газеты».
🔹 Югославская война начиналась у меня на глазах. В каком-то смысле это было похоже на то, что сейчас произошло с Россией: постепенно политическая ситуация становилась хуже и хуже, но казалось, что до самого плохого не дойдет. Поэтому в 2014-м, когда Россия захватила Крым и спровоцировала волнения в восточных областях Украины, у меня было ощущение, что РФ действует по методичке, составленной в Югославии 1990-х – 2000 годов. Когда в любой стране возникает агрессивный диктатор, которому удаётся заполучить народную поддержку, дальнейшее легко предсказать. Все события разворачиваются по одному сценарию и заканчиваются войной. Так было в Германии 1930-х, так было в Югославии – слава Богу, до газовых камер не дошло, - так сейчас происходит в России. Те же грабеж и беспредел под видом патриотизма. И кончается все одинаково плохо для всех, но в первую очередь - для народа и страны, которая позволила своим диктаторам это сотворить. Исключений не бывает.
🔹Недавно кто-то обратил внимание, насколько образ российского певца Шамана, любимца Путина, похож на образ юного нациста из фильма «Кабаре» Боба Фосса. Я не думаю, что это сознательная калька. Уверен, что нет. Предполагаю, что авторы клипа с Шаманом «Кабаре» даже не видели. Скорее, историческая закономерность: если ты следуешь подобной парадигме, ты приходишь к тому же визуальному образу, к тому же образу мыслей и образу действий.
🔹 В Черногории я живу почти 18 лет. Нельзя сказать, что Черногорию я люблю больше, а Сербию меньше, или наоборот. Я люблю конкретные места. Белград люблю за атмосферу, у него уникальный «белградский дух». Люблю сербские
BY Pristanište - помощь беженцам в Черногории
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried.
from ca
